Сосед в наследство

Алла Полански

Естественно, из этого долгого списка, на который коротких сорока минут явно мало, учитывая, что тридцать минут будет занимать только дорога, пришлось героически вычеркнуть «наложить макияж» и «позавтракать». Обычную неторопливую трапезу заменила чашка горького кофе без сахара между одеванием юбки и спешным расчёсыванием спутанных волос. Всё, что я успела сделать – это быстро умыться, наспех вытираясь мягким полотенцем, и нанести на запястья и шею несколько капель духов с ароматом жасмина.

Отыскав сумку и папку с нужными к урокам материалами,

я выбежала из квартиры, громко захлопнув за собой старенькую, но надёжную железную дверь. Выпорхнув из подъезда, на ходу застегнула большие пуговицы своего пальто и натянула меховой капюшон, прячась от сырого холодного ветра.

Судя по всему, ночью температура воздуха опустилась до ноля, а то и вовсе к плюсовой отметке. Вчерашние снежные холмики превратились в неприятное грязное месиво. Холод, лужи и слякоть вперемешку с речным песком, которым ещё вчера были посыпаны скользкие тротуары, окончательно испортили настроение в это утро. Успокоило лишь то, что мне всё-таки удалось вовремя успеть к первому уроку. Элитная гимназия с лингвистическим уклоном жила размеренной жизнью, радуясь щедрыми подарками богатых родителей своих учеников. Она была единственной в своём роде в этом большом городе. Тут учились одарённые дети и те, чьи родители решили, что их чаду ещё с пеленок просто необходимо знание таких языков, как французский, испанский, арабский, китайский и даже латынь. Ну и английский, который включили в общую образовательную программу.

– Марина Артуровна, зайдите ко мне, – в коридоре, во время перемены, мне встретился директор.

– Уже иду. – Поздоровавшись, я незамедлительно вошла в кабинет Анатолия Игнатьевича. – Что-то случилось? – спросила, заметив его взволнованное лицо.

– Случилось. Садитесь, – он указал на стул с мягкой кожаной обивкой рядом со своим столом и продолжил: – Видите ли, Марина Артуровна, на вас поступила жалоба, – замялся он, подбирая нужные слова.

– Жалоба? Но от кого? – удивлённо подняла бровь и нервно провела рукой по своим прямым волосам.

– Некая Шувалова Зоя Эдуардовна заявляет, что вы…

– Шувалова? – я тотчас прервала его. – Позвольте, я объясню вам. Это… это моя свекровь. Бывшая. Понимаете, она никогда не была довольна мною в качестве своей невестки и….

– Простите, но меня не интересуют ваши личные проблемы, – резко возразил Анатолий Игнатьевич.

– Но….

– Вот именно, что есть одно «но», – нахмурившись и тяжело вздохнув, директор встал из-за стола и подошёл ко мне. – Скандал, который устроила ваша свекровь, слышала мать одного из наших учеников.

– Господи, да это нелепость какая-то! Неужели вы поверили тому, что она наговорила? – разволновалась я, нервно теребя бант своей белоснежной блузки.

– Я – нет. А вот эта родительница поверила, – Анатолий Игнатьевич сел на свое место.

– Ну как же так? Зоя Эдуардовна… Что она сказала? – с мольбой в голосе обратилась к директору, игнорируя громкий звонок на следующий урок.

– Она много чего говорила.

– Вы

же умный человек! Вы же понимаете, что это всё неправда! Она просто хотела отомстить мне, – мой голос дрогнул.

– Ещё раз повторяю: меня не интересуют ваши семейные дела. Это ваше лично дело. Я не намерен выяснять, кто из вас прав! – мужчина возмущённо стукнул кулаком по столу.

– И что теперь? – всхлипнув, я опустила глаза.

– Эта Ольга Павловна, мать Коли Щукина из пятого «Б», требует, чтобы я вас уволил, – чётко и по слогам произнёс директор.

– Уволили? – задохнувшись от растерянности, я резко встала.

– Именно. Она не желает, чтобы такой учитель, как вы, занимался с её сыном.

Для меня это стало ударом ниже пояса. Уж такого невозможно было ожидать, а словам директора – поверить. Всё происходило словно в жутком кошмарном сне. Только мне удалось наконец-то найти ту работу, в которую могла вложить всю себя. Только моя детская мечта исполнилась, и я начала заниматься любимым делом… Но Зоя Эдуардовна решила иначе. Она всё и всегда решала за других.

– Как так? – тяжело вздохнув, сокрушённо произнесла. – Неужели я плохо справляюсь со своими обязанностями?

– Марина Артуровна, вы же знаете, что нет, – сухо ответил директор.

– Тогда что?

– Ольга Павловна и её муж – главные спонсоры нашей гимназии. Они обещали нам ремонт и новый компьютерный класс. Теперь вы понимаете?

– Желание спонсора – закон? – я обречённо упала на стул.

– Увы, – Анатолий Игнатьевич отвернулся к окну.

– Я могу идти? – спросила, глотая беззвучные слёзы.

– Если хотите, доработайте неделю до конца. Вас ведь любят ученики.

– Но не любят спонсоры, – грустно улыбнулась я.

– Я подыщу вам новое место, – проговорил он, спрятав виноватый взгляд.

– Спасибо.

Я медленно, словно мои ноги налились свинцом, вышла из кабинета директора и отправилась на урок в пятый класс, где учился тот самый Коля Щукин, который и не подозревал, почему его любимая учительница Марина Артуровна вынуждена уйти с работы. Все занятия прошли в милой и дружеской атмосфере, но в самом конце последнего урока на пороге класса возник Анатолий Игнатьевич. Это означало только одно: директор не поменял своего решения и не собирался жертвовать спонсором с тугим кошельком ради того, чтобы я осталась на прежнем месте работы.

Заявление об уходе по собственному желанию было написано быстро. Так же быстро и совсем безмолвно моей рукой была поставлена подпись.

– Мне жаль, – получив от меня заверенный документ, он завизировал его.

– Мне тоже, – я вновь опустила глаза.

– Я обещаю найти вам отличное место. Вы только подождите несколько дней и не обижайтесь на меня, – со всей присущей ему искренностью сказал Анатолий Игнатьевич.

– Спасибо. Я буду вам признательна, – натянуто улыбнулась, крепко сжимая ручку своей сумки, и осторожно поинтересовалась: – А кто будет преподавать английский вместо меня?