Сотник
Шрифт:
– Понял ли?!
Тот кивнул. Молча.
– Ну вот и ладушки. – добродушно улыбнувшись, произнес Андрей. И пожелав всем присутствующим хорошего дня, отправился к Агафону. Отец Афанасий же засеменил за ним, нервно оглядываясь. Лица некоторых сотников не выражали ничего хорошего. Совсем. Они даже за сабли сами схватились. Но сдержались… но не решились…
Десятники же, что стояли чуть поодаль, реагировали намного спокойнее. Они скорее были задумчивы. Слова Андрея их тоже зацепили. В том числе и в плане перспектив. Но…
Однако уйти от проблем в тот день не удалось.
– И вам доброго дня и крепкого здравия, – поздоровался с ними Андрей, отвечая на цветистую здравницу.
– Мы слышали, что через тебя можно купить славную краску, – произнес Ефрем – упитанный и очень обстоятельный даже на вид мужчина.
– Друзья, – примирительно улыбнувшись, произнес парень, – мы с вами обязательно это обсудить и обговорим. Но давайте делать все последовательно. Я шел к Агафону поговорить о наших с ним делах. И я сначала поговорю с ним. А потом, завершив это дело, обещаю, пообщаюсь с вами.
– Мы можем купить много краски.
– Не сомневаюсь. Но порядок в делах – голова всему. Прыгать как пьяная лягушка и хвататься за все подряд – признак дурного воспитания. С Агафоном я УЖЕ веду дела. Вы же не хотите, чтобы, начав вести дела с вами, я отвлекался прежде вас на кого-то иного?
– Пожалуй, – вполне серьезно произнес Ефрем.
– Прошу, – произнес приказчик Агафона, приглашая гостей в тенек под навесом, где для них был уже накрыт стол. Само собой, после кивка самого купца.
А Андрей с отцом Афанасием и Агафоном прошли в помещение, где при свете нескольких ламп засели обсуждать финансы. Отец Афанасий в этом деле выступал как некий гарант деловой добросовестности. Дабы все чин по чину было.
– Кто это? – тихо спросил парень, когда уединились. – Отчего не предупредил?
– С утра только приехали. Не успел, – виновато ответил Агафон, а сам глазки отвел.
– Что?
– Что? – переспросил он.
– Что ты хочешь мне сказать?
– Ничего.
Андрей внимательно на купца посмотрел. Но выдохнув, посчитав, что просто чувствует себя виноватым. И плюнув, приступил к подсчету денег от торговли краской, сахаром и светильным маслом.
По весне он привез купцу примерно три килограмма сахара и тридцать четыре гривны [5] краски разных цветов, преимущественно, конечно, синей. И вот теперь хотел получить с них свою долю.
Полная цена одного грамма такой краски составляла от семи до десяти рублей. В зависимости от цвета. Но, понятное дело, «драть» по полной программе Андрей с церкви не стал. А именно она выступила покупателем. Еще до беспорядков в Москве. Поэтому Агафон «срубил» с нее после долгих торгов 42 тысячи 109 рублей 78 копеек и одну полушку.
5
Стандартная гривна в Московской Руси тех лет представляла собой Новгородскую гривну массой около 204 грамм. То есть, 34 гривны были равны 6936 грамм или считай 7 килограмм.
По
Вполне типичный залог за князя-боярина, который подозревался в желании отъехать на литовскую службу, состоял из порядка десяти тысяч рублей. А тут – сорок две тысячи! Но церковь со времен Иоанна III отчаянно стяжала богатства и, среди прочего, контролировала большую часть солевого бизнеса. Почти всю. Поэтом могла, не сильно напрягаясь, достать и намного больше денег.
Одна из причин очень крепкого союза иосифлян-стяжателей с Царем заключалось как раз в том, что у них были деньги. Много денег. Больше чем у Государя.
Ведь тот пополнял свою казну, взыскивая подати да мыто, преимущественно натуральными товарами. Плюс получал долю в формате кормления от тех или иных городов, а также сел, которыми владел. Опять же, больше товарами, чем деньгами. Церковь же в эти годы являлась крупнейшей корпорацией Руси с серьезным и весьма доходным бизнесом разного плана. Из-за чего денег у них имелось заметно больше, чем у Государя. Да и те же новгородские купцы в складчину столько бы не положили. Посему сорок две тысячи были для нее хоть и большой суммой, но вполне подъемной. Она и вдвое больше могла бы дать. И втрое. Причем не надрываясь.
Эти деньги делились просто.
21 тысячу 744 рубля Андрей отложил «поставщикам». Ну тем самым, мифическим, которые существуют только на словах. Так что формально – это не ему, но фактически…
Весомая сумма. Как в прямом, так и в переносном смысле. Ибо рубль счетный имел в себе 68 грамм достаточно чистого серебра. То есть, считай полторы тонны серебра выходило.
От оставшиеся части, которую решили считать прибылью, Государю уже передали 6 тысяч 788 рублей, чему тот был безмерно рад. Наличкой! Для него этот платеж оказался просто усладой для души.
Церковь, после передачи пожертвования в пользу полка, получила в лице отца Афанасия, 1 тысячу 934 рубля. Причем эти он деньги получал лично, также лично неся ответственность за сотрудничество с Андреем. Из-за чего наверх он мог ничего и не отсылать, пустив на развитие и укрепление веры на местах. В частности, по совету Андрея – на строительство каменной церкви.
Сам Андрей в рамках доли от прибыли получил всего 967 рублей. Официально. Что само по себе даже для сотника – круто. Суммарно же, с деньгами «поставщикам» выходило 22 тысячи 711 рублей… И эти 967 рублей просто терялись на фоне общей массы.
Остальные купцы-компаньоны получали совокупно 10 тысяч. На всех. Что тоже было ОЧЕНЬ классно. Особенно учитывая их затраты и вложения.
На полк же от купцов, Андрея и отца Афанасия шло 678 рублей. Тоже немало. Деньги эти должны были храниться в храме и использоваться по единогласному решению старшин на нужды рядовых воинов полка. И только рядовых. Ну или какие-то иные подобные вещи.
Сахар ушел намного дешевле. Всего лишь в четверть веса золотом. Что дало всего сто десять рублей. Сумма очень немалая, но на фоне цены, вырученной с краски – ничто. От чего прирост она дала к долям совершенно незначительный. В пределах погрешностей.