Сотня
Шрифт:
— Я согласна с Грэмом!
– это был девчачий голос. Беллами обернулся и увидел девушку с короткой стрижкой с Уолдена, которая смотрела на Октавию.
– У нас у всех в Колонии была дерьмовая жизнь, но, как видите, никто больше здесь не был замечен в краже.
– она прищурилась.
– Кто знает, что она украдет в следующий раз.
— Успокойтесь все.
– Кларк поднялась на ноги.
– Она же извинилась. Мы должны дать ей еще шанс.
Беллами удивленно посмотрел на Кларк, ожидая всплеска негодования. В конце концов, это именно она должна винить Октавию больше всех. Но когда он снова
— Нет.
– голос Грэма был тверд. Он обвел взглядом круг собравшихся у костра, его глаза светились, но это явно было не отражение пламени. Он развернулся к Уэллсу, который все еще стоял рядом с Кларк.
– Ты же сам говорил, что нужно поддерживать порядок, иначе здесь начнется ад.
— Хорошо, что ты тогда предлагаешь?
– спросил Уэллс.
Грэм улыбнулся, и Беллами показалось, что кто-то вылил ушат ледяной воды прямо ему на спину. Когда Грэм отвлекся, он подошел к Октавии и обнял ее за плечи.
— Все будет хорошо.
– прошептал Беллами ей.
— Сочувствую.
– сказал Грэм, разворачиваясь к Беллами и Октавии.
– Но у нас нет выбора. Она подвергала жизнь Талии риску. Мы не можем дать ей еще один шанс. Октавия должна умереть.
— Что?!
– вскричал Беллами.
– Ты в конец охренел?!
– он посмотрел по сторонам, ожидая увидеть море взбунтовавшихся лиц, но лишь несколько человек были удивлены решением Грэма. Остальные дружно кивали.
Беллами прикрыл собой дрожащую Октавию. Он готов был к чертям собачьим сжечь эту чертову планету, если хоть кто-нибудь посмеет тронуть его сестру.
— Проголосуем?
– Беллами кивнул подбородком в сторону Уэллса.
– Ты тут у нас борец за демократию. Это вроде бы справедливо.
— Я не это имел в виду.
– отрезал Уэллс. Черты его лица исказились от гнева.
– Мы не будем голосовать за или против смерти человека.
— Нет?
– Грэм приподнял бровь.
– То есть это нормально для твоего отца, но не для нас?
Беллами поморщился и закрыл глаза, услышав звуки соглашения со стороны толпы. Это было именно то, что он никогда бы не сказал в этой ситуации, ну, разве что для того, чтобы причинить боль Уэллсу. Он никогда не предлагал убить кого-то.
— Совет не убивает людей ради забавы.
– голос Уэллса дрожал от ярости.
– Для того, чтобы не дать человечеству умереть в космосе требуются серьезные методы. Иногда слишком жестокие.
– Уэллс затих.
– Но у нас есть шанс все изменить.
— И что?
– прорычал Грэм.
– Вы просто дадите пять друг другу и скреститесь мизинцами, поклявшись больше не нарушать правил?
– кто-то в толпе захихикал.
— Нет.
– Уэллс покачал головой.
– Ты прав. Должны быть наказания.
– он сделал глубокий вдох.
– Мы изгоним их из лагеря.
– его голос был тверд, но когда он развернулся к Беллами, в его взгляде читалось странная смесь тоски и облегчения.
— Изгоним?
– повторил Грэм.
– Если они захотят, они найдут способ пробраться обратно и опять украсть лекарства. Это полная хрень.
Беллами открыл рот, чтобы что-то сказать, но его голос потонул в нарастающем гуле. В итоге, девушка, которая, как думал Беллами, была с Уолдена,
— Это вполне справедливо.
– прокричала она, стараясь привлечь внимание толпы. Все люди дружно затихли и развернулись в ее сторону.
– Если только они пообещают никогда не возвращаться.
Беллами покрепче обнял Октавию, приковылявшую поближе к нему.
Он кивнул.
— Мы уйдем на рассвете.
– он улыбнулся Октавии. Беллами давно хотел это сделать. Но почему же тогда он испытывал лишь тревогу от этой идеи, а не спокойствие?
Огонь погас, и тьма покрывалом опустилась на лагерь, заглушая шаги и делая голоса тише. Фигуры людей стали растворяться в палатках и на одеялах, разложенных по все поляне.
Беллами смастерил для Октавии небольшую постель на другой стороне его одеяла, рядом с обломками шаттла. Он не сказал этого вслух, но прекрасно знал, что ни он, ни она, не горят желанием сегодня спать в палатке.
Октавия свернулась калачиком на своем одеяле и закрыла глаза, хотя было ясно, что она не спала. Дорога обратно в лес с Кларк за лекарствами была не из легких. Все молчали, но Беллами чувствовал взгляд Кларк на спине, когда шел впереди.
А сейчас он просто сидел рядом с Октавией, прислонившись к дереву, и смотрел в темноту. Трудно было поверить, что уже завтра они навсегда покинут лагерь.
Кто-то направлялся прямо к ним. Уэллс. Он нес лук Беллами на плече.
— Привет.
– тихо произнес Уэллс, когда Беллами поднялся на ноги.
– Я прошу прощения за случившееся. Я знаю, что изгнание - это жестоко, но я не знаю, что еще можно придумать.
– он вздохнул.
– Я думаю, Грэм действительно может убедить их...
– он посмотрел на Октавию.
– Не то, что бы я позволил бы этому случиться, но нас только двое, а их много.
Беллами захотелось сострить, но он вовремя спохватился. Уэллс сделал все, что в его силах. — Спасибо.
Какое-то время они просто смотрели друг на другу, а потом Беллами прокашлялся и сказал:
— Слушай, я, наверное, должен...
– он остановился.
– Я прошу у тебя прощения за отца.
– Беллами сделал глубокий вдох и заставил себя посмотреть Уэллсу в глаза.
– Надеюсь, с ним все хорошо.
— Спасибо.
– тихо сказал Уэллс.
– Я тоже.
– на мгновение он замолчал, но когда заговорил снова, голос его был тверд.
– Я знаю, ты просто пытался защитить свою сестру. И я бы на твоем месте сделал то же самое.
– он улыбнулся.
– Полагаю, что сделал бы.
– Уэллс протянул Беллами руку.
– Надеюсь, что вы с Октавией будете в безопасности там, снаружи.
Беллами пожал его руку и невесело улыбнулся.
— Не могу представить кого-нибудь более жестокого, чем Грэм. Не спускайте с него глаз.
— Постараемся.
– он развернулся и ушел в темноту.
Беллами опустился на одеяло и оглядел пустеющую поляну. Он видел очертания палатки-лазарета, где Кларк давала Талии такие долгожданные и нужные лекарства. Желудок странно скрутило, когда он вспомнил сидящих у огня Кларк и Уэллса. Вспомнил, как необычайно красиво было ее решительное лицо, когда на нем играли отблески пламени. Он никогда раньше не встречал девушку, которая была бы так прекрасна и так усердна одновременно.