Сорванцы
Шрифт:
Надо было ее видеть. Марширует, словно рота пехотинцев. Кажется, будто асфальт так и гудит под ее ногами. Панчане яростно толкает коляску, наезжает на прохожих, но не считает нужным извиниться, а только время от времени вскрикивает:
— Эй!
К тому же, Терчи чуть не лишилась чувств при виде того, как Панчане принялась укачивать малыша.
Некоторые люди считают, что дитя обязательно нужно качать. А если им попадается коляска на больших колесах и с хорошими рессорами, они начинают изо всех сил трясти коляску, уверенные, что тем самым укачивают ребенка. Бедные малыши! Сначала
А ведь Панчане качала именно такую коляску. Вперед-назад, вперед-назад, вперед-назад, вперед-назад! Ой, бедный малыш!
Кроха повернул головку: кто эта неприятная тетя, которая проделывает с ним такое? Но Панчане улыбнулась малышу. Лучше бы она не делала этого! На лице Крохи отобразился ужас. Он завертелся отыскивая глазами Терчи, и выпал из коляски. Терчи подбежала к ребенку.
— Немедленно оставь его в покое! — приказала Панчане. — Ты не имеешь к нему никакого отношения! Ты и так уж много набедокурила!
Еще немного — и Панчане с торжествующим видом подошла к воротам старинного дома. Дёме и Терчи, как потерянные, смотрели ей вслед.
Глава девятнадцатая, в которой мы становимся свидетелями поистине рыцарского состязания противников; выясняется также, что и Карчи хорошие рефлексы
— Отпусти! Отстань от меня!
— Заткнись, старичок, а то получишь!
— Нам нет до тебя никакого дела!
— Ишь ты!
— Я даже не знаю, кто ты!
— Сейчас узнаешь!
— А я знаю тебя. Ты — Йошка из магазина. Ну погоди, я скажу твоему отцу!
— Ты меня еще как следует не знаешь!
— Что мы тебе сделали?
— Еще спрашиваете?! Ну, погодите, я вам покажу шуточки! Сейчас у вас зазвенит в башке!
Берци и Карчи испуганно замерли в сильных Йошкиных руках и в этот момент увидели, как Терчи и дядя Дёме вошли вслед за Панчане в ворота какого-то дома. Мальчики переглянулись: за Терчи и Кроху можно принять любые муки.
Йошка тем временем оглядывал противоположную сторону проспекта Народной республики в поисках Горбушки, который словно растворился в толпе, посчитав за лучшее исчезнуть, пока разъяренные водители не разъедутся по делам.
Вынырнув из ближайшего переулка, Горбушка с псом стремительно приближались к Йошке и сорванцам.
— След, взять их! — орал Горбушка, с трудом переводя дыхание. Собака дважды глухо тявкнула, затем, виляя хвостом, бросилась к мальчикам и, явно зовя поиграть, присела рядом.
— Ты что, с ума сошел?! — заорал Йошка. — Науськиваешь на меня эту псину!
— Не на тебя, на них!
— Да она сейчас бросится на меня!
— Ну и что!
— Как что?
Йошка в страхе отпустил сорванцов. И вовремя, потому что прохожие уже начали недовольно посматривать на долговязого оболтуса, державшего
— Хватай их, хватай! А то убегут! — вопил Горбушка.
— А вот не убегаем! — откликнулся Берци.
— Побежим, когда захотим, а сейчас не желаем, — добавил Карчи.
У верзилы даже челюсть отпала:
— Ты погляди только, что они себе позволяют.
Так они и стояли вчетвером, воинственно глядя друг на друга, очень воинственно.
Собака улеглась на асфальт и спокойно наблюдала за происходящим. Парням не нравилось, что сорванцы не ринулись от них в испуге. Тогда можно было бы отвесить каждому по паре затрещин, а так…
— Пошли зайдем за Оперу. Там я разрисую ваши физиономии! — Горбушка все более распалялся, на его бледном лице проступил румянец в предвкушении того, что он наконец сможет поддать мальчикам. — А если мы сообщим в милицию? Как-никак вы украли собаку и ребенка.
Обстановка накалялась. Не было никакого сомнения в перевесе сил на стороне Горбушки и Йошки. Карчи перевел дыхание:
— Никуда мы не побежим! Как заорем, сразу весь город соберется! Натравливать собаку на людей — преступление, за это судят! Так что выкладывайте, чего вы хотите, только без кулаков. А собаки вообще не касайся! Еще неизвестно, кого из нас она больше слушается!
— Что? След? — наконец обрел дар речи Йошка. — Кого След послушает? Ой, деточка, да ты заврался! Если я захочу, эта собака голову тебе откусит. Она еще щенком была, а уже меня слушалась.
— А я знаю пса только несколько часов. И мы вовсе его не крали. Он сам пошел за нами. Ну, давай попробуем! — предложил Карчи Берци от волнения проглотил слюну. Он понимал, что Карчи хочет лишь протянуть время до появления Терчи и дяди Дёме. Это испытание собакой — рискованная штука.
— Ну ладно, на что спорим? — с готовностью отозвался Йошка. Гораздо более охотно он занялся бы собакой, чем выяснением отношений с этой малышней.
— На что спорим?
— Как это — «на что спорим»? — удивился Горбушка.
— Это значит, каково пари! — сердито пояснил Йошка. — Понял? Иначе говоря: что мы будем иметь, если они проиграют и эта собачина побежит к тебе?
— Надаем им по роже.
— А если ты проиграешь и собака побежит к пацану?
— Мы и тогда набьем им морду.
— Так ведь пари как раз в том и состоит, что выигрывает либо один, либо другой.
— Мы испытываем собаку, а не друг друга. — И без того круглые глаза Горбушки совсем выпучились от старания понять сущность пари.
— Глупая лошадь! — бросил Йошка и обратился к сорванцам: — Так как мы это решим?
Берци немного подумал и сказал:
— Самое лучшее — испытать пса у входа в Оперу. Поместим собаку у самых дверей, сами встанем по обе стороны здания. Слева Горбушка, справа — Карчи. Считаем до трех, и каждый из них принимается звать пса к себе. К кому След побежит, тот и выиграет.
— О’кей! — щегольнул Йошка своим знанием английского языка точнее, лишь одного-единственного слова по-английски.