Сотня
Шрифт:
Словно завороженная, Глэсс подошла вперед и прислонилась лицом к стеклу. Она с ужасом увидела, как две фигуры кивнули друг другу, а затем исчезли в переходе. Люк отвечал за важные части ремонта, но был только младшим членом команды, когда Глэсс встретила его в прошлом году. Она знала, что его повысили, но даже не догадывалась, что в ближайшее время его сошлют в открытый космос.
От мыслей о нем снаружи...где ничто не отделяет его от холодной пустоты открытого космоса, кроме до смешного тонкого троса и герметичного скафандра, у Глэсс закружилась голова.
Она не покидала квартиру в течение двух недель. Даже свободная одежда не могла скрыть округлости, появляющиеся с пугающей быстротой. Глэсс не представляла, как долго мать сможет прикрывать ее. Она перестала отвечать на сообщения друзей, и те прекратили их посылать, в конце концов. Глэсс продолжала общаться ежедневно только с Уэллсом.
Глэсс пролистала сообщения, чтобы перечитать присланное им этим утром.
Я знаю, что-то не так, и я надеюсь, ты понимаешь, что я всегда буду рядом, если понадоблюсь. Но если ты не хочешь (или не можешь) отвечать, я собираюсь продолжать забрасывать тебя всяким бредом, потому что я все еще твой лучший друг, и не важно, что случилось. Я никогда не переставал хотеть, чтобы ты была здесь.
Конец сообщения рассказывал о разочаровании Уэллса в офицерских тренировках и загадочно намекал о Кларк. Глэсс надеялась, что ничего страшного не происходит...Кларк давно пора понять насколько он для нее хорош. Кларк никогда не найдет парня милее и умнее на Фениксе. Хотя, самый милый и умный парень в Колонии - это Люк. Люк, которого больше нет в ее жизни.
Единственное, что удерживало Глэсс в здравом уме, это малыш, растущий внутри нее. Коснувшись живота, Глэсс шепотом заговорила с ребенком, рассказывая ему снова...Она была уверена, что это мальчик...Как же сильно она его любит.
Раздался стук в дверь, Глэсс вскочила, бросилась в спальню и попыталась запереться там, но три стражника уже ворвались внутрь.
— Глэсс Соренсон.
– рявкнул один из них, оглядывая ее округлившийся живот.
– Вы арестованы за грубое нарушение "Доктрины Гайя".
— Пожалуйста, позвольте мне все объяснить.
– выдохнула она, захлестываясь паникой. Она словно тонула. Комната начала вращаться, трудно было сосредоточиться и понять, какие фразы она произносит вслух, а какие остаются лишь в ее мозгу.
Один из стражей схватил ее за руки и завел запястья за спину, другой защелкнул на них наручники.
— Нет.
– всхлипнула она.
– Пожалуйста, это вышло случайно.
– она тщетно пыталась цепляться ногами за пол. Стражники насильно тащили ее через комнату.
И тогда дикий, необузданный инстинкт взял верх. Глэсс попыталась освободиться, пнув стражника державшего ее в голень и ударив локтем по горлу. Он больно стиснул ее плечи и вытащил через коридор на лестницу.
Рыдания вырвались из горла Глэсс, когда она осознала, что больше никогда не увидит Люка. Понимание обрушилось на нее как молот. Ноги внезапно отказали. Стражник пошатнулся, когда она поскользнулась, и попытался удержать
"Я смогу сделать это." - подумала Глэсс, используя свой маневр для резкого рывка вперед. На краткий, ослепительный миг Глэсс почувствовала проблеск надежды. Это ее шанс сбежать.
Затем охранник схватил ее сзади, и она оступилась, ударилась плечом и упала на острую, узкую, тусклую ступеньку.
Тьма проглотила все.
Когда Глэсс снова открыла глаза, все ее тело вопило от боли - колени, плечи, живот...
Ее живот. Глэсс попыталась пошевелить руками, но они были привязаны. Нет, прикованы, осознала она в ужасе. Конечно, она же преступница.
— О, милая, ты очнулась.
– приятный голос приободрил ее.
Затуманенным взглядом Глэсс различила фигуру медсестры, шагавшую к ней.
— Пожалуйста, - прохрипела Глэсс.
– Скажите, что с ним все хорошо. Могу я подержать его?
– медсестра помедлила, и Глэсс поняла, что знает ответ еще до того, как услышит его. Она уже ощущала ужасающую, причиняющую боль пустоту внутри нее.
— Я сожалею.
– тихо сказала медсестра. Глэсс едва различала ее рот, казалось, голос шел откуда-то издалека.
– Мы не смогли спасти его.
Глэсс отвернулась, позволяя холодному металлу впиваться в кожу. Ей было плевать на боль. Любые ощущения были лучше, чем эта душевная боль, которая не исчезнет.
Наконец-то, две фигуры показались под Скайбридж. Глэсс громко выдохнула, прижав руку к стеклу. Как долго она стояла, затаив дыхание?
— Ты в порядке?
– спросил чей-то голос в тот же момент. Глэсс с ужасом подумала, что она вернулась в ту больничную палату с медсестрой, но это была подруга Люка - Бекка, с удивлением разглядывающая ее.
Глэсс ощутила слезы на лице. Она плакала. Она даже не смутилась, только почувствовала облегчение, что Люк благополучно добрался.
— Спасибо.
– Глэсс взяла носовой платок, предложенный Беккой, и вытерла слёзы. Снаружи Люк подтянулся вдоль троса и сложил руки в перчатках одну на другую, протискиваясь в воздушный шлюз.
Люди вокруг аплодировали и жали друг другу руки, но Глэсс стояла у окна и не отрывала глаз от точки, где в последний раз видела Люка. Воспоминания, охватившие ее здесь, на Скайбридж, казались далеким и полузабытым сном. Она не могла разорвать эти узы: чем сильнее она пыталась, тем крепче привязывалась. Жизнь без Люка будет так же пуста и холодна, как космос.
— Привет.
– его голос раздался за спиной, и Глэсс обернулась и оказалась в его объятьях. Его терморубашка промокла от пота, а кудри были влажные и грязные, но Глэсс не заметила всего этого.
— Я беспокоилась о тебе.
– сказала она, уткнувшись в его рубашку.
Он рассмеялся и крепче обнял ее, поцеловав в макушку.
— Это приятный сюрприз.
Глэсс подняла голову, не заботясь о том, что глаза у нее опухли от слёз, а из носа текло.
— Все отлично.
– сказал Люк, переглянувшись с Али, прежде чем повернуться к Глэсс.
– Всего лишь работа.