Сошествие Ангелов

Сканлон Митчел

— Торопиться некуда, — заметил Лев. Его звучный и мелодичный голос буквально проникал под кожу каждого, кто его слышал, и возбуждал все нервные окончания. — Мой… Император еще не прибыл.

— Тем не менее мы должны быть готовы, — возразил лорд Символ. — Мы должны следовать соответствующим традициям и обычаям. И тем более сейчас, в это время перемен.

Захариэль улыбнулся. В голосе нового лорда Символа, высокого рыцаря, стоявшего рядом со Львом, он услышал нотки нетерпения, а его взгляд выражал откровенную радость.

С другой стороны стоял cap Лютер, неизменный товарищ и любимый брат Джонсона

с того самого дня, когда он обнаружил в лесу неистового дикаря. При всем своем величии Лютер все же сильно проигрывал Льву, но его широкие плечи и открытое лицо свидетельствовали о том, что этот человек не питает ни тени неприязни к более могучему брату.

— Готовы? — спросил Лютер. — Мне кажется, сегодня предстоит интересный день.

— Интересный… — повторил Захариэль. — Будем надеяться, что он не станет чересчур интересным.

— Что ты имеешь в виду? — удивился Лютер.

— Ничего, — ответил Захариэль. — Просто пытаюсь поддержать разговор.

Лютер с любопытством взглянул на него, явно подозревая, что Захариэль знает больше, чем говорит, но не стал выпытывать его секреты.

— Пошли, — настаивал лорд Символ. — Уже пора.

Захариэль посмотрел вверх: высоко над облаками разгоралось смутное сияние. По толпе прокатилась дрожь волнения, и все лица обратились к небу. Только Астартес, окружавшие огромную арену темным кольцом, по-прежнему неотрывно наблюдали за толпой, и у Захариэля сложилось отчетливое впечатление, что они кого-то или что-то ищут.

Даже на планете, народ которой с распростертыми объятиями встречал и самих Астартес, и Императора, эти воины не ослабляли бдительности и продолжали выполнять свой долг. Захариэль не мог не восхищаться великими воителями с далеких звезд.

Наконец Лев направился к амфитеатру в центре расчищенной площади вдоль двойной линии рыцарей, сдерживающих приветствующую его толпу, и размышления Захариэля были прерваны. Он едва не сбился с шага, следуя за процессией, но быстро опомнился, и его оплошность никто не успел заметить.

Со всех сторон его окружали освещенные радостью лица людей, готовых воссоединиться со своими давно утраченными братьями, потомками прародителей их общей культуры, а над их головами развевались яркие праздничные знамена. Обитатели Калибана слишком долго жили в страхе перед великими зверями, страдали от непрекращающихся стычек между рыцарскими орденами и испытывали множество других опасностей, способных прервать их существование, но теперь у них появилось будущее. Впереди вставала заря эры процветания, ведь с технологиями и возможностями Империума они были готовы к любым свершениям.

Каких славных высот можно было достичь с такими машинами и с такими людьми!

Головокружительные мечты настолько заняли мысли Захариэля, что он едва не пропустил внезапно налетевшее странное ощущение предвещавшего опасность холодка, пробежавшего по спине.

По необъяснимой причине его вдруг охватило беспокойство, и тут Захариэль заметил лицо, выделявшееся из радостно-возбужденной толпы.

Человек отличался от всех остальных сосредоточенным видом, и каждая черточка его лица, каждая морщинка говорили о мрачной решимости. Взгляд человека был прикован к марширующей почетной страже, и Захариэль заметил, что он пробирается сквозь

толпу вслед за рыцарями, направляясь к центру арены.

В его облике было что-то знакомое, но Захариэль никак не мог вспомнить, где и когда видел это лицо, пока на него не упала тень, выделив ястребиный профиль и выступающий вперед подбородок.

Человек с подозрительной легкостью лавировал в толпе, но под простым шерстяным одеянием на мгновение блеснули доспехи. Тогда Захариэль понял, в чем дело, и тотчас вспомнил, где мог видеть этого воина.

Перед его глазами встала сводчатая комната под Круглым Залом, четыре лампы на потолке и одетые в стихари заговорщики, вынашивавшие чудовищные планы. Да, их лица были скрыты капюшонами, но один из них неосторожно повернулся лицом к свету, и тогда Захариэль увидел это лицо… А сейчас тот же самый человек, преследуя свои зловещие цели, продвигался к высокому амфитеатру, где Лев должен был лицом к лицу встретиться с Императором.

Тысячи мыслей бились в голове Захариэля, словно тело беспомощного пловца, которого река бросает от одной скалы на другую и увлекает к ревущему водопаду.

Юношу охватил страх. Он понял, что его слова, сказанные Немиэлю, оказались не настолько убедительными, как он надеялся, и собравшиеся в подземелье воины не поверили его угрозе выдать заговор.

Он уже повернулся, чтобы выкрикнуть предостережение, но слова застряли в горле, как только он осознал, что обвинение в злобном умысле этого человека падет и на них с Немиэлем. Кто поверит, что их присутствие на тайном собрании было совершенно пассивным, что его заманили туда перспективой обсудить будущее Калибана?

При мысли о том, что может произойти, Захариэль почувствовал, как его телом овладевает всепоглощающий ужас, а к горлу подкатывает горячая волна тошноты. Чувство вины примешивалось к страху, и Захариэль принял смелое решение. Он покинул строй своих братьев.

Его поступок вызвал удивленные возгласы, и Захариэль спиной ощутил разъяренный взгляд лорда Символа, но с мрачной решимостью продолжал двигаться к цепи рыцарей, сдерживающих напор ликующей толпы.

Все воины стояли в закрытых шлемах и надвинутых капюшонах стихарей, но по их напряженным позам Захариэль не мог не почувствовать охватившее их удивление. Не зная, что делать, они просто расступились, и он ринулся в толпу, окидывая взглядом лица людей.

На одно ужасное мгновение ему показалось, что намеченный противник исчез, но через секунду он определил жертву, поскольку голова мужчины двигалась поперек потока людей.

Захариэль, расталкивая народ одной рукой, а второй придерживая эфес меча, рванулся вперед. Душу его переполняла странная смесь страха и удивления.

Как может этот предатель не сознавать колоссального значения своего замысла? Неужели он не понимает, насколько глупы его намерения?

Расстояние между ними понемногу сокращалось, и казалось, что человек заметил преследование. Он торопливо оглянулся — их глаза встретились над морем смеющихся лиц. В небесах разгорался таинственный свет; все глаза были устремлены вверх, головы запрокинуты, лица по-прежнему выражали восторг и радостное волнение, но у Захариэля не было времени любоваться этой картиной, все его внимание было поглощено преследованием.