Сорняк
Шрифт:
Прохладный утренний ветерок, обдувая голое тело, заметно бодрил, чувство жажды за несколько часов прогулки под ним немного притупилось. Но все равно Мишка прекрасно понимал, что если он не найдет где-то в степи или в этих холмах воды, то… Сегодня ещё ладно, а вот завтрашнюю дневную жару он точно не переживёт. Думать о таком не хотелось. Думать вообще не хотелось. Голова была на удивление пуста и, как ни странно, легка. Немного саднила обожженная кожа и щипало порезанные ступни, но это было совершенно не критично по сравнению с чувством утренней жажды.
Холмы медленно приближались, солнце уверенно стремилось в зенит, жара нарастала. Утренняя свежесть незаметно
Нога оступилась. Он резко встрепенулся, но было поздно: Миша полетел вниз, кувыркаясь по довольно крутому невысокому склону и со всего маху врезался в холодную проточную воду… Мгновенно погрузившись до дна, резко вскинулся, оттолкнулся ногами, и тут же верхняя половина тела оказалась на поверхности. Ушибленное тело болело, но не настолько сильно, чтобы можно было заподозрить перелом, начали щипать порезы. Мишка мельком огляделся, затем, наплевав на неприятные ощущения, глубоко вздохнул и, погрузив в прохладную воду голову, начал судорожно пить.
Пил, пока хватало дыхания, затем поднялся на ноги, в животе приятно булькнуло. Мишка ладонями утёр текущую по лицу воду, сдвинул на бок мешающую глазам налипшую на лоб челку, и впервые по-нормальному осмотрелся. Воды было по пояс. Он стоял по центру небольшого, в ширину метра три-четыре ручья, текущего по дну прорезавшей степь неглубокой балки. С довольно крутыми краями, усеянными крупными, вперемешку с грунтом, камнями. А по левую руку, всего метрах в двухстах, возвышался холм, занятый небольшой на вид рощей. Мишка ещё раз окунулся, скинув с себя часть накопившейся за день усталости, и, выйдя из воды, сел на берегу. На руках, ногах и наверняка спине наливались крупные синяки. Хотя не смертельно и болеть ещё не начали, но приятного в этом мало. Немного посидев и уверившись, что ничего критичного с организмом не произошло, Мишка задумался.
Воду он нашёл, – это хорошо. Значит, смерть от жажды ему пока не грозит. Что дальше? Он осмотрел свое голое тело: ожоги на руках и плечах, множество синяков… Поморщился от всплывшего жжения в порезах. Пододвинулся ближе к ручью, прополоскал ступни в воде, смывая налипшую на берегу глину. Повернул к себе одну, потом другую. Черт! Обе ступни, в особенности передние их части и пятки, были покрыты маленькими, уже не кровоточащими порезами. С виду они были незначительными, но вот сейчас, побывав в проточной воде, их начало довольно сильно щипать. Так что ходить стало очень и очень неприятно.
Мишка выругался в голос. Какого!? Ну, какого хрена он оказался в этой «хрен пойми где» голым? Без рубашки и ботинок, без кепки и прочего… Что за бред творится вокруг!
Какое-то время он продолжал орать, потом замолчал, плюнув на пустые слова, забрался в тень от нависшего края обрывистого склона балки и задумался. Проблему с тем, где он оказался, никто не отменял, однако сейчас её надо отодвинуть на второй или даже третий, четвертый планы. Самое главное сейчас позаботиться о себе. А для этого как минимум надо решить вопрос с питанием, одеждой и обувью, всё остальное может пока подождать. И только когда они решатся, можно будет с чистой совестью подумать и обо всём остальном. Пока только подумать… Он хмыкнул про себя: легко сказать, а вот как сделать? Некстати случившееся урчание в животе напомнило, что он уже давно, минимум два дня, ничего не ел, а одной водой сыт не будешь.
Не придумав ничего лучше, спустившись к ручью, Мишка нагнулся и, снова ощутив спиной и обгоревшими плечами жар палящего солнца, несколько раз зачерпнув ладонями воду, попил. Повторно получать тепловой удар очень не хотелось, но и закрыться было нечем. Разве что камнями, в обилии валявшимися под ногами, или травой… На размытых берегах травы почти не росло, а той, что росла, было откровенно мало. Зато на вершине склона растительности было более чем достаточно, местами встречались редкие побеги кустарника. Но именно сейчас они не вызвали никакого интереса.
Забравшись на кромку склона, Мишка выдрал густой пучок длинной желтой травы. Повертел в руках, попробовал скрутить наподобии венка – получилось хлипко. Некоторое время стоял, смотрел, пытаясь понять, что из этого можно сделать. Потом сорвал ещё пучок, перетянул вокруг, кончики завязал узлом. В центр напихал ещё травы, снова перетянул. Получился довольно корявый травяной блин.
Мишка скептически его осмотрел, водрузил блин на голову и, придерживая рукой – чтобы не слетел! – подвязал его под подбородком наподобие косынки. Помотал головой из стороны в сторону, проверяя, как сидит. Ничего, вроде не падает. Однако после всех этих манипуляций стало совершенно ясно, что о какой-либо вменяемой солнцезащите для тела из травы, не сплетая ее в подобия циновок, не стоит и надеяться. Плетение сам по себе процесс достаточно длительный и кропотливый, тем более если никогда этим не занимался. Хотя Мишка не сомневался, что особых проблем с этим у него не возникнет, но не сейчас, а позже, когда появится достаточное количество времени, а в желудке будет находиться хоть какая-то еда. А сейчас даже подвязаться нечем.
Чтобы сделать травяную юбку, как у негров в саваннах, тоже нужна прочная плетёная веревка, из той же травы, чтобы элементарно подпоясаться. На простом скрученном пучке такая конструкция, хоть и лёгкая, но не удержится. А если, не дай бог, побегать придётся, то может и под ноги свалиться… Мысль о неграх натолкнула на другую ассоциацию. Оставив плетение на потом, Мишка бодро спустился к ручью и начал старательно обмазываться прибрежной грязью. И потом в памяти чётко всплыла фотка австралийского аборигена, вымазанного с ног до головы в бело-серой сухой грязи и со стручком чего-то на гениталиях. Мысль, конечно, спорная, но других вариантов у Мишки сейчас не было.
Старательно вымазав лицо, в особенности обгоревший уже нос, предплечья, плечи, руки и постаравшись хоть как-то замазать спину, Мишка почувствовал себя гораздо лучше. Теперь хоть не совсем голый. Пока грязь не подсохла, она хорошо охлаждала тело и, более того, появилось ощущение, что даже ожоги стало меньше щипать. Но это очень ненадолго… Осталось только разобраться с обувкой, и можно попытаться отправиться на поиски пропитания.
С обувкой ничего не вышло. Намотанная трава рвалась и слетала через несколько шагов, а чего-то с более широкими листьями, которые можно было элементарно подвязать вокруг ступней, не было.
Плюнув на негодный материал, Мишка, вооружившись небольшим булыжником, побрёл по краю склона, вглядываясь напряжёнными глазами в сторону степи. Что склон, что трава на нём сильно мешали обзору, но так он оставался невидимым для различных неожиданностей, а самое главное – ноги ступали теперь по смешанной с камнями глине и песку, а не стеблям сухой травы, больно теребившим свежие порезы. Удовольствие, конечно, тоже сомнительное, но, по крайней мере, ступать получалось гораздо легче. О переломе, буде ступит в щель между крупными камнями, Мишка старался не думать.