Соседи по квартире
Шрифт:
— Закончили. Только что, — помолчав, Келвин тяжело вздыхает. — Я видел, как ты ушла, и… кажется, не совсем понимаю, что происходит.
Все еще не решаясь повернуться к нему лицом, я пытаюсь проглотить комок в горле.
— Ты про что именно?
— Про мое фото с Натали, — голос Келвина звучит тихо и мягко. — Ты вообще видела эту фотографию?
О чем это он?
— Ну конечно. Я не могла перестать на нее смотреть.
— А ты уверена?
Наконец я оборачиваюсь, совершенно сбитая с толку. Выражение его лица смягчается, когда Келвин видит, что я плачу. Протянув руку, он осторожно вытирает бегущую
— Посмотри еще раз.
Шмыгнув носом, я забираю у Келвина свой телефон, ввожу пароль и, наверное, уже в сотый раз смотрю на фотографию.
Прикусив губу, он ждет, а потом тихо усмехается.
— Натали Нгуен, — показав пальцем на изображение, он улыбается. — Ты что, решила, будто я встречаюсь с Натали Нгуен?
— Так все считают. Вас обоих уже видели вместе, а здесь ты ее обнимаешь, — нервно облизнув губы и беспокоясь, что упустила какой-то важный нюанс, говорю я. — Так написано в Entertainment Weekly.
— Я видел ее на нескольких театральных мероприятиях. А это фото вроде бы с премьеры фильма Рамона, да? — я киваю, после чего Келвин показывает на край фото, где, если присмотреться, можно заметить фрагмент чьего-то рукава. — Думаю, тут обрезали изображение Рамона, и складывается впечатление, будто мы позируем с Натали вдвоем. Знаешь, сколько раз меня фотографировали в тот вечер?
Я вытираю нос.
— Нет.
— Наверное, тысяч пять, — Келвин увеличивает фрагмент изображения, где видна его ладонь, после чего передает телефон мне. Это моя наименее любимая часть фотографии — рука Келвина обвивает ее талию, — поэтому мне требуется время, чтобы понять, что именно он пытается показать. На его пальце по-прежнему надето обручальное кольцо.
Опустив взгляд на руку Келвина, я вижу, что кольцо у него на пальце и сейчас.
— А та Натали, Натали Эджертон — знакомая Марка, — поясняет он, и у меня внутри все ухает куда-то вниз. — Однажды он представил нас друг другу, потом я женился на тебе, а потом влюбился. Ага, именно в таком порядке. Кстати, на то ее сообщение я так и не ответил.
Закрыв лицо руками, я издаю протяжный стон.
— Боже мой.
— А у Натали Нгуен была небольшая роль в фильме, где участвовал Рамон, — убрав мои руки от лица, Келвин берет их в свои. — Даже если бы я интересовался другими женщинами — что совсем не так, — неужели ты думаешь, что несколько месяцев назад эта актриса стала бы звонить безработному уличному музыканту с желанием встретиться?
Я замираю. Хочется стукнуться головой о стену — желательно, не один раз, пока не потеряю сознание и не забуду о произошедшем.
— Наверное, нет.
Келвин вытирает в углу глаза потекшую тушь.
— У меня нет девушки, Холлэнд. У меня есть жена, если ты еще не забыла.
— Да, но…
— Хотя она не писала, не перезванивала и не хотела меня видеть.
Услышав интонацию — наверное, впервые услышав что-то, помимо собственных беспокойства и боли, — с которой он это говорит, я поднимаю взгляд на Келвина. В ярком свете коридора он выглядит потерянным.
— Ты сказала, что любишь меня, — напоминает Келвин. — А я — что буду ждать. Но постоянно задаваться вопросом, попросишь ли
— Я много работала над собой, оставила позади эту историю с Амандой и успокоилась насчет неопределенности, которая начала вырастать между нами, — отвечаю я. — Но как только поняла, что готова встретиться с тобой… увидела эту фотографию.
— А почему не позвонила? — спрашивает Келвин. — Почему не спросила у меня? Почему не накричала? Да все что угодно. Даже если бы у меня появилась девушка, нам все равно было что обсудить и что утрясти: мы ведь до сих пор женаты.
— Не знаю, — закрыв лицо руками, бормочу я.
Келвин снова мягко убирает мои ладони от лица.
— Скажи, ты рассердилась бы, приведи я сегодня с собой кого-то еще?
— О да. Я была бы вне себя от ярости.
— Как и я. Приди ты с другим парнем, на вечеринке произошло бы убийство. Так почему ты не связалась со мной? Я мог бы избавить тебя от множества переживаний.
Я поднимаю на него взгляд.
— Я не была уверена, что разговор примет такой оборот.
— То есть ты не была уверена, что спустя два месяца разлуки я все еще тебя люблю? Что у меня за сердце, по-твоему? — он прижимает наши сплетенные руки к своей груди. — Я скучаю по тебе.
От того, что последнюю фразу Келвин произнес в настоящем времени, я чувствую, что мне стало трудно дышать.
— В некотором смысле я считала разумным допустить, что ты просто притворялся.
— Что я… — нахмурившись, он смотрит куда-то в сторону. — А ты разве не читала свое эссе? Ты ведешь себя так, будто всегда лишь соответствовала чужим ожиданиям и оставалась на вторых ролях. Но все, что ты для меня сделала, потрясающе. А сама ты — спокойная и уверенная в себе, сексуальная и творчески одаренная… Я по уши в тебя влюблен.
С силой кусая губы, я всматриваюсь в его глаза в поисках притворства. Но сейчас врать у Келвина нет причин. Когда он обхватывает мое лицо ладонями, мое сердце плачет от желания прижаться к нему.
В миллиметре от моих губ и все еще не закрывая глаз, Келвин тихо спрашивает.
— Ну так как? Можно мне поцеловать невесту?
***
Невинный поцелуй превращается в безумные ласки на полных оборотах, и я считаю большим чудом, что в этом коридоре нас никто не застукал и не увидел меня, прижатую к стене с закинутой ногой Келвину на бедро. По его прикосновениям я понимаю, что про болезненную разлуку он говорил чистую правду — Келвин дрожит всем телом, его яростная страсть граничит с отчаянием.
На вечеринку мы возвращаемся, держась за руки. Келвин приносит мне вина, себе берет пиво, а потом мы танцуем, прижавшись друг к другу настолько сильно, что низом живота я ощущаю его настроение. Когда с тихим смешком он извиняется, я смотрю ему в глаза, и широкими улыбками мы без слов обещаем друг другу неистовое продолжение этого вечера.
Надеюсь, завтра мы оба не сможем нормально ходить.
Голова немного проясняется, когда я наконец знакомлю Келвина с Дэвисом. После чего мы с Джеффом с изумлением наблюдаем, как мой муж и брат мгновенно находят массу общих тем, например, домашнее пиво и регби.