Сотник из будущего. Южный рубеж
Шрифт:
Всё это видел, как будто в каком-то полусне Сотник. Его Митьку убили! Убили его сына!
Над поляной раздался рёв неистовый ярости! И высаживающиеся на берег, сумевшие всё-таки причалить два десятка данов, невольно замерли, не в силах совершить такой сейчас нужный резкий бросок. А со всех сторон нёсся жуткий леденящий кровь вой волков. Русская дружина страшно и неистово шла в ближний бой.
– Руби всех! Ру-у-усь!
Первыми ударили в данов шесть оставшихся от стенки воинов, хотя бы немного сковав выбегающую от ладьи ватагу и приняв на щиты их удары мечей и секир. Затем в скандинавов со всех сторон врубились мечники под командой Климента и Филата, а в довершение, из зарослей
На Андрея нашла высшая степень ярости. Он крутился в самом центре битвы и неистово хлестал вокруг обоими мечами. Вот один его противник рухнул с перебитым плечом, второй упал, фонтанируя разрубленной шеей, третий неловко подломился в ногах и затем уткнулся в землю. На берегу уже не оставалось никого из целых врагов и, с разбегу оттолкнувшись от высоких сходней, Сотник буквально взлетел вверх. Ему нужно было добраться туда, где оставались ещё враги, те, кто только что убил его сына, а теперь он убьет их. Убьёт их Всех!
Время сжалось до игольного ушка и, пролетая сверху к палубе, синхронным хлёстом сверху вниз Сотник рассёк двух выцеливающих кого-то на берегу арбалетчиков. Приземление на обе ноги! Левый меч парировал и отвёл в бок удар секиры высокого рыжего дана, а правый булат уже врубался в его открытый бок. Удар ноги и мёртвый противник рухнул на палубу, освобождая проход.
Перед Андреем стояли последние пять оставшихся в живых противников. Двое из них стояли уже с взведёнными самострелами и целили в него. Старший, лучший воин всей дружины Хаук поднял резко меч и закричал:
– Skyd ikke! Jeg kaemper alene. Han er en stor kriger, og det er en aere for mig! ( – Не стрелять! Я бьюсь один. Он великий воин и это честь для меня! Дат.)
Арбалетчики послушно опустили оружие, и высокий голубоглазый воин со светло-русыми волосами манерно поклонился и вышел вперёд, вынимая из ножен оба своих меча. Казалось, что всё стихло вокруг, и даже раненые перестали стонать, словно почувствовав всю важность момента.
– Рыцарь, значит! Ну-ну! – проговорил угрюмо Сотник, – А как мирным людям головы сечь да баб насиловать, куда всё ваше рыцарство девается?!
Сплюнул на палубу, смахивая рукой кровь с рассечённого лба и уже вновь закипая холодной яростью:
– Закончим, мразь!
И четыре меча встретились со звоном в воздухе. Бой «обоеруких» сродни полёту стрекозы. Ты видишь её тело, но не видишь биения крыльев, что держат её в воздухе. Так и тут, понять со стороны кто и как атакует, как парирует удары и отводит меч противника, было со стороны абсолютно невозможно. Двое мечников танцевали на палубе среди лежащих тел, какой-то ведомый только им танец и только свист воздуха да звон стали говорил, что всё это происходит в самом центре мелькания смертоносного металла. Вдруг Хаук издал резкий шипящий звук и отпрянул назад, а на его левом бедре заструилась ручьём ярко алая кровь. И снова схлестнулись мечи, но было заметно, что дан всё тяжелее уходит из-под атаки, замедляясь и приволакивая раненую ногу. И вот очередная связка ударов. Отведя левым мечом оружие противника, Сотник резко рубанул боковым справа!
Хлесть! И рука дана покатилась по палубе вместе с зажатым в ней мечом. Хаук пошатнулся и замер, ожидая добития в шею.
Андрей весь побелел, сжимая в руке мечи. Ему нужно было всего десять ударов сердца, чтобы порубить всех на палубе, мстя сейчас за сына. Но
– Этих взять живыми! – скомандовал Клименту Сотник.
– Бейте замыкающую ладью! Закрыть протоку, самотрельщики, за мной! – и, спрыгнув на берег, кинулся в сторону Поломети.
Команда крайней ладьи, воспользовавшись заминкой, перерубила связывающий её канат и тихо уходила в сторону протоки, на её борту из всего экипажа оставалось в живых всего шесть гребцов, но шансы уцелеть у них были. Небольшое течение уже было готово втянуть в протоку судно, когда впереди захрустело и с грохотом рухнуло большое дерево, закрывая единственный проход.
– Огонь! – подал команду сотник, и залп из полутора десятка арбалетов смёл всех тех, кто был на палубе.
– За мной! – и дружина стрелков вновь устремилась вслед за своим командиром.
Гарольд Волосатый был осторожным командиром. Поэтому и сумел он дожить до сорока лет, пройдя через десятки абордажей и штурмов да сколотить себе немалое богатство таким то опасным промыслом. Вот и сейчас, предусмотрительно ожидая вести от своего второго капитана Скёгги, прохаживался он по палубе, пришвартованной к противоположному берегу Поломети ладьи, да поглядывал в сторону недалёкой протоки. Увидев сигнальную дымовую стрелу, он даже не подумал прийти своей команде на помощь, реально посчитав, что, если они подали сигнал, то, значит, там всё совсем плохо, и им он уже ничем не поможет. Поэтому тут же отдал сигнал готовиться к отплытию и быть наготове.
Когда на правый берег вылетел отряд врага, ему осталось только отдать приказ, и ладья сразу устремилась вниз по течению. Толкали её восемь вёсел с каждого борта, но самое главное – за него было попутное течение.
– Всем рассредоточиться и бить по своему выбору. Огонь!
И Андрей первым нажал на спуск своего речника.
Расстояние до уходящей цели было уже больше ста пятидесяти метров, но болты резко входили в борта, щиты и в тела находящихся на палубе воинов. Рассредоточенные на возвышенном берегу стрелки были в выигрышном положении, поэтому и выкашивали дождём болтов всю открытую палубу судна. Если бы не это течение, песня великого датского пирата Гарольда Волосатого была бы однозначно спета сегодняшним вечером. Но видно, пока была не судьба, и залитая кровью ладья под красным флагом Ганзы уносила его прочь по течению, а в теле его сидело два болта. И лёжа с искажённым от страха лицом, он смотрел на уже далёкую фигурку человека, который продолжал посылать из самострела один за другим бронебойные болты. Больше четырёх сотен метров ушло судно, а они всё долетали, впиваясь в высокий борт.
Скорее из этих мест! Он сделал всё, что мог, и даже больше для своего короля, потеряв в этой земле больше ста элитных воинов и пролив свою кровь. А теперь нужно было срочно уносить свои ноги из этих страшных мест!
– Всех раненых и мёртвых сюда! – резко выкрикнул командир, и суета на поляне перед избой приняла упорядоченный вид.
– Санитарки – лекарши, старшина и Ивор, ко мне, остальным быстро греть воду! Контроль территории, зачистка и дозор, бегом! – резко отдал команду Сотник, и отлаженный маховик его дружины закрутился ещё быстрее. Все знали, что такие команды исполняются только бегом, и уже через пять минут в центре были расстелены рогожи, а из избы притащили два котла заранее нагретой воды и сюда уже начали подносить раненых и убитых.