Сотрудник агентства "Континенталь"

Джим Тарр взял сигару, которую я толкнул ему через стол, глянул на опоясывающую ее бандероль, откусил кончик и потянулся за спичками.

– По три штуки за бакс, – сказал он. – Не иначе хотите, чтобы я нарушил парочку законов ради вас.

Я имел дело с этим толстым шерифом из округа Сакраменто уже года четыре или даже пять — с тех пор как поступил в Детективное агентство «Континенталь», в отделение

в Сан-Франциско, и я даже не надеялся, чтобы он упустил возможность блеснуть очередной прокисшей остротой, но это ничего не значило.

– И оба раза мимо, - ответил я ему, - мне они обходятся по двадцать пять центов каждая, и я намерен сделать вам одолжение вместо просьбы. Компания, которая охраняла дом Торнберга, полагает, что кто-то его подпалил.

– Вполне может быть, пожарный департамент утверждает то же самое. Говорят, нижний этаж весь был залит бензином, но один Бог знает, откуда они это взяли - там все дотла сгорело. Над этим делом сейчас работает Маккламп, он ничего еще не нашел и выходит из себя от этого.

– И как там дела? Все что знаю я: там был пожар.

Тарр откинулся на спинку стула и заревел:

– Эй, Мак!

Перламутровые кнопки коммутатора на его столе служили исключительно для украшения. Помощники шерифа Макхейл, Маккламп и Маклин появились в дверях все одновременно — Макнаб, видимо, был вне пределов слышимости.

– Ты что это придумал? – спросил Макклампа шериф. – Таскаешь с собой своих телохранителей?

Двое лишних «Мак'ов» сообразили, кого звали на сей раз и поспешили вернуться к игральным картам.

– Этот проныра готов поработать на нас и найти нашего поджигателя, – сказал Тарр своему помощнику. – Но сперва надо поделиться с ним информацией.

Мы с Макклампом несколько месяцев тому назад расследовали один налёт. Это большой, взъерошенный мальчик лет двадцати пяти или двадцати шести, чемпион мира по крепости нервов, а заодно и и по лени.

– Кто-то говорил, что Господь нас не любит?

Он развалился на стуле — первое что всегда делает, заходя в любую комнату.

– Ну, вот как обстоят дела: дом этого парня, Торнберга, стоял в паре миль за городом, на старом просёлке — старинный каркасный дом. Позапрошлой ночью, около полуночи, Джефф Прингл — ближайший к ним сосед, живет приблизительно в полумиле к востоку, увидел в небе зарево за дорогой и вызвал пожарных; но когда машины добрались, от строения осталось так мало, что не о чем было больше беспокоиться. Хоть Прингл и был первым из соседей, кто примчался к дому, крыша к тому моменту уже обрушилась.

Никто не видел ничего подозрительного — никаких чужаков, бродящих в округе. Слуги Торнберга еле успели спастись сами, и ни чего больше сделать не смогли. Они ничего не знают о том, что произошло. Слишком сильно напуганы. Но они видели Торнберга у окна, перед тем как огонь поглотил его. Есть свидетель, живет тут, в городе, фамилия Хендерсон, который видел часть происшествия. Он ехал домой из Уэйтона и проезжал мимо горящего здания как раз перед тем, как рухнула крыша.

Сотрудники пожарного департамента говорят, что нашли следы бензина. Кунсы, слуги в доме Торнберга, утверждают, что никакого бензина в доме не держали. Вот что мы знаем.

– У Торнберга есть какие-либо родственники?

– Да. Есть племянница в Сан-Франциско — миссис Эвелин Троубридж. Ее вчера вызвали, но она ничего особенного нам не сказали и ее отпустили домой.

– Где сейчас слуги?

– Здесь, в городе. Поселились в отеле на Первой Улице. Я сказал им, чтоб в течении нескольких дней, никуда далеко не отлучались.

– Дом принадлежал самому Торнбергу?

– Угу. Он приобрел его пару месяцев назад у компании Ньюнинг и Уид.

– Вы этим утром уже что-нибудь успели предпринять?

– Нет еще.

– Ладно. Давайте сходим и пороемся вместе.

Мы застали Кунсов в их номере отеля. Мистер Кунс оказался маленьким пухлым человечком, с гладко выбритым лицом без всякого выражения и учтивыми манерами типичного домашнего слуги.

Его супруга была высокой и жилистой женщиной, возможно лет на пять старше мужа (сказала что ей сорок). На вид жена была типичной сплетницей, но разговор вел супруг, она же подтверждала каждое его второе или третье слово кивком.

– Мы устроились работать у мистера Торнберга пятнадцатого июня, если не ошибаюсь, - ответил он на мой первый вопрос. – Мы приехали в Сакраменто в начале месяца и подали заявку в Бюро по найму Эллис. Несколько недель спустя нас пригласили на встречу с мистером Торнбергом, и он нас нанял.

– Где вы проживали раньше?

– В Сиэтле, служили у миссис Комерфорд. Но тамошний климат плохо подходил моей жене — у нее не в порядке с бронхами — и мы решили перебраться в Калифорнию. Мы с большим бы удовольствием остались у миссис Комерфорд, если бы она не покинула свой дом.

– Что вы можете сказать о Торнберге?

– Очень немногое, сэр. Он не был разговорчивым человеком. Чем он занимался — я не знаю. Мне кажется, он был моряком в отставке. Мистер Торнберг никогда не говорил, кем он был, но его манеры и взгляд типичны для моряков. По гостям не ходил, и гостей не принимал. Только однажды была племянница. Писем не писал и почту не получал. Рядом с его спальней была комната. Он ее использовал как мастерскую и проводил там большую часть своего времени. Я думаю, он работал над каким-то изобретением, но он держал дверь запертой и не позволял подходить к ней.

– У вас есть соображения насчет того, что это могло бы быть?

– Нет, сэр. Мы не слышали оттуда никаких звуков, какого-либо запаха тоже не было. И на его одежде никогда не было даже малейших следов грязи, даже если она предназначалась в стирку. Если бы он работал над каким-либо механизмом, это было бы не так.

– Он был пожилым человеком?

– Как сказать, не старше пятидесяти. Он всегда держал осанку и его шевелюра и борода были густыми, без седины.

– У вас были с ним какие-либо проблемы?

– О, нет, сэр! Он был, смею сказать, очень необычный, в некотором смысле, джентльмен. Он не беспокоился ни о чем, кроме того, чтоб еда подавалась вовремя, и у него всегда была чистая одежда, он за этим очень тщательно следил. Большую часть дня он почти не показывался, только рано утром и поздно вечером мы видели его.

– Теперь о пожаре. Скажите, что вы помните.

– Ну сэр, мы с женой легли спать около десяти, как обычно, и заснули. Наша комната на втором этаже, в задней части дома. Некоторое время спустя, не могу точно сказать во сколько, я проснулся кашляя. Комната была заполнена дымом, и моя жена, казалось, задыхалась. Я вскочил и, спустившись по задней лестнице, вытащил ее через черный ход.