Сослан-богатырь
Шрифт:
"Если бы попал мне в руки этот зверь, не было бы славнее меня среди нартов!" - так подумал я.
Крадучись от травинки к травинке, стал я подползать к оленю. Вот на полет стрелы приблизился я к нему, приложил стрелу к луку. И только хотел пустить стрелу, как вдруг исчезла моя стрела. Схватился я за колчан свой - ни одной стрелы не осталось там! Но даже с места не сдвинулся олень - спокойно жует свою жвачку.
– "Неужто опозориться мне?" подумал я, выхватил свой меч, одним прыжком достиг оленя. Но олень опередил меня, вскочил и направил свой бег в сторону той Черной Горы, за которой вечером скрывается солнце. "Нет, не уйдешь ты от меня!" подумал я и устремился за ним.
Взбежал олень на Черную Гору и скрылся в глубокой
Убежали мальчики, а я все сижу и на фандыре играю. Вот вернулись мальчики и сказали: "Нарт Сослан, ты не знал, что под видом оленя преследовал прекрасную Ацырухс, дочь Солнца. Живет она в этом замке, охраняют ее семь уаигов. И они велели тебе сказать: если нарту Сослану нужен пир, мы пошлем ему хозяйку, а если ему нужна война, мы пошлем ему хозяина. Но красавицы Ацырухс ему не видать!" - "Если покажут мне Ацырухс, - ответил я мальчикам, - тогда пусть будет пир, а если не покажут, тогда пусть будет война. Побежали мальчики к уагагам, передали им мой ответ, и тут спустились уаиги из замка и стали на черном камне оттачивать свои ножи. А ножи эти были у них в руках, когда они вышли из утробы матери.
Стоял во дворе жертвенный стол - на нем приносили в жертву животных. Выволокли уаиги меня к этому столу, разложили меня на нем и стали рубить своими ножами, крича при этом:
"Так вот та собака, собакой рожденная, которая не дает спокойно пастись любимому нашему оленю!" И яростно рубили они меня своими ножами. Но ни единой царапины не оставили их ножи на моем булатном теле. Увидели уаиги, что только тупятся ножи их, а я по-прежнему невредим, и тогда освободили они меня и сказали мне: "Пусть питомица наша - дочь Солнца, Ацырухс - скажет нам, что сделать с тобой!"
Пришли уаиги к дочери Солнца и сказали ей: "Необычный гость посетил нас. Называет он себя нартом Сосланом. Мы хотели принести его в жертву, но наши ножи не берут его!"
Услышала дочь Солнца мое имя и сказала: "Если это Сослан, то у него между лопаток есть черное родимое пятно". Пошли уаиги в покой для гостей и попросили меня раздеться и показать им свою спину. Увидели они черное родимое пятно у меня между лопаток. Когда узнала об этом Ацырухс, сказала она своим воспитателям, уаигам: "Пойдите к Сослану и будьте к нему ласковы, потому что с детства назначен он мне в мужья и теперь пришел свататься ко мне. Договоритесь с ним о выкупе, достойном меня. Нарты - люди щедрые, постарайтесь взять с него побольше сокровищ!"
Опять пришли ко мне уаиги, ласково похлопали меня по плечу: ты, мол, будешь зять наш! И каждый сказал мне доброе слово. Потом они повели меня к Ацырухс и показали ее мне.
"Ты пришел взять меня замуж?" спросила красавица Ацырухс.
"Нет, солнцеликая Ацырухс, не хочу я взять тебя в жены, Меня дома ждет верная жена моя, светлорукая Ведоха".
