Сопряжение миров
Шрифт:
Между прочим, как подсказала мне память Константина, еще в мое время, только лет через пять-десять после моего скоропостижного попадания в XXIII век, много писали и предупреждали о грядущем наступлении так называемого «цифрового рабства». Интересно, они это имели в виду?!
В то же время, никто не помешал мне купить в автомате, установленном в холле, жутко вкусную и калорийную булочку с курагой и пирожок с капустой на закуску. Чтобы совершить операцию, достаточно было набрать нужную комбинацию в менюшке и провести рукой с виртом возле считывателя. Вообще, как я заметил, RFID-технологии использовались
Рабочий день начинался для нашего экипажа с физподготовки. Сперва я осторожничал, но потом вошел во вкус. Обладать полностью здоровым, тренированным и физически развитым тридцатилетним телом было просто… упоительно! Я мог делать с ним то, о чем даже не мечтал в прошлой жизни. В итоге я так увлекся, что получил втык от Мартина, потребовавшего «не переусердствовать».
Общались мы, кстати, на русском, который знали все члены нашего интернационального экипажа. Английский, впрочем, тоже. Насколько я понял, американская Империя Доллара приказала долго жить еще в моем XXI веке, но английский язык сохранил свой статус международного.
Интенсивная зарядка подняла мне настроение, и я даже не заметил, как мы перешли к следующему этапу, который вызывал у меня наибольшие опасения. В принципе, наша подготовка завершилась, и в оставшийся до старта месяц с небольшим мы занимались сплачиванием и отрабатывали различные вводные, т. е. критические ситуации, которые могли возникнуть в ходе экспедиции.
Понятно, что в далеком космосе, откуда даже свет идет до нашего Солнца сутки, а то и недели, было бессмысленно рассчитывать на подсказки с Земли, как экипажу «Аполлона-13» в известном кино. До всего следовало доходить самостоятельно. И быстро!
Поначалу я безбожно тупил и тормозил. Выручало меня только то, что в сегодняшних вводных мне надо было просто выполнять свои обязанности пилота. А благодаря памяти Константина я с этим вполне справлялся. По крайней мере, ни разу нигде ничего не перепутал и ни в чем не ошибся.
Потом я постепенно втянулся и перестал так дергаться. Все равно, кораблем, по сути, управляла автоматика. Людям надо было, по большому счету, только уметь находить неисправности и устранять их.
Прокололся я за весь день, по-моему, только один раз. Уже после обеда, когда мы отрабатывали ситуации, которые могли возникнуть во время исследования планет системы Хары. Там мы активно использовали различную технику, которая тоже могла внезапно выйти из строя.
Обладая памятью Константина о том, что именно в этой штуке чаще всего ломается, я сразу же полез, условно говоря, под капот вездехода, вместо того чтобы использовать компьютерную диагностику, как сделали бы мои нынешние современники. Неисправность я, кстати, нашел и устранил — плевое дело для того, чьей первой машиной была отцовская старенькая «копейка». Но на «разборе полетов» выяснилось, что мне следовало не присобачивать обратно проводки, а поменять сразу весь блок, взяв исправный из возимого ЗИПа. Тогда я удостоился несколько удивленного взгляда от Олега и внимательного, изучающего — от кэпа.
Надеюсь, они все равно ни о чем не догадаются!
Во всяком случае, попаданцы и в XXIII веке встречались только в фантастике. Причем не часто, поскольку эта тема, по-видимому, вышла
А завершился долгий и насыщенный событиями день чем-то вроде пресс-конференции, состоявшейся в том же центре подготовки. В большой зал набилось человек за сто, над головами которых порхали несколько летающих камер.
Некоторые вопросы меня неприятно поразили. Оказалось, что не все на Земле в восторге от готовящейся экспедиции. Одним просто не нравилась сама идея. Они считали, что прежде чем лететь к звездам, нам следует сначала навести порядок на своей планете. Других пугали последствия встречи с иной цивилизацией. Поэтому они выступали за то, чтобы мы не вступали в контакт, если обнаружим в системе Хары «братьев по разуму», и ограничились одним только наблюдением.
Впрочем, кто его знает? Может, подобных «борцунов» на самом деле не так уж и много, просто они специально рвутся на подобные мероприятия? Константина эта тема ранее как-то не занимала, так что в данном случае его знания не могли мне помочь. Однако в своем времени я побывал на множестве пресс-конференций и помнил немало случаев, когда к микрофонам в зале прорывались всякие фрики и «городские сумасшедшие». Вряд ли в XXIII веке все люди стали такими уж образованными и сознательными.
Хотя все-таки большинство вопросов были умными и по делу. Отвечали на них, в основном, Марк Брайтон и кэп, иногда подключались Сергей Сухина и Олег. Я помалкивал, предпочитая слушать, и надеялся, что мне не придется сегодня ни с кем общаться. Как-то немного боязно было.
Но уже после конференции, завершившейся небольшим фуршетом и неформальным общением, ко мне целенаправленно направился темноволосый парень примерно моего здешнего возраста. Его лицо показалось мне смутно знакомым. Причем, это сработала не константинова, а именно моя память!
Что за чертовщина?!
Я всмотрелся в него еще раз и вдруг понял. Парень был похож на нашего знаменитого в прошлом вратаря Рината Дасаева! Он был одет во что-то спортивное, потому у меня, наверное, и возникла эта ассоциация.
– Добрый вечер, – вежливо поздоровался он. – Мы с вами, по-видимому, ни разу не встречались в реале, но общались в сети, на форуме «Скрижали истории». Я – Алекс.
– Очень приятно…
Да, было у Константина такое историческое увлечение. Но вчера у меня просто не дошли до него руки. Я попробовал обратиться к чужой памяти, но и она не смогла подсказать мне ничего определенного.
– Это было в прошлом месяце, – пришел мне на помощь Алекс. – Мы с вами обсуждали арабо-израильский конфликт в XX-XXI веках.
– Ах, арабо-израильский…
Даже не знаю, какое было мнение на этот счет у самого Константина, а вот у меня имелось, что сказать.
В универ я поступал еще в советские времена, и с нами на одном курсе учился Хусейн из Палестины. Будучи на несколько лет старше нас, он, тем не менее, легко вписался в нашу компанию. Может, благодаря своему веселому характеру. А может – из-за хорошего знания русского языка. При этом никаким раздолбайством он не страдал, происходил из весьма уважаемой в своих краях семьи, многое знал, а кое-что и сам видел. Вот он и рассказывал нам вещи, о которых не писали ни наши, ни западные газеты.