Сотня
Шрифт:
Глаза ее матери расширились, когда она опустилась на кушетку. Тогда она глубоко вздохнула, и на мгновение Кларк понадеялась, что она попытается объяснить, что у нее есть слова, чтобы оправдаться. Но затем она прошептала фразу, которую так боялась услышать Кларк.
— Прости.
Ее отец взял руку жены, глядя на Кларк.
— Мне жаль, что ты увидела это.
– сказал он спокойно.
– Я знаю, что это...шокирует. Но они не чувствуют боли. Мы уверенны в этом.
— Как вы могли?
– вопрос вылетел из ее уст прежде, чем она осознала
– Вы делаете эксперименты на людях. На детях.
– высказывание вслух заставило ее живот сжаться. Желчь поднялась вверх по ее горлу.
Ее мать закрыла глаза.
— У нас не было выбора.
– сказала она мягко.
– Мы провели годы, пытаясь проверить уровни радиации другими способами...ты знаешь это. Когда мы отчитались перед вице-канцлером, не было никакого способа собрать неопровержимое доказательство без человеческих исследований, мы думали, что он понял, что это был тупик. Но тогда он настоял чтобы мы… - ее голос оборвался. Кларк знала, что она хотела сказать.
– У нас не было выбора.
– отчаянно повторила она.
— Выбор есть всегда.
– сказала Кларк, дрожа.
– Вы могли сказать нет. Я позволила бы им убить меня вместо того, чтобы согласилась бы на это.
— Но он не угрожал убить нас.
– голос ее отца был раздражающе тих.
— Тогда для чего, черт возьми, вы делаете это?
– голос Кларк сорвался на крик.
— Он сказал, что убьет тебя.
Пение птиц затихло, но музыка до сих пор слышалась даже в тишине.
— Вау.
– сказал мягко Уэллс.
– Это было удивительно.
– его лицо все еще было обращено к деревьям, но он протянул свою руку к ее, желая взять за руку девушку, которая раньше любила его.
Чары были рассеяны. Кларк напряглась и без слов вернулась к лечению.
В палатке было темно, и Кларк чудом не упала. Она напомнила себе заменить бандаж на ноге одного мальчика, зафиксировать неаккуратные стежки, которые она наложила девочке с глубокой раной на бедре. Она наконец-то нашла контейнер с реальными бандажами и хирургической нитью, но там было не больше, чем в домашней аптечке.
Талия лежала на одной из раскладушек. Она все еще спала, и новейший бандаж, казалось, держался. Кларк уже трижды обработала ее глубокую рану на боку с тех пор, как нашла девушку после катастрофы.
Память о сшивании раны заставляла живот Кларк сжаться, и она надеялась, что ее подруга помнила еще меньше. Талия потеряла сознание от боли. Кларк встала на колени и зачесала назад прядь влажных волос со лба подруги.
— Привет.
– прошептала она, когда глаза Талии распахнулись.
– Как ты себя чувствуешь?
Пострадавшая девушка заставила себя улыбнуться, на что, казалось, ушли все ее силы.
— Я просто прекрасно.
– сказала Талия, но потом вздрогнула, и боль промелькнула в ее глазах.
— Тебе стоит научиться врать.
— Я никогда не вру.
– ее голос был хриплым, но еще полон негодования.
– Я просто сказала охраннику, что у меня проблемы с шеей, и мне нужна дополнительная подушка.
— А потом убедила его, что блек-маркет виски будет остановливать ее от пения во "сне", - добавила Кларк с улыбкой.
— Да...слишком плохо, что Лиз не была готова играть с тобой.
— Или то, что ты не можешь напевать мелодию, чтобы спасти свою жизнь.
— Это то, что сделало это таким замечательным!
– запротестовала Талия.
– Ночная охрана сделала бы все, чтобы заставить меня замолчать в тот момент.
Кларк покачала головой с улыбкой.
— И ты говоришь, что девушки Феникса сумасшедшие.
– она указала на тонкое одеяло, которое было на Талие.
– Можно?
Талия кивнула, и Кларк вытащила его обратно, стараясь, чтобы ее лицо было нейтральным, когда она развернула повязку. Кожа вокруг раны была красной и опухшей, а гной формировался в промежутках между стежками. Сама рана не была проблемой, Кларк знала это. В то время как это выглядело плохо, это было своего рода травмой, которая бы не бросалась в глаза в медицинском центре. Инфекция была реальной угрозой.
— Так плохо?
– спросила спокойно Талия.
— Нет, ты выглядишь замечательно.
– соврала Кларк. Ее глаза невольно скользнули к пустой койке, где мальчик, который умер накануне, провел свои последние часы.
— Это не твоя вина.
– сказала спокойно Талия.
— Я знаю.
– вздохнула Кларк.
– Я просто хотела бы, чтобы он не был один.
— Он не был. Уэллс был здесь.
— Что?
– спросила смущенно Кларк.
— Он пришел, чтобы проведать его несколько раз. Я думаю, что в первый раз он пришел в палатку, потому что он искал тебя, но как только он увидел, как ужасно был ранен мальчик...
— В самом деле?
– спросила Кларк, не совсем уверена, стоит ли доверять наблюдениям девушки, которая провела большую часть прошедшего дня без сознания.
— Это был точно он.
– сказал другой голос. Кларк обернулась и увидела Октавию, которая сидела с игривой улыбкой на лице.
– Уэллс Яха не каждый день приходит и садится рядом с твоей кроватью.
Кларк посмотрела на нее с недоверием.
— Откуда ты вообще знаешь Уэллса?
— Он посетил детский сад с отцом несколько лет назад. Девушки говорили об этом в течение многих недель. Он вроде сверхновой звезды.
Кларк улыбнулась сленгу Уолдена, когда Октавия продолжила.
— Я спросила его, помнит ли он меня. Он сказал, что помнит, но он слишком большой джентльмен, чтобы сказать нет.
– Октавия преувеличено вздохнула и приложила тыльную сторону ладони ко лбу.
– Увы. Мой единственный шанс на любовь.
— Эй, а как же я?
– мальчик, который, как думала Кларк, спал, выстрелил в Октавию потерпевшим взглядом, а она послала ему воздушный поцелуй.
Кларк только покачала головой и повернулась к Талии, ее глаза, путешествовали с лица своей подруги и назад к инфицированным ранам.