Заплакала тут красавица Ацырухс, подняли свои ножи уаиги. Но утерла глаза Ацырухс, и сказала она уаигам: "Не троньте его! Видно, не будет того, что должно было принести счастье нам обоим". И сказала она мне: "Если бы ты женился на мне, неразумный, поднялись бы мы в чертог отца моего, Солнца, и стал бы ты небожителем. Ну, а теперь, чтобы вернуться в страну нартов, много опасностей предстоит тебе одолеть. Хочу я помочь тебе и дам тебе своего упругокопытого коня - он
Отвернулась от меня Ацырухс и прикрыла покрывалом солнечное свое лицо. И вот встал передо мной конь солнечной масти. Вскочил я на него, и понес он меня прочь от замка Ацырухс. Печальным возвращался я в страну нартов. "Не попадался бы мне на глаза тот олень!" Вдруг вижу: насыпана на дороге кучка золота. Вспомнился мне первый совет Ацырухс, проехал я мимо и даже не оглянулся на золото. Дальше проехал я и вдруг вижу: лежит на дороге пышный хвост золотой лисы. Не хуже этой лисы, из-за которой мы спорим, была та лиса. Дрогнуло в моей груди нартское охотничье сердце, но проехал я мимо и даже не оглянулся. Еду дальше и вдруг вижу: валяется на дороге старая шапка. Надо бы мне проехать мимо, но тут вдруг досада взяла меня: ну что может стоить совет девушки, которая никогда тебе женой не будет! Ведь каких сокровищ я лишился, исполняя ее советы! И не выдержал я, поднял шапку. "Отвезу-ка я эту шапку нашим невесткам, хоть на что-нибудь пригодится - будут они ею сметать муку с жерновов после помола". Сунул я за пазуху шапку и поехал дальше. Еду, оглядываюсь, жду беды - нет никакой беды. Досадно мне стало, что послушался я Ацырухс, и решил я нарочно нарушить второй ее совет и, не доезжая до нартского селения, спросил коня: "Сказала мне Ацырухс, что должен я опасаться колеса Балсага-огнехранителя. Ну, а чего тебе надлежит опасаться?"
Ничего не ответил мне конь, и тут разгневался я на него, в глубокой ложбине слез с него, привязал к дереву, срезал ветку можжевельника и стал стегать коня до тех пор, пока не брызнула кровь из-под его тонкой кожи.
"Буду я бить тебя до тех пор, пока ты не скажешь мне, от чего суждено тебе умереть!" сказал я ему.
Ничего не ответил мне конь. Еще пуще рассердился я, с корнями вырвал дерево и так ударил коня по голове, что в щепки разбилось дерево. И что было тут делать коню? И промолвил он: "Смерть моя в копытах моих! Если только снизу, из преисподней, пронзит кто-нибудь мои ноги, тогда я умру и ты вместе со мной погибнешь за то, что не послушал ты добрых советов хозяйки моей, Ацырухс. Ведь старая шапка, которую ты подобрал на дороге и спрятал за пазуху, посмотри-ка, где она?"
Сунул я руку за пазуху, а шапки там уже нет! "Ну, теперь берегись! Это старый враг твой, Сырдон, подслушал то, что ему знать не нужно".
И верно, Сырдон, выпрыгнув у меня из-за пазухи, тут же кинулся в преисподнюю, к царю тьмы. И сказал он: "Конечно, ты не забыл, как дерзкий нарт Сослан надсмеялся над твоими красавицами-дочерьми и отказался на них жениться? Теперь ты можешь ему отомстить за это. Я знаю, как его уничтожить: в коне вся надежда его, а смерть коня в копытах его. Дай мне скорее самых метких твоих стрелков, чтобы снизу, из преисподней, пускали они свои черные стрелы в копыта солнечного его коня!"
Дал ему царь преисподней самых метких своих стрелков, стали они пускать из преисподней свои черные стрелы в солнечного моего коня. Снизу вверх полетели стрелы, сразу пронзили они копыта коня, и замертво упал мой упругокопытый. Но, умирая, сказал он мне: "Как только умру я, ты быстро, но осторожно, не причинив никакого изъяна, сними с меня шкуру и набей ее соломой. Потом сядь верхом на чучело мое, и - кто знает?
– может быть, я и донесу тебя до дому!"
Быстро и осторожно снял я шкуру с коня, набил ее соломой, положил седло на спину чучела, сел верхом: и поскакал в селение нартов. Но, оказывается, подслушал Сырдон предсмертные слова коня. Опять побежал он к царю чертей и сурово потребовал: "Эй, черти, скорее накаляйте наконечники ваших стрел и стреляйте по коню Сослана!"