Sos! Мой босс кровосос!

Юнина Наталья

— Это что сейчас демонстрация типичной бабской особенности — додумывать за мужика несуществующую хрень?

— Значит, всё хорошо?

— Всё, да не всё. Ты ничего не заметила?

— Заметила. Не люблю цифру восемь. Но этот секс был самым классным. Хотя поначалу казался мне самым стремным, — усмехаюсь в голос от наивности и искренности в одном флаконе.

— А больше ничего не заметила? — ложусь рядом на бок.

— Заметила. Неплохая кровать. Я думала, она рухнет.

— Может быть,

что-нибудь еще заметила?

— Заметила. Мы совершенно безответственные скорпионы. Я выпью таблетку, если ты об этом. Есть такая после секса. Нас в колледже учили. Утром схожу в аптеку.

— Не надо пить эту дрянь.

— Тогда, что не так?

— У меня с тобой голова не работает. Вот, что не так.

— Совсем не работает?

— На процентов двадцать. Это никуда не годится.

— И что ты предлагаешь? Пинком под жопу и домой в Питер. Ах точно, мы же и так в Питере.

— Ну вот, что за чушь ты несешь?

— А что ты предлагаешь?

— Для начала сходить к врачу, чтобы тебе подобрали таблетки.

— Ты же сказал, не пить таблетку.

— Я не про эту таблетку. Пусть что-нибудь врач подберет, чтобы без резинок.

— А сейчас что?

— Молиться.

— Между прочим, ты говорил, что хочешь детей. Я красивая, ты тоже ничего. Будет красивая дочка.

— Я смотрю, у тебя хорошее настроение.

— Есть такое.

— Ты ещё маленькая для детей.

— Мне кажется или в двадцать два у тебя уже был ребенок?

— Был. Только я был женат. И у меня было всё по-другому.

— Тоже мне проблема. У нас свадьба летом. Я уже платье выбрала. Бабуля твоя за бесплатно отдаст. Ну, если ты настаиваешь, можем прям завтра пожениться. Бабуля всё устроит. Только фамилию я твою брать не буду. Кротов — вообще не красиво. Останусь при своей. Ты не против?

Не удивлюсь, если ее шуточные слова окажутся правдой. Да какие там веревки. Канаты, вашу ж мать.

— Против. Женщина должна носить фамилию мужа.

— Я вообще-то пошутила про свадьбу. Расслабься. Видел бы ты своё лицо.

— А что с ним не так?

— Ты напряжен.

— Это потому что у меня болит спина. Долбаные обои меня доконали.

— А почему сразу не сказал?

— Потому что мне надо было их поклеить. У тебя есть какие-нибудь обезболивающие?

— Блин, нет. Давай я в аптеку схожу?

— Не надо. Не так уж и сильно болит.

— Врешь. По глазам вижу.

— Значит, свожу тебя к окулисту.

— Ага и к ЛОРу.

— И к нему тоже, — убираю прядь волос с ее лица и четко понимаю, игривое настроение Снежаны никуда не делось. Сейчас непременно будет дожимать меня.

— По глазам вижу, сейчас будет никому ненужный треп.

— Какой еще треп?

— Про любовь. Какой же еще.

— Ну раз ты такой проницательный, скажи мне вслух, что влюбился в меня.

— Что-то не припомню, чтобы ты мне признавалась. В доме не считается — это было сказано на эмоциях.

— Как это не считается?

— Вот так.

— Когда ты говорил о своей жене, ты сказал, что имел неосторожность влюбиться и жениться. То есть ты признался не только себе, но и ей. А мне что, язык отсохнет?

— Я печенку ел. Это похлеще слов. Не наглей. И вообще я не отнекиваюсь.

— А «изыди, женщина» это что было?

— Это было минут пятнадцать назад. А после того, как ты меня оседлала — все, не отнекиваюсь.

— Так скажи вслух.

— Говорю — у тебя охрененная грудь, которую грех прятать, — стягиваю с нее одеяло, оголяя грудь, на что Снежана тут же натягивает его обратно.

— Гад ты все-таки.

— Ты называла меня кровопийцей.

— И это тоже.

— Влюбился я в тебя. Все?

— Фу, словно одолжение сделал. Не надо мне так.

— Ну ты и наглая, — не сдерживаю смеха, смотря в лицо этой нахалке. — На коленях с цветочками надо?

— Не надо на коленях. У тебя спина больная, потом не поднимешься. Кстати, я тебя сейчас вылечу. У меня же есть ампулы с обезболивающим. Я Вериной маме постоянно делала. Готовь задни…

Договорить Снежана не успевает. Вздрагивает от громкого звука, похожего на стук двери.

— Странно, Вера не должна была приехать до понедельника.

— Наверное, чувствует, что ты тут электроэнергии немерено намотала. Надеюсь, она не ворвется с претензиями в комнату? — не могу сдержать усмешки.

— Очень смешно.

Становится точно не до смеха, когда, спустя менее минуты, за стеной отчетливо слышатся звуки. Ясно. Какая неожиданная встреча нас ждет утром. Точно трахаются. Не долго крепость держалась. Переглядываюсь со Снежаной.

— Это, наверное, она включила эротику на РЕН ТВ. Она всегда в двенадцать начинается.

— Рад за твои познания. Но сейчас без двадцати двенадцать. И за стеной порнушка, а не эротика. Ну у вас и стены. Тут не обои надо клеить, а ставить шумоизоляцию.

— Ничего не понимаю. Может, она включила кассету с записью?

— Я тебя точно свожу к ЛОРу. Не слышишь, что это реальные звуки? А это только что был шлепок по заднице.

— Это чушь какая-то. У Веры никого нет. Я это точно знаю.

— Значит, она сейчас самозабвенно трахается с призраком, — не скрывая сарказма в голосе выдаю я.

— Прекрати. Ничего не понимаю, кто это может быть?

— Ты серьёзно? Она трахается с моим отцом. Неужели непонятно?

— Быть такого не может. Она его терпеть не может, — да уж, такая наивность до добра не доведет.