Сосны. Заплутавшие
Шрифт:
Коридор был пуст.
На полпути вниз по лестнице шериф услышал звук – очень хорошо знакомый ему с тех пор, как он побывал на войне. Стреляли из крупнокалиберного пулемета – как будто смерть исполняла партию на барабанах.
К тому времени как Бёрк достиг Уровня 1, шум стал невыносимым. Люди покидали свои рабочие места, выбегали из жилых помещений… Остановившись у двойных дверей без каких-либо надписей и табличек, Итан провел пропуском через считыватель. Двери открылись. Мужчина вошел в тесную кабину лифта, вставил ключ в замок на контрольной панели и повернул его. Единственная кнопка замигала. Шериф нажал ее, двери закрылись, и грохот пулемета начал постепенно стихать
Двери отворились.
Он вошел в жилище Пилчера.
Проходя через кухню, Бёрк услышал шкворчание жарящегося мяса. В воздухе витали запахи чеснока, лука и оливкового масла. Видимо, в тот момент, когда в комплекс ворвались аберы и поднялась тревога, шеф-повар Тим был за работой: тщательно сервировал завтрак своего босса, украшая фарфоровую тарелочку сложным узором из капелек красного соуса, выдавленного из пакетика.
Двинувшись по коридору к кабинету Дэвида, Итан проверил, заряжен ли Аланов «глок», и с радостью отметил, что патрон уже в стволе.
Не озаботившись постучаться, шериф открыл дверь в кабинет Пилчера и вошел.
Хозяин апартаментов сидел на одном из кожаных диванов, повернувшись лицом к экранной стене и закинув ноги на кофейный столик из древесины акации. В одной руке он держал пульт дистанционного управления, в другой – бутылку с чем-то коричневым и явно хорошо выдержанным. Левая сторона стены показывала кадры с камер в Заплутавших Соснах. Правая – данные наблюдения внутри убежища.
Итан подошел к дивану и сел рядом с Пилчером. Он мог сломать этому человеку шею. Мог забить его до смерти или задушить. Единственное, что его действительно останавливало, – это мысль, что смерть Дэвида принадлежит жителям города. Бёрк не мог похитить ее у них. Только не после того, что сделал с ними этот человек.
Босс оглянулся. Его лицо было покрыто глубокими царапинами, из которых все еще сочилась кровь.
– С кем это ты сцепился? – спросил Итан.
– Сегодня утром мне пришлось отпустить Теда, – вздохнул Дэвид.
Бёрк ощутил острый приступ ненависти. От Пилчера пахло выпивкой, он был одет в черный атласный халат, а волосы его были взъерошены. Он протянул шерифу бутылку.
– Нет, спасибо, – отказался тот.
На одном из экранов Итан увидел частые вспышки пулеметных выстрелов. Крупнокалиберные пули косили аберов в тоннеле.
На другом – орава тварей на Главной улице вяло поедала трупы людей, убитых прошлой ночью. Животы у аберов были раздуты от обилия пищи.
– Вот так все заканчивается, – тихо произнес Пилчер.
– Ничего не заканчивается – кроме тебя, – возразил Бёрк.
– Я тебя не виню, – заявил вдруг босс.
– Винить меня? За что?
– За твою зависть.
– И кому именно я, по-твоему, завидую?
– Мне, конечно. Тому, каково это – сидеть вот здесь за этим столом. Быть… создателем всего этого.
– Ты думаешь, что все было ради этого? Что мне нужно твое место?
– Я знаю, что ты искренне веришь, что хотел дать людям истину и свободу, но истина в том, Итан, что в этом мире нет ничего, кроме власти. Власти убивать и власти миловать. – Дэвид махнул рукой в сторону экранов. – Управлять жизнями. Делать их лучше или хуже. Если Бог когда-нибудь существовал, то, кажется, я знаю, как он должен был себя чувствовать. Люди требуют ответов, с которыми не в силах совладать. Люди ненавидят его, даже когда наслаждаются безопасностью, которую он даровал им. Думаю, я наконец понял, почему Бог ушел прочь и предоставил миру заниматься самоуничтожением. – Пилчер улыбнулся. – И когда-нибудь ты это тоже поймешь, Итан. После
– Может, да, а может, и нет. В любом случае они заслуживали того, чтобы узнать правду.
– Я не говорю, что все было идеально. Или даже что все было честно. Но до того, как ты пришел, Итан, все работало. Я защищал этих людей, и они вели жизнь, настолько близкую к нормальной, насколько вообще было возможно. Я дал им прекрасный город и возможность верить в то, что все так, как и должно быть.
Пилчер сделал глоток прямо из горлышка бутылки и продолжил:
– Твой фатальный провал, Итан, заключается в том, что ты ошибочно считаешь, будто все люди такие же, как ты. Что у них есть твоя отвага, твое бесстрашие, твоя сила воли… А на самом деле ты и я – исключение; мы скроены из одной материи, а все прочие – из другой. Даже мои люди в этом комплексе борются со страхом. Но не мы с тобой. Мы знаем истину и не боимся посмотреть ей в глаза. Между нами только одно различие: я осознаю этот факт, а тебе еще предстоит усвоить его – медленно, болезненно, великой ценой человеческой жизни. Но когда-нибудь ты вспомнишь этот разговор, Итан. Ты поймешь, почему я сделал то, что сделал.
– Я никогда не пойму, почему ты отключил ограду. И почему ты убил свою дочь.
– Поймешь, когда будешь править достаточно долго.
– Я не собираюсь править.
– Нет? – Пилчер рассмеялся. – Как ты думаешь, что там, внизу? Плимутская скала? [5] Ты намерен написать конституцию? Учредить демократию? Мир за оградой слишком жесток, слишком враждебен. Городу требуется сильный лидер.
– Почему ты отключил ограждение, Дэвид?
Старик сделал еще глоток виски.
5
Плимутская скала – камень в Плимуте, шт. Массачусетс, по преданию, являющийся частью суши, на которую впервые ступили первые европейские поселенцы в США. Перед окончательной высадкой на берег они подписали знаменитое Мейфлауэрское соглашение, которое считается первой американской конституцией.
– Без меня в этом мире не существовало бы сейчас человека как вида. Мы здесь благодаря мне и только мне. Моим деньгам. Моему гению и моему предвидению. Я дал им все.
– Почему ты это сделал?
– Можно с тем же успехом сказать, что я создал этих людей. И тебя тоже. И тебе еще хватает наглости спрашивать…
– Почему?
В глазах Пилчера внезапно вспыхнула необузданная ярость:
– Где они были, когда я открыл, что человеческий геном распадается? Что человечество исчезнет за несколько поколений? Когда я построил тысячу анабиозных камер? Когда прокопал тоннель в сердце горы и забил ковчег площадью в пять миллионов квадратных футов достаточным количеством припасов, чтобы заново отстроить последний город на свете? И уж если речь об этом, Итан: где был ты?!
Все тело Дэвида сотрясалось от злости.
– Где ты был в тот день, когда я вышел из анабиоза и вывел свою команду наружу – лишь для того, чтобы обнаружить, что миром завладели аберы? Когда я шел по Главной улице, глядя, как мои рабочие возводят каждое из зданий и асфальтируют каждую из дорог? В то утро, когда я вызвал в этот кабинет главу центра анабиоза и велел ему пробудить тебя, чтобы ты снова мог встретиться со своими женой и сыном? Я дал тебе эту жизнь, Итан. Тебе и всем в этой долине. Всем под этой горой.