Сорок пять(изд.1979)
Шрифт:
Майен колебался.
— Знаете ли вы имя моего недруга? — спросил он.
— Нет, сударь!
— Как, вы спасли ему жизнь, а он не сказал вам своего имени?
— Вам я тоже спас жизнь, сударь, а разве я пытался узнать ваше имя? Зато вы оба знаете мое. Пусть лучше спасенный знает имя своего спасителя.
— Я вижу, сударь, — сказал Майен, — что вы столь же скрытны, сколь доблестны.
— А я, сударь, чувствую в ваших словах упрек и очень сожалею об этом.
— Вы правы; вашу руку, господин де Карменж.
Эрнотон протянул руку, но по его манере нельзя было судить, знает ли он, что подает руку герцогу.
— Вы осудили мое поведение, — продолжал Майен. — Я не могу лучше оправдаться, не открыв важной тайны, поэтому мне лучше воздержаться от признаний.
— В вашей воле говорить или молчать, сударь.
— Благодарю вас, сударь. Знайте, что я дворянин из хорошей семьи и могу доставить вам все, что пожелаю.
— Не будем говорить об этом, сударь, — ответил Эрнотон. — Благодаря господину, которому я служу, я ни в чем не нуждаюсь.
— Вашему господину? — с беспокойством спросил Майен. — Какому господину, скажите, пожалуйста.
— О, довольно признаний — вы сами это сказали, сударь, — ответил Эрнотон.
— Вы правы… Как мне нужен мой лекарь!
— Я возвращаюсь в Париж, как уже имел честь вам сообщить; дайте мне его адрес.
Майен сделал знак солдату, и они заговорили вполголоса. Эрнотон, верный своей обычной скромности, отошел. Наконец, после минутного совещания, герцог снова повернулся к Эрнотону.
— Господин де Карменж, дайте слово, что мое письмо будет доставлено вами по назначению.
— Даю слово, сударь.
— Верю вам — вы благородный человек.
Эрнотон поклонился.
— Я доверю вам часть своей тайны, — сказал Майен. — Я принадлежу к охране герцогини Монпансье.
— Неужели у герцогини Монпансье есть охрана? — простодушно спросил Эрнотон. — Я не знал этого.
— В наше смутное время, сударь, — продолжал Майен, — все стараются обезопасить себя, а семья Гизов, одна из знатнейших семей…
— Я не прошу объяснений, сударь.
— Итак, я продолжаю: мне нужно было совершить поездку в Амбуаз, но по дороге я встретил своего врага… Остальное вам известно.
— Да, — подтвердил Эрнотон.
— Из-за полученной мною раны я не выполнил поручения и должен сообщить об этом герцогине. Не согласитесь ли вы отдать ей в собственные руки письмо, которое я буду иметь честь написать?
— Если здесь есть бумага и чернила, — ответил Эрнотон и встал, чтобы поискать требуемые предметы.
— Не стоит, — сказал Майен, —
Действительно, солдат вытащил из кармана две сложенные записные дощечки. Майен повернулся к стене, нажал какую-то пружину, и дощечки открылись; он написал несколько строчек и снова сложил дощечки.
Теперь тот, кто не знал секрета, не мог разъединить их, не сломав.
— Сударь, — сказал молодой человек, — через три дня это послание будет доставлено герцогине де Монпансье.
Герцог пожал руку своему доброжелателю и, утомленный, упал на солому, обливаясь потом.
— Сударь, — сказал Эрнотоиу солдат тоном, который плохо вязался с его одеждой, — вы связали меня, как теленка, но, хотите вы этого или нет, я рассматриваю эти путы как узы дружбы и докажу вам это, когда придет время.
И он протянул молодому человеку руку, белизну которой тот уже успел заметить.
— Превосходно, — улыбаясь, сказал Карменж, — значит, у меня стало двумя друзьями больше!
— Не смейтесь, сударь, — сказал солдат, — друзей не может быть слишком много.
— Правильно, друг, — ответил Эрпотон.
И он уехал.
VII. Конный двор
Эрнотон тотчас же отправился в путь, и так как он взял лошадь герцога, то ехал быстро и к середине третьего дня прибыл в Париж.
В три часа дня он остановился у казармы Сорока пяти в Лувре.
Гасконцы, увидев его, разразились удивленными восклицаниями.
Господин де Луаньяк вышел на крики и, заметив Эрно-тона, грозно нахмурился, что не помешало молодому человеку направиться прямо к нему.
Господин де Луаньяк сделал Эрнотону знак пройти в небольшой кабинет, где этот неумолимый судья произносил свои приговоры.
— Можно ли так вести себя, сударь? — спросил он. — Вы отсутствуете уже пять дней и пять ночей… И это вы, сударь, которого я считал человеком рассудительным.
— Сударь, — ответил Эрнотон, кланяясь, — я выполнял приказ.
— А что вам приказали?
— Следовать за герцогом Майенским.
— Значит, герцог уехал из Парижа?
— В тот же вечер, и это показалось мне подозрительным.
— Вы правы, сударь. Дальше?
Тут Эрнотон рассказал кратко, но с пылом и энергией смелого человека о дорожном приключении и о последствиях, которое оно имело. Пока он говорил, на подвижном лице Луаньяка отражались все впечатления, которые рассказчик вызвал в его душе.
Но как только Эрнотон дошел до письма герцога Майенского, Луаньяк воскликнул: