Сотня
Шрифт:
Беллами метался, пытаясь сесть вовремя, чтобы получить рычаги влияния на своего противника, но было уже слишком поздно. Грэм прижал его к земле и держал что-то чуть выше его лица. Что-то, что блестело на солнце. Нож.
— Достаточно, - закричал Уэллс. Он схватил Грэма за шиворот и скинул его с Беллами, который перевернулся на бок, хрипя.
— Какого черта?
– взревел Грэм, с трудом поднимаясь на ноги.
Беллами вздрогнул, когда он поднялся на колени, а затем медленно встал и подошел, чтобы забрать лук. Он бросил быстрый взгляд на Грэма, который был слишком
— Просто потому, что канцлер укрывал тебя одеялом в постели, не означает, что ты автоматически ответственный, - плюнул Грэм.
– Меня не волнует, что папа сказал тебе прежде, чем мы улетели.
— Мне совсем не интересна власть. Я просто хочу убедиться, что мы не умрем.
Грэм переглянулся с Ашером.
— Если это твоя забота, то я предлагаю тебе не лезть не в свое дело, - он нагнулся и взял нож.
– Мы не хотели бы каких-либо несчастных случаев.
— Мы не так хотели здесь все устроить, - сказал Уэллс, не двигаясь.
— Да?
– Грэм поднял брови.
– И что заставляет тебя думать, что у тебя есть право голоса на счет этого?
— Потому что я не идиот. Но если тебе не терпится стать первым преступником, который попытался убить кого-то на Земле за столетия, сделай это.
Беллами выдохнул, когда он пересек поляну в сторону области, где он видел следы животных. Он закинул лук на плечо и пошел в лес.
Как он узнал в молодом возрасте, если ты хочешь, чтобы что-то было сделано, то нужно сделать это самостоятельно.
Беллами было восемь лет во время первого посещения.
Его мать не была дома, но она сказала ему, что делать. Охранники редко проверяли их блок. Многие из них выросли рядом, в то время как новобранцы любили демонстрировать свои униформы, надоедая своим бывшим соперникам, исследование квартир своих соседей было, как пересечение линии. Но было очевидно, что офицер, отвечающий за этот полк, не был местным. Это было понятно не только с его высокомерного акцента. Это было понятно с того, как он осматривал их крошечную квартиру со смесью удивления и отвращения, как будто он не мог себе представить людей, живущих там.
Он вошел без стука в то время, когда Беллами пытался помыть посуду после завтрака. У них была только проточная вода несколько часов в день, как правило, в то время, когда его мать работала на солнечных полях. Беллами был так поражен, что он уронил чашку, которую он чистил и с ужасом наблюдал, как она отскочила от пол и откатилась к шкафу.
Глаза офицера метнулись вперед и назад, когда он изучал что-то его роговицей.
— Беллами Блейк?
– сказал он со своим странным акцентом с Феникса, из-за которого его голос звучал, как будто в нем было полно пасты. Беллами медленно кивнул.
– Твоя мать дома?
— Нет, - сказал он, упорно трудясь, чтобы его голос был устойчивым, таким же, как он практиковался.
Другой охранник вошел в дверь. После кивка офицера, он начал задавать вопросы тупим, плоским тоном, каким он говорил уже дюжину раз в тот день.
— У вас в доме есть больше, чем три пакета с едой?
– сказал он монотонно. Беллами покачал головой.
– У вас есть какой-то источник энергии, кроме...
Сердце Беллами билось так громко, что, казалось, оно заглушало голос охранника. Хотя его мать тренировала его бесчисленное количество раз, практикуясь в любом количестве сценариев, он никогда не думал, что офицер будет осматривать глазами их квартиру. Когда его глаза приземлились на упавшую чашку, а затем переместился на шкаф, Беллами подумал, что его грудь вот-вот взорвется.
— Ты собираешься ответить на его вопрос?
Беллами посмотрел вверх и увидел мужчину, который смотрел на него. Офицер нетерпеливо хмурился, а другой охранник просто выглядел скучающим.
Беллами начал извиняться, но его "Извините" получилось хриплым.
— Есть ли у вас постоянные жители, кроме двух человек, которые зарегистрированные в этом блоке?
Беллами сделал глубокий вдох.
— Нет, - сказал он, выдавливая слово.
Офицер поднял бровь.
— Очень жаль, что мы зря потратили время, - сказал он с притворным радушием. Бросив на квартиру последний взгляд, он вышел из квартиры, а затем охранник захлопнул дверь за его спиной.
Беллами опустился на колени, слишком напуган, чтобы ответить на вопрос, звучавший в его голове: что бы произошло, если бы они посмотрели в шкафу?
ГЛАВА 11: ГЛЭСС
Когда она тащилась за Корой и Хаксли на Рынок, Глэсс поймала себя на мысли, что хочет, чтобы ее мама подождала еще пару дней перед распространением новостей о ее помиловании. Вначале она была вне себя от радости, что сможет увидеть друзей. Когда они пришли к ней утром, все три девушки рыдали. Но сейчас, наблюдая за тем, как Кора и Хаксли обмениваются многозначительными улыбками, Глэсс не одобряла это, она чувствовала себя более одинокой, чем когда-либо в своей камере.
— Могу поспорить, у тебя есть тонна баллов, которые ты сохранила, - сказала Хаксли, обнимая Глэсс рукой.
– Я завидую.
— Все, что у меня есть - это то, что моя мама навестила меня сегодня утром, - Глэсс слабо улыбнулась.
– Остальные были устранены после моего ареста.
Хаксли резко вздохнула.
— Я все еще не могу поверить, - она понизила голос.
– Ты никогда не говорила нам, почему тебя заключили в тюрьму.
— Она не хочет говорить об этом, - сказала Кора, нервно взглянув через плечо.
"Нет, это ты не хочешь говорить об этом." - подумала Глэсс, сворачивая на главный коридор палубы Б, длинный и узкий проход, ограниченный панорамными окнами с одной стороны и скамейками, поставленными между искусственными растениями, с другой. Был полдень, поэтому большинство скамеек были заняты женщинами лет 35, они разговаривали и попивали чай из корня подсолнуха. Технически, нужно было использовать продовольственные баллы в чайном ларьке, но Глэсс не могла вспомнить, когда в последний раз ее просили отсканировать отпечаток пальца. Это была лишь одна вещь из многих удобств жизни на Фениксе, о которых она не задумывалась, пока не начала проводить время с Люком.