Сотник из будущего. Южный рубеж
Шрифт:
Ну и оружие… Разведка никогда не расставалась со своими небольшими лесными луками, кинжалами и ножами, сохранилось он и сейчас, так что не всё так безнадёжно. Оставалось только привести себя в порядок да продолжить выполнение задания.
– Мартын, друг, найди недалеко укромное место и разведи там костёр. Сейчас я ребят в порядок приведу, и мы к тебе подтянемся, – скорее попросил, чем приказал, командир, и лесовик, кивнув, исчез среди деревьев.
Через час все уже сидели вокруг костра и старательно растирались тем крепким, хмельным, что было во фляжке у старшего. Каждый уже выпил его по паре глотков,
Варун обвёл взглядом каждого и произнёс ободряюще:
– Не робей разведка! Главное, что все живы! Вон, у нас запасливый Мартын, даже накормить всех умудрился!
Родька при этих словах только и смог грустно вздохнуть, накормил, это, конечно, было сильно преувеличенно.
– А ты, Родька меньше бы блювал на берегу, что, там в реке русалки плохо угощали?! –потешался над молодым разведчиком Севастьян.
– Не приглянулся, видать, не сладилось, а то, глядишь, и жрать бы так не захотелось, всё бы ему нашу жратву переводить! – ворчливо подхватил поддевку командир, и лица у всех посветлели от такой вот немудрящей шутки.
– Не робей, разведка! – опять произнёс свою любимую поговорку Варун, – Вы вспомните только, как мы две недели у разбойничьего стана Свири Кривого на морозе да в сугробах проползали, а тут уже даже и сугробов-то тех нет, одна только грязь и осталась. Сейчас вот всю одежду высушим, поспим ночку да обедать уже у разбойничков в избушке будем, помяните мое слово! – и подмигнул враз повеселевшим ребятам.
Нужную речку с протокой нашли быстро. Была она в какой-то паре вёрст ниже по реке, и сейчас разведчики-лесовики вглядывались в строения на берегу небольшого озера-затона, от которого то и выходила та самая протока в Полометь.
На берегу были видны три длинных крытых дранкой сарая и изба, из верхних продухов которой струился вверх лёгкий дымок.
– Видать, обед наш готовят, – усмехнулся Сева.
Часовой был один. Долговязый худой дядька сидел, греясь на солнышке, и чесал за ухом у небольшой кудлатой собачонки. Ещё одна лежала на боку и дремала, закрыв морду лапами. Рядом стояло прислонённое к стенке копьецо, а из-за пояса дядьки выглядывал небольшой топорик.
– Службу несёт спустя рукава, это хорошо-о, – тихонько проговорил Варун, лёжа рядышком с Родькой и спрятавшись за кустом крушины.
– А вот-то что собаки, это, конечно, плохо, они нас враз выдадут, почуяв. Тем более, что твоей травкой от запахов уже давно водяной пользуется на дне.
Ну да делать нечего, будем брать так! – и засвистел птичкой, подзывая к себе всё звено.
План, в общем-то, был незамысловатым. Главное, нужно было подобраться к избе как можно ближе, на самый бросок.
– Трое штурмующих: Варун, Севастьян и Мартын берут часового и ватагу с избы в кинжалы, а Родька стоит на подстраховке с луком, и помните, один нам нужен живым! – разъяснял всем командир.
Трюк с дымовыми шашками тут не прокатывал из-за их отсутствия, поэтому самым слабым звеном был бой внутри помещения, ну да
Худой продолжал играть с лохматой Буськой, когда насторожившийся Беляк вскочил и зарычал на ближайший куст напротив входа в избу. Буська тут же развернулась в ту же сторону, куда скалился кобель, и злобно тявкнула.
– А что-о!? –протянул Худой и приготовился уже заорать, подавая команду тревоги, почувствовав какое-то движение, когда сбоку от куста резко выросла человеческая фигура, а в его горло вошла стрела.
Собаки с визгом прыснули в стороны, и трое разведчиков уже влетали в дверь.
Хек! Левая рука Варуна отвела перехватом запястья руку с топором, а правая–боковым ударом кинжала тут же вскрыла гортань нападавшего. Продолжая движение корпуса, командир резким ударом ноги в промежность завалил вскочившего с лавки разбойника.
Минус два!
Третий падал обратно на полати, откуда, только что вскочил, но только уже со швырковым ножом Мартына в своей груди. А вот четвёртый оказался самым подготовленным, и его короткий меч практически вскрыл бок Севы, что заскочил в избу последним. Спасла его только былая, отменная подготовка княжьего дружинника и, когда противник постарался нанести второй удар, разведчик успел резко сблизиться и нанести ему прямой укол в сердце.
Всё, изба зачищена!
Слышалось только заполошное дыхание победителей, да выл в углу, держась за то место, где сходятся ноги, незадачливый ватажник.
– Как ты, Сев? – тревожно вглядывался в друга Варун, у которого мечом рассекло армячок.
Сева ощупал себя, поморщился и, сняв всё с верху, продемонстрировал длинную и неглубокую царапину, идущую справа от груди вниз через весь бок.
– Нормально, командир, царапина, обошлось на этот раз!
– Да-а, – протянул Мартын, – Чуть глубже, и тебя Сотник бы на целых два месяца от службы освободил, а так ты ещё больше пахать будешь, чтобы не зевал больше.
То был добрый карельский юмор, как все, в общем-то, и поняли.
Вошедший Родька уже шуровал в очаге, проверяя, что там сготовили злодеи, и доложился командиру.
– Фотич, а ты был прав насчёт обеда, сейчас уху будем есть, ну, конечно, прибраться ещё нужно.
– Вот я же говорил, что Родьке, где бы пожрать только нужно! – усмехнулся Варун.
После того, как прибрались и пообедали, был проведён осмотр трофеев, который показал, что в двух ладейных сараях находится два грузовых, с расширенным трюмом, судна струга, что были загружены захваченным у купцов товаром. В третьем же стояла красивая остроносая ладья, всеми своими стремительными обводами корпуса показывающая, что это боевое и небольшое судно, человек на десять-пятнадцать. Как раз подходящее для быстрого перемещения по рекам.
Допрос деморализованного пленника показал, что они о разгроме ватаги знали, были на стороже и только ждали подхода судна друга-атамана Гарольда Волосатого, чтобы уйти с ним прочь из этих страшных мест. Да вот как-то не сложилось…
Звали пленного Лапоть, что, в общем-то, полностью соответствовало его облику. Попал он в разбойничью ватагу совершенно случайно, взятый из освобождённых рабичей, что везли булгарские купцы себе с торга. В рабскую же кабалу с его слов он попал по причине не возврата кабального займа хозяину за прошлый посевной материал. Не уродилась рожь у человека –потерял свободу, вот так тут было с этим всё просто.