Sos! Мой босс кровосос!
Шрифт:
— Женщина должна слушать себя или мужа, но уж точно не лезущих не в свое дело посторонних людей.
Это однозначно не галлюцинация. Голос принадлежит Дане. Поворачиваю голову и действительно он. Стоит гад в белой футболке и джинсах. Гад. И ведь не предупредил. Да и плевать. Тут же одергиваю себя. Зато приехал пораньше.
— А я не посторонняя, Данечка, — тут же подает голос Евгения. — Не злись, но Снежане и вправду нужно задуматься о будущем. Возраст для учебы еще подходящий. Нужно стремиться быть самостоятельной,
— Судя по запаху из дома, у тебя что-то горит, самостоятельная независимая личность.
— Как же сложно с тобой, Даня. Никакого терпения не хватит, — недовольно бурчит Евгения, уходя в сторону дома.
— Ты же сказал, что прилетишь послезавтра.
— А ты сказала, что греешь жопу на пляже, — парирует в ответ, подходя ко мне ближе.
— Ну, почти правда. Грею же.
Хочу подняться с колен, но понимаю, что ноги и спина жуть как затекли. Словно услышав мои мысли, Даня помогает мне приподняться. Висну на нем, вдыхая запах его парфюма. Не хочу, чтобы отпускал. Может, и права Данина бабка, и мне надо становиться самостоятельной, а еще лучше не работать с ним, но я не могу. Точнее не хочу. Потому что мне нравится все так, как есть.
— Ты на хрена это делаешь? — шепчет мне на ухо, приобняв за талию.
— Не знаю. Твоя бабушка чем-то обладает. Я не понимаю как так. В мыслях я говорю ей жуть какие обидные слова и посылаю ее в жопу с этими грядками, а на деле — ноль. Я даже иногда хочу ее убить. А недавно она попросила меня прополоть грядку, и я выдернула случайно какую-то хрень зеленую, из-за того, что она сливается с травой. Я не нарочно ее выдернула, конечно. Думала, Евгения не заметит, я даже закопала это растение в глубь почвы, а она как-то об этом узнала. Я столько словесного поноса от нее услышала. Жесть.
— Я тебя предупреждал о том, какая она. Люди не меняются, а с годами становятся только хуже. Ты хоть в кофе ей плюнула?
— Нет. Но немного кошачьего наполнителя в кровать подсыпала. Вчера. Правда наутро она бодра и весела. Значит, ничего не почувствовала.
— Если бы ты сказала ей, что беременна, сейчас бы не корячилась на грядках. Она бы тебя облизывала. Уверяю тебя.
— Нет. Не хочу, пока не будет большого живота. И вообще. Я хочу домой. Только давай клубники возьмем и огурцов.
— Одним этим сыт не будешь. Кстати, об этом. Я привез новое лекарство. Оно безопасно, я со многими консультировался. Все в голос утверждают, что помогает от токсикоза в девяносто девяти процентах. Оно реально не токсично.
— Поэтому стоит как квартира в Москве? — усмехнувшись, произношу я.
— Четвертина, — и ладно бы в голосе слышалась хоть капля шутки. Нет. И тут меня осеняет. Это же первый раз за последние полгода, когда он куда-то уезжал.
— Подожди. Ты что ездил в Питер за лекарством, а не по работе?!
— В Москву. В Питер к папе заехал. И нет, не за этим, по работе.
— Ну врешь же сейчас.
— И это мне говорит человек, который только что нагло набрехал в сообщениях? Иди уже давай. И так солнце палит хер знает как.
Даня редко по-настоящему выходит из себя. Даже если злится или грубит — это скорее напускное. Но сейчас, когда я снова извергаю содержимое желудка, после очередного пробного приема мяса, его конкретно ведет. И почему — нетрудно догадаться. Очередное лекарство на меня не действует.
— Брысь отсюда, — зло бросает Даня, убирая кошку в сторону. Усаживается рядом со мной на пол, подавая бутылку с водой.
— Ну, Оперу-то за что?
— За то, что нечего под ногами болтаться. И ее раздавлю, и сам убьюсь.
— Не злись. Это пройдет. У меня же почти нормальные анализы, значит, ей хватает того, что есть во мне.
— Так недолжно быть.
— Но есть то, что есть.
— Мне не нравится, как есть. Я так не привык, — тянется за кошкой и кладет ее к себе на колени. — А почему ты сказала ей? Ты уверена, что будет девочка?
— Не знаю. Мне так кажется. Скоро узнаем.
— А может, что-нибудь кроме клубники еще хочешь? Икры, например. Селедки?
— Икру не хочу. Селедку тоже. Кое-что и вправду хочу, но…
— Что? — Боже, сколько энтузиазма в глазах. Аж жаль разочаровывать.
— Корюшку. Так бы и навернула килограммами. Я как увидела утром в новостях, что в Питере проводится сезон корюшки, так чуть слюной не захлебнулась.
Ну, этого стоило ожидать. Энтузиазм моментально исчезает с Даниного лица.
— А нормального ничего не могла придумать? Ну, и где я тебе ее здесь достану?
— Да расслабься. И не вздумай никуда ехать. Я больше не хочу оставаться одна. Мне хватило этой недели.
— Я и не собираюсь, — готова поклясться — врет. Ну уж нет, не отпущу никуда.
— Ну и как там они?
— Кто?
— Твой братик с родителями.
— Нормально. Ну, насколько это возможно с грудничком. Папа вешается, Вера делает вид, что все хорошо.
— Зачем ты меня пугаешь?
— Всего лишь говорю правду.
— Ну а маленький как?
— Страшненький, — не задумываясь произносит он.
— Ну, Даня.
— Ну не красавец, мягко говоря. Да они все не очень приглядно выглядят младенцами. Это потом становятся похожими на нормальных людей.
— Не верю, что у нас может быть что-то некрасивое.
— Что-то?
— Кто-то.
— Кто-то, вставай давай с холодного пола.
Это не гастрономические галлюцинации. Я четко ощущаю запах свежих огурцов. Только не тех, что с грядки Евгении. И не покупных. Так пахнет ни с чем несравнимая корюшка. Открываю глаза и перевожу взгляд на Данину половину кровати. Пустая. Ну как? Как он мог достать ее, меньше чем за сутки?