Сошествие Ангелов
Шрифт:
Все изменилось с приходом Империума. В тот день, когда Захариэль был посвящен в рыцари Ордена, его перерождение было чисто символическим. После появления Империума перерождение стало реальным.
Он стал совершенно другим. И мысли, и тело претерпели изменения и теперь сильно отличались от человеческих. Благодаря чудесам имперской науки и применению генного семени, он был преобразован и воссоздан в более совершенной форме.
Брат Исрафаэль познакомил его с либрариумом Легиона, где Захариэль узнал о варпе, о его опасностях и силах, которыми могут пользоваться одаренные особыми способностями. Он узнал, что и сам
Он предпринял первые шаги по пути к грандиозным достижениям, но его успехи в новой области оказались значительно слабее, чем проявление загадочной силы в бою против чудовища из Эндриаго.
Несмотря на то что его способности ставили Захариэля в особое положение в Легионе, в первую очередь он был воином, обязанным завоевывать авторитет в горниле битв.
Он больше не был обычным человеком и не стал просто исключительным воином.
Империум дал ему возможность стать чем-то большим.
Его усовершенствовали для битвы. Он стал божеством сражений, одним из Астартес.
Он стал космодесантником, Темным Ангелом.
Он служил Великому Крестовому Походу.
Захариэль понимал, что является лишь ничтожной шестеренкой в грандиозном механизме великих замыслов, незначительным статистом в колоссальной драме человеческой истории, но такие подробности его не огорчали, ведь Империум преследовал благородные цели преобразования Галактики, и он стал частью военной силы, которая воплощала мечты о лучшем будущем.
То было время оптимизма и высоких идеалов, век открытий, частью которого Захариэль ощущал себя.
Первые дни — великие дни.
Впоследствии он станет вспоминать их как самое счастливое время в своей жизни. У него появилась цель. Он выполнял особую миссию. Он стал инструментом воли Императора и готовился принять участие в сражениях на благо всего человечества.
И он не был одинок в своей борьбе. Ему не пришлось выполнять великую миссию в одиночестве. Все время, пока шли преобразования, рядом с ним оставался Немиэль. Летописцы, описывающие их отлет с Калибана, говорили об их общей фортуне, и Захариэль не мог с ними не согласиться, поскольку казалось, что они с Немиэлем были предназначены судьбой, чтобы плечом к плечу противостоять всем жизненным испытаниям.
С самых первых дней жизни в родном мире они были связаны братскими узами — еще до того, как стали Ангелами. И процесс превращения в Астартес только укрепил эту связь. Временами могло показаться, что одна душа по превратности рождения расщепилась на два отдельных тела.
Захариэль и Немиэль по-прежнему в совершенстве дополняли друг друга, словно фрагменты одной головоломки. Захариэль, несмотря ни на что, оставался идеалистом, а Немиэль — впечатлительным прагматиком.
После той ночи, когда под Круглым Залом состоялось собрание мятежников, ни один из них не заговаривал об этом случае. Оба понимали, что любое упоминание разбередит былую рану и откроет плотину взаимных обвинений, закрыть которую будет уже невозможно. В их дружбе этот инцидент оставался болезненной занозой, хотя воспоминания Захариэля о том дне были достаточно туманными и постепенно сглаживались в памяти.
Они стали представителями первого поколения Астартес, набранного
Впоследствии это обстоятельство определит отличие между ними и их товарищами по оружию. Старшие воины происходили с Терры и помнили то время, когда Первый Легион Императора еще не носил нынешнего названия, а те, кто пришел после Захариэля и Немиэля, не знали ничего другого.
Но в те времена им казалось, что впереди встает заря золотого века.
Их жизнь освещала перспектива сражаться рядом со Львом и Лютером. Став Темными Ангелами, они отдавали все свои силы новой службе в составе Двадцать Второго ордена под командованием магистра Хадариэля. Они служили Легиону и Империуму в полную силу своих возможностей.
Калибан остался в прошлом, и, хотя они любили родной мир и надеялись когда-нибудь снова его увидеть, он превращался в воспоминание. Настоящим для них была новая жизнь и Великий Крестовый Поход.
Первая кампания вызвала у всех немало волнений. Ведь это был их первый шанс донести свет Великого Крестового Похода до дальних уголков Галактики, первая возможность доказать свою преданность и верность Императору.
Двадцать Второму ордену Темных Ангелов предстояло встретиться с Четвертой Имперской экспедиционной флотилией на высокой орбите мира, обозначенного в каталогах Великого Крестового Похода под номером Четыре-Три.
Хотя обитатели планеты, составлявшие развитое человеческое общество, сумевшее сохранить в неприкосновенности культуру и технологии, называли свой мир по-другому.
Они дали ему имя Сарош.
— Это и есть наша цель?! — воскликнул Немиэль. — Из-за нее мы пересекли десяток звездных систем? Выглядит не слишком впечатляюще.
— Ты должен бы знать, что для нас не имеет значения, как выглядит мир, — возразил Захариэль. — Помнишь, как мы проходили подготовку на Геликоне-четыре? Мне кажется, эти миры тебя тоже не очень-то впечатлили, пока не началась стрельба.
— Это другое дело, — пожал плечами Немиэль. — Тогда нам по крайней мере выпал шанс увидеть настоящие боевые действия. И это были новые миры. А ты читал сводки донесений? Нам придется несколько месяцев ждать в полном безделье, пока какие-то чиновники будут решать, стоит ли объявлять планету приведенной к Согласию. Захариэль, мы же Темные Ангелы, а не сторожевые псы. Мы способны на большее.
Они стояли у иллюминатора обзорной палубы ударного крейсера «Ярость Калибана». Через окно Захариэль мог видеть планету Сарош, значительно увеличенную благодаря хитроумным приспособлениям, встроенным в прозрачное вещество.
Если Немиэль разглядывал голубой шар нового мира с плохо скрываемым отвращением, Захариэль созерцал его красоту не без удовольствия. Он любовался просторами бирюзовых океанов и огромными материками, еще недавно скрытыми слоями меняющихся облаков.
На фоне непроницаемо-темного космоса и в окружении мерцающих звезд планета казалась похожей на круглый отполированный драгоценный камень, лежащий на черном бархате среди россыпи крошечных бриллиантов. Захариэль в своей жизни в составе Великого Крестового Похода видел с орбиты не так уж много миров, но Сарош был среди них самым поразительным.