Сопряжение. Код JNB
Шрифт:
Ясон смотрел на силуэт невысокого мужчины на фоне синевато-белых плоскостей и линий. Работы молодого тайского художника Сонтхи не привлекали большого внимания общественности. В них было слишком мало социального подтекста, слишком мало вызова, слишком много гармонии.
Почему Сонтхи решил превратить пространство галереи в мир ожившей геометрии, Ясон не знал, но результат ему нравился.
Художник наконец повернулся к зрителям лицом.
– Саватди кхрап! – произнес Сонтхи с музыкальностью, присущей только настоящему тайцу.
– Саватди кхрап! – ответил Ясон, улыбнувшись. –
Художник кивнул.
– Это потрясающе, – сказал Марк и уважительно поклонился. Он умел выражать с помощью традиционных жестов все нюансы своих чувств: Марку было двадцать пять лет, и большую часть жизни он жил в Таиланде.
Ясон шагнул внутрь инсталляции. Двигаясь между плоскостями и линиями, он удивительным образом не отбрасывал теней и не разрушал волшебные световые скульптуры. Привычное прямоугольное пространство галереи расплавилось и снова застыло, подчиняясь законам какой-то иной, неэвклидовой геометрии. Ясону хотелось дотронуться до висящих в пустоте изящных линий: свечение было неравномерным, как будто нарисованным тонкими штрихами разной плотности, и казалось… пушистым.
Елена, как всегда, элегантная, в темном платье, стояла в двух шагах от Сонтхи. Синее сияние очерчивало ее точеную фигуру и высокую прическу. Она почувствовала взгляд Ясона и победно улыбнулась. Привести Сонтхи в Инсбрук и сделать инсталляцию специально для галереи «Арго» было идеей Елены, которую она блистательно реализовала. Роль Ясона в этом проекте сводилась к помощи в переговорах с ушлым агентом молодого художника.
Ясон и Марк вернулись к улыбающемуся Сонтхи.
– Спасибо, Сонтхи. Ты заставляешь смотреть иначе на привычные вещи, – сказала Елена.
– Я просто вижу свет, – пожав плечами, ответил он. – Без начала и конца, свет в этой комнате.
Марк, управляя освещением галереи с голографической панели вирт-браслета, включил подсветку коридора к гостевой комнате, и Елена проводила художника выпить кофе. Ясон сложил руки на груди и еще немного постоял в странной геометрической сказке Сонтхи, а потом дотронулся до перекрестка синих лучей прямо над своей головой. Лучи оказались теплыми.
Вирт-браслет на руке завибрировал, принимая вызов от агента Сонтхи. Ясон ухмыльнулся и вернулся в холл, включил освещение и ответил на звонок. На голографическом экране возник улыбающийся Джеймс Картнер. Увидев за спиной Ясона притягательное свечение в глубине галереи, Джеймс немедленно перешел в наступление.
– Привет, Ясон! Твое воодушевленное лицо выдает тебя с потрохами. Работа Сонтхи закончена, и она оказалась великолепна, не так ли?
– Здравствуй, Джеймс. Ты абсолютно прав. Дела так и не дают тебе вырваться из Мадрида к нам?
– Почему же, мне как раз удалось урегулировать все мелкие проблемы, которые удерживали меня, и я уже еду в аэропорт. Решил обрадовать тебя предложением, которое будет действовать ровно до моего приезда. Я предлагаю тебе купить инсталляцию на четверть дешевле ее реальной стоимости.
– Зачем? – Ясон изобразил удивление.
– Затем, что ты не первый год в этом бизнесе и прекрасно чуешь, сколько инсталляция будет стоить завтра для ценителей. Твои связи в Европе позволят продать ее дороже, чем, возможно, удастся мне, и ради будущего Сонтхи я готов плыть в фарватере твоего успеха. Считай это подарком. Но только до того момента, пока я не войду в холл «Арго». Если твои первые слова при встрече будут не «Здравствуй, Джеймс, я покупаю», то я передумаю.
– Джеймс, извини, но я не буду покупать у тебя работу Сонтхи.
– Я так и знал, – ответил Джеймс с деланным равнодушием. – Называй свою цену, разговор явно затянется.
– Нет, Джеймс, ты не понял, – ответил Ясон, облокотившись на стойку у входа так, что Картнеру больше не было видно свечение инсталляции. – Я не буду покупать работу Сонтхи ни за эту цену, ни за какую-либо другую.
– Поясни. Он лажанул?
– Отнюдь. Инсталляция великолепна. Но я не буду покупать материальный объект, если мне принадлежат исключительные права на его воспроизведение. Совместно с художником, конечно.
Джеймс хохотнул.
– Даже если Сонтхи подписался под такой бумажкой, он не имеет на это права. В нашем договоре с «Арго» есть пункт, отрицающий правовую силу любого документа, если он не подписан мной.
– А он подписан, Джеймс. Я говорю про наш договор. Понимаешь ли, пока Сонтхи без тебя работал в «Арго» над своим произведением, мои сотрудники помогли ему дополнить концепцию его работы, которая теперь стала завершенной. Заметь, не техническую реализацию концепции – а саму концепцию, идею. Моя система безопасности зафиксировала эти слова автора – и у изображения есть звук. Таким образом, «Арго» принимала участие в создании концепции художественного произведения и является соавтором инсталляции. Как раз на такой случай в наш договор включены некоторые пункты, которые, по мнению, твоих юристов, были совершенно избыточны, а тут, видишь, пригодились…
– Что за чушь ты несешь, Ховард?!
– Проконсультируйся со своими юристами, Джеймс. У меня достаточно оснований, чтобы претендовать на соавторство даже в случае судебного разбирательства, – сказал Ясон с насмешкой.
– Ясон, сукин ты сын!.. – прошипел Джеймс. На его щеках выступила краснота с каким-то синеватым оттенком. – Если я узнаю, что ты имеешь хоть какое-то отношение к идиотскому потопу в моем офисе и путанице со счетами, из-за которых я торчал в Мадриде, я тебя уничтожу!
– Не кипятись. Я не буду препятствовать реконтекстуализации, если вы с Сонтхи на это пойдете, и мы сможем договориться о вменяемых отчислениях с последующих инсталляций.
– «О вменяемых отчислениях»! – язвительно повторил Картнер. – Да ты просто обдерешь молодого автора как липку. У тебя осталась хоть капля совести, Ясон?! Ты ведь понимаешь, что Сонтхи прекрасно обошелся бы без твоих гениев из «Арго».
– Но он не обошелся, – заметил Ясон.
– А эти твои гениальные сотрудники-соавторы – согласны, что права перейдут к «Арго»? – все больше распалялся Картнер. – Подумай, какой скандал я могу раздуть, найдя слабое звено в твоей команде, чертов эксплуататор! Ты просто делец, ничего сам не создаешь, только подбираешь крохи чужого таланта…