Сотня
Шрифт:
— Могу я пригласить Вас на танец?
Глэсс ахнула и развернулась. Когда ее глаза встретились со знакомой парой коричневых глаз, ее лицо растянулось в улыбке.
— Что ты здесь делаешь? — прошептала она, оглядываясь, чтобы убедиться, что они одни.
— Я не мог допустить, чтобы тебя пригласил какой-нибудь парень из Феникса, — сказал Люк, отступая назад, чтобы полюбоваться на ее платье. — Не тогда, когда ты так выглядишь.
— Знаешь, сколько у тебя будет проблем, если тебя поймают?
— Постарайся идти нога в ногу, —
— Отпусти меня! — Глэсс наполовину шепча, наполовину смеясь, игриво ударила его по плечу.
— Значит, так молодые леди решают вопросы со своими поклонниками? — спросил он, подражая ужасному акценту Феникса.
— Уходи, — сказала она, хихикая и хватая его за руку. — Тебе действительно не следует находиться здесь.
Люк остановился и притянул ее к себе.
— Я должен быть там, где ты.
— Это слишком рискованно, — тихо сказала она, приблизив свое лицо к его лицу.
Он усмехнулся.
— Тогда нам стоит убедиться, что мы потратим это время с пользой, — он положил руку на ее затылок и притянул ее к своим губам.
Глэсс подняла руку, чтобы постучать еще раз, когда дверь открылась, ее сердце екнуло. В проеме появился он, со своими светлыми волосами и глубокими карими глазами, точно такими, какими она их запомнила, точно такими, какими они появлялись в ее снах каждую ночь в камере. Его глаза расширились от удивления.
— Люк, — выдохнула она, и все эмоции последних девяти месяцев угрожали прорваться наружу. Она отчаянно хотела рассказать ему о том, что произошло, и почему она порвала с ним, а затем исчезла. О том, что она потратила каждую кошмарную минуту последних шести месяцев, думая о нем. О том, что она никогда не переставала любить его.
— Люк, — повторила она, и слеза потекла по ее щеке. После того, как она бесчисленное количество раз повторяла его имя в своей камере, казалось нереальным произнести это перед ним.
Но прежде, чем она успела произнести хоть одно из слов, метающихся в ее голове, в дверях появилась голова девушки с волнистыми рыжими волосами.
— Глэсс?
Глэсс попыталась улыбнуться Камилле, подруге детства Люка, девушке, которая была с ним так же близка, как сама Глэсс с Уэллсом. И сейчас она была здесь... в квартире Люка.
Ну конечно, подумала Глэсс с горечью. Ей всегда было интересно, были ли когда-нибудь между ними отношения.
— Зайдешь внутрь? — спросила Камилла с преувеличенной вежливостью. Она обвила руками Люка, и Глэсс показалось, будто бы пальцы Камиллы сжались вокруг ее сердца. В то время, пока Глэсс проводила месяцы в своей камере, тоскуя по Люку, пока чувствовала его отсутствие, будто бы физическую боль, он стал встречаться с кем-то еще.
— Нет... нет, все в порядке, — сказала Глэсс охрипшим голосом. Несмотря на то, что ей удалось хоть что-то произнести, она не смогла бы сейчас рассказать Люку правду.
Увидеть их вместе
— Я просто зашла поздороваться.
— Ты пришла поздороваться? — повторил за ней Люк. — После того, как почти год игнорировала мои сообщения, ты решила просто зайти?— он даже не пытался скрыть свой гнев, и Камилла опустила свои руки. Ее улыбка превратилась в гримасу.
— Знаю. Я...прости. Оставлю вас наедине.
— А что в действительности происходит?— спросил Люк, обмениваясь взглядом с Камиллой, которая заставляла Глэсс чувствовать себя отвратительно глупо и ужасно одиноко.
— Ничего, — быстро сказала Глэсс, стараясь, чтобы ее голос не дрожал. — Я хотела сказать тебе... увидеть тебя... — она оборвала себя слабой улыбкой и сделала глубокий вдох, игнорируя яростный призыв тела остаться рядом с ним.
Но, как только Глэсс повернулась, чтобы уйти, боковым зрением она увидела охранника. Резко вдохнув, она отвернулась, когда он проходил мимо. Поджавший губы Люк молча наблюдал за этим, после чего его глаза расширились: сначала от понимания, а затем — от ужаса.
— Глэсс, — хрипло сказал он. — Ты была в тюрьме, — это был не вопрос.
Глэсс кивнула.
Он на мгновение взглянул прямо на Глэсс, а затем вздохнул, протянул руку и положил ей ее на спину. Она почувствовала давление его пальцев через тонкую футболку и, несмотря на тревогу, ее кожа была в восторге от прикосновения.
— Иди сюда, — сказал он, притягивая ее в свою сторону. Камилла отошла в сторону, с раздраженным взглядом наблюдая за тем, как Глэсс заходила в квартиру. Люк быстро закрыл за собой дверь.
В небольшой гостиной было темно — Люк и Камилла были внутри с выключенным светом. Глэсс постаралась не думать о том, зачем свет был выключен, когда смотрела, как Камилла садилась в кресло, которое бабушка Люка купила на Рынке. Глэсс поежилась, уверенная в том, что это было ее место. Быть бывшей подругой Люка было намного более странно, чем быть беглой заключенной. У нее было шесть месяцев тюрьмы, чтобы свыкнуться с мыслью о ее судимости, но Глэсс никогда не думала о том, как будет стоять в этой квартире и чувствовать себя чужой.
— Как ты сумела сбежать? — спросил он.
Глэсс остановилась. Она потратила все время своего заключения, придумывая, что она будет говорить Люку, если когда-нибудь получит шанс увидеть его снова. И теперь она, наконец-то, пришла к нему, но все слова, которые она хотела сказать, вдруг показались ей слишком неправдоподобными и эгоистичными. Он отлично выглядел, сейчас она это уже видела. Зачем ей было рассказывать ему правду, если до этого она хотела лишь вернуть его к себе, делая не таким одиноким? И так, дрожащим голосом, Глэсс быстро рассказала ему о сотне заключенных и их секретном задании, о канцлере в заложниках и о погоне.