Соседи
Шрифт:
– Ооо, Маринэт, что с твоими волосами? Ты с ума сошла? – его глаза размером с блюдца. Смотрит на меня, приоткрыв рот, и выпускает из объятий свою партнершу. Девушка смущается и уходит за стойку рецепции, а я прохожу в зал и плюхаюсь в парикмахерское кресло перед большим зеркалом.
– Привет, Михаэлюшка, - вздыхаю, улыбаюсь, наблюдаю за другом. – Психанула что-то…
– Ну блин… Это же кощунство, портить такую шевелюру… Кто же тебя так разозлил, девочка моя?
– Валера меня бросил… - Думала успокоилась, а нет… На глаза наворачиваются предательские слезы, но я не даю им
– Он не достоин тебя, Маринэт… Ты встретишь еще того, кто будет ценить тебя по-настоящему!
– Спасибо, Миш…
– И что мы будем делать с этим безобразием?
– задумчиво смотрит на то, что осталось от моих волос. – Кардинально? Или сохраняем по максимуму?
– Давай сохранять…
– Окей… - Миша закрывает меня накидкой и приступает к работе. Рассказывает последние новости, делится успехами. На ушко шепчет, что, похоже, влюбился в новую администраторшу. Улыбаюсь. Он влюбляется в каждую новую девочку, которая приходит работать в салон. И они ему отвечают взаимностью. Вот уж сердцеед…
После стрижки Миша моет мне волосы и делает объемную укладку. Выглядит супер, и мы оба остаемся довольны. Расплачиваюсь на ресепшене и выхожу под осенний дождь. Бегом до машины и выруливаю в сторону бюро.
Ребята встречают меня улыбками и комплиментами. Улыбаюсь им настолько, насколько позволяет мне обида на Валеру в душе. Поднимаю взгляд и натыкаюсь на удивленные глаза Яны Олеговны. Она кивает мне на дверь своего кабинета, и я послушно иду в ее сторону. Усаживаемся на диванчик для посетителей.
– Доброе утро, Яночка Олеговна. Извините за опоздание…
– Ты зачем косы обрезала, дуреха? – тихо спрашивает Яна Олеговна, и у меня на глаза наворачиваются слезы. – Марин… что у тебя случилось?
Не могу сдержаться, всхлипываю и снова начинаю плакать. Яна Олеговна обнимает меня, поглаживает по спине успокаивающе, покачивает как ребенка.
– Расскажешь? – спрашивает Яна Олеговна, когда я немного успокаиваюсь.
– Вчера Валера меня бросил… Точнее сегодня. Я домой пришла, а он как с цепи сорвался. Говорит, пока я нужна, меня юзают как хотят, но стоит разок ошибиться, как выбросят и имя забудуууут… - снова всхлипываю, роняя слезы на колени, обтянутые джинсами. – Слово за слово, он орет… Короче, ушел он. Сказал, когда личная жизнь станет важнее работы, дать ему знать. А я знаете, что поняла… - решаю признаться женщине. Она всегда поддерживала меня, и я делюсь с ней тем, что вдруг поняла вчера.
– Что?
– Что я ради него не готова… не хочу… Наверно, это и не любовь была, раз я работой не могу пожертвовать…
– Ну ты дуреха, Маришка… Не надо ничем жертвовать… Если мужчина действительно тебя любит, то не будет ставить тебя перед выбором… И я надеюсь, что ты понимаешь, что я тебя никуда из Бюро не отпущу? – Яна Олеговна улыбается и сжимает мою руку теплыми пальцами.
– Спасибо Вам, Яночка Олеговна… - как же я ее люблю, невероятная женщина… В ее сердце столько любви, которой она делится со всеми нами…
– А волосы зачем обрезала?
– Валере очень нравились мои косы. А я вчера с психу взяла, и отрезала канцелярскими ножницами. Сегодня пришлось с утра бежать в салон и все ровнять
Обнимаемся и сидим так, пока в кабинет не стучат. Пытаюсь привести себя в порядок, стираю слезы, но не успеваю. В кабинет входит Матвей Сергеевич Орлов, представитель нашего нового заказчика.
– Здравствуйте, девушки. Извините, помешал?
– Помешали, Матвей Сергеевич, - укоризненно говорит Яна Олеговна, а я смотрю на нее испуганно. Ничего себе она как ему… На Яну Олеговну не похоже. Но Матвею Сергеевичу все ни по чем, улыбается обаятельно, на щеках от улыбки появляются ямочки. Вообще его внешность какая-то противоречивая. Нос с горбинкой, взгляд серьезный. Видно, что привык командовать людьми и занимает не последнюю должность в компании. И мы в Бюро его почти боимся. Грозный Коршун… Но стоит только ему улыбнуться… Совершенно другой человек!
– Марина, вы подстриглись? Вам очень идет…
– Благодарю… - встаю и торопливо выхожу из кабинета директора. Оборачиваюсь к Свете, секретарю Яны Олеговны, которая, бросив на меня взгляд, протягивает пачку влажных салфеток.
– Тушь потекла… - говорит, и возвращается к документам в компьютере. Вытаскиваю из сумочки зеркальце и поправляю макияж. Благодарю Свету и иду к ребятам. Они, как всегда оживленно что-то обсуждают. Никитка, мой напарник, можно сказать, улыбается и обнимает меня за плечи рукой, продолжая слушать Наташку, которая вещает о необходимости сделать современный проект. Я с ней согласна, но все же надо подстраховаться и подготовить план «Б», а это значит, что трудиться надо в два раза больше.
Из кабинета выходят Яночка Олеговна с Матвеем Сергеевичем. Между ними что-то случилось, иначе я не могу объяснить то напряжение, с которым все делает Яна Олеговна. Она ставит кружку в кофемашину, не поворачиваясь к мужчине. Он наблюдает за ней, не отводя глаз… Словно не видит ничего вокруг. Неужели, влюбился? Нет, не то, чтобы я сомневалась… Яну Олеговну не возможно не любить как человека, и невозможно не уважать как личность. И Матвей смотрит на нее абсолютно влюбленными глазами, хоть и старается скрыть.
К нам приходит Света, сбежавшая из приемной, когда вышло начальство. Мы все украдкой поглядываем на приемную, но Яна Олеговна возвращается в кабинет, и Матвей Сергеевич идет за ней, закрывая за собой дверь.
– Что-то у них нашла коса на камень… - резюмирует Никитка, и я киваю. Что-то явно происходит… Через несколько минут Матвей стремительно покидает кабинет, кивает нам на прощание и выходит из бюро. Меня разрывает любопытство, и я иду к кабинету Яны Олеговны. Открываю дверь, просовываю голову в просвет.
– Все в порядке, Яночка Олеговна? А то Коршун так вылетел из Вашего кабинета, ветром чуть не снес…
– Да, Марина, все хорошо. Тебе очень идет новая стрижка.
– Спасибо, мне все ребята то же сказали, - вот и настроение ко мне возвращается, и вдохновение… И идеи материализуются в голове… Прямо так и вижу номер в новом отеле… Улыбаюсь.
– Ну и отлично. Я сегодня уйду в семь. Вы тоже сильно не задерживайтесь. Отдых никто не отменял. Даже ради большого заказа. Сейчас нас никто не торопит, так что не загоняйте себя.