Сотворение мира
Шрифт:
Хасан, нахлестывая коня, галопом летел в темноте. Спустившись вниз, он промчался через ручей и снова выскочил наверх, выехав на извилистую дорогу. Турок еще подхлестнул коня, жеребец уже подустал, но Керимоглу было наплевать на все. Он мчался, думая только об одном – оторваться. Только бы уйти – тогда будет все!
Вскоре гора скрылась за поворотом. Беглец снова огрел жеребца плетью и вломился в чащу. Ветки деревьев хлестали по груди и бокам, но он гнал и гнал коня сквозь густые заросли. Вдруг конь всхрапнул, и в следующее мгновение турок почувствовал сильный удар, затем ощутил, что куда-то летит.
Толчок едва не выбил его из седла. К счастью, это была какая-то яма, из которой конь вынес его. Керимоглу все время оглядывался. Пока не было видно никого – ни одного живого существа, ни зверя, ни птицы, ни человека. Только звезды, похожие на поблескивающие вдали маленькие язычки пламени, колеблемые ветром, лили на землю холодный и неприветливый, тусклый свет.
Внезапно конь Хасана остановился, запрядал ушами, а затем вновь рванулся вперед. И здесь турок заметил, что по склону ближайшего холма, в том же направлении, в каком ехал он, позади промелькнула какая-то черная тень. Все. Погоня. Осматриваясь по сторонам, он пришпоривал жеребца еще сильнее.
Сержант хлестнул лошадь и поскакал влево, к краю ложбины, чтобы найти удобное место, где можно было бы перескочить через нее. Впереди он видел беглеца. И тут у него на глазах конь турка слетел в овраг. Предположив, что тот разбился о камни, Локис помчался к нему, но вот со дна оврага послышался звук копыт: Керимоглу остался невредим, нашел тропку и гнал коня вверх по склону, чтоб выбраться из оврага. Локис увидел, как конь вскарабкался и мощным скачком поднялся на возвышенность.
– Стой! – крикнул Локис. – Стой, говорю тебе!
Было понятно, что противник сделать это и не подумает, но в таких случаях человек кричит именно это – инстинкт. Сержант сжал коленями бока своего жеребца, конь рванулся вперед, внизу ревела раздувшаяся река.
Было еще темно, и скачка двух наездников была видна слабо им самим. Они то сближались, то отдалялись друг от друга; беглец временами оборачивался назад, вглядываясь в ночь. Локис прилагал все силы, чтоб нагнать его, но резвый конь уносил беглеца как на крыльях.
Локис с немалым трудом держался в седле. Верховой езде в десантуре не учат – сейчас он пожалел об этом. Единственное, что хоть немного помогало, – это несколько «проб», сделанных еще в подростковом возрасте.
В то далекое время Володя Локис ухаживал за одной девчонкой – Ларисой Малининой. А она была большой любительницей лошадей. И вот выходило так, что для того, чтобы оказаться поближе к ней, Локис вынужден был сам пойти на занятия по верховой езде. Впервые оказаться на спине у коня – это было сильным впечатлением в двенадцать лет. Потом начались занятия верховой ездой. Падения, неудачи… Было обидно – кто-то ездит, а у него никак не получается. Надо было успокоиться, присмотреться, как более опытные наездники общаются с животными, как они находят к ним подход, поучиться у них. Первый барьер, психологический, был взят. Но вот дальше дело не пошло. Из-за какой-то глупости Володька рассорился с Малининой и забросил «скачки» после нескольких занятий. Вот и весь, как говорится, боевой опыт.
Но все это сейчас долго продолжаться не могло. Сержанту было предельно ясно – еще немного, и он потеряет беглеца. Дальше – больше: уходивший турок сделал резкий поворот направо, а Локис его пропустил – лошадь сама поскакала по более широкой тропке, ведущей вверх. Да и вообще – в темноте сержант просто не заметил раздваивавшейся дороги.
– Твою мать! – проревел десантник. – Да что же это такое?!
Решение, причем почти безумное, пришло мгновенно. Тропинка, по которой поскакал Хасан, делала крюк, прежде чем ниже вернуться к скале. Сержант натянул поводья, остановив лошадь. Спрыгнув на землю, он понял, что его немного шатает, а идти получается как-то «пьяновато».
– Не слушаются ноги-то, с непривычки, – пробормотал он, – ну, ничего, сейчас главное – прыгнуть!
Он стал на кромке. Под ним, внизу, шла старая тропа, по которой двигался жеребец Керимоглу.
– Последний шанс! – пробормотал сам себе Локис, прыгая вниз. – С богом!
Сказать, что это было рискованно, – значит не сказать ничего. Но оставался только один вариант…
Упав на коня, сержант с ходу выбил беглеца из седла. Два человека покатились по узкой тропинке. Конь, потерявший наездника, громко заржал и поскакал дальше, скрываясь за очередным поворотом. Упав на камни, Локис больно расшиб ногу, но в пылу схватки не обратил на это внимания. Бежать было некуда, так что…
Керимоглу побагровел и пригнул голову к мускулистой груди. На шее выступили жилы.
– Ах ты, мразь! – выдавил он сквозь зубы, накинувшись на Локиса со злостью и неудержимостью подстреленного буйвола.
Локис был на голову выше, моложе, а «медик» – массивнее. Еще не пришедший в себя сержант промедлил долю секунды, не успев увернуться от атаки: в плечо, словно пушечное ядро, врезался кулак. Удар пришелся вскользь, однако нанесен был с такой силой, что Локис отлетел назад, растянувшись поперек тропинки.
Турок попытался завершить начатое, но Локис уже вскочил на ноги. Следующий выпад Керимоглу пришелся в пустоту, а десантник использовал этот момент по полной программе, приложившись ногой в живот противнику. В два прыжка Локис подлетел к Хасану и врезал ему в ухо – да так, что у того зубы лязгнули. Турок упал на колени.
У него помутилось в глазах, однако Локис вздернул его на ноги, примерившись для нового удара. Керимоглу, собрав силы, ударил Локиса камнем, который успел схватить. К счастью для десантника, камень скользнул, лишь ободрав ухо.
«Доктор» снова перешел в атаку: его лицо исказилось, в глазах сверкало бешенство, а в руке – нож. Напряженный, как свернувшаяся перед броском гадюка, Локис подтянул ноги к груди и врезал пятками в грудь нападающего.
Удар пошатнул турка, и он на секунду застыл, словно в грудь ему попала пуля. Несколько мгновений Керимоглу пытался удержаться на краю, а затем, будто тряпичная кукла, взмахнув руками и мотая головой, Хасан полетел вниз. Он врезался спиной в большой камень и сполз на землю.