Сотвори свою смерть
Шрифт:
— Огромный след, огромный след… — бормотал он, напрягая память. — Где я об этом слышал?
Однако так и не вспомнив, с досадой махнул рукой и направился в сторону деревни.
VII
Подойдя к знакомому дому, Виктор толкнул калитку и замер: в самом центре двора стояла огромная рыжая корова с поломанным рогом и жалобно мычала. Он опасливо попытался ее обойти. Однако рыжуха тяжело задышала и, опустив голову,
«Еще чуть-чуть, и я бы бесславно погиб в глухой архангельской деревне… — подумал он. — А все бы сказали, что дурак: не лезь на рога даже и домашнему животному».
Вторая попытка попасть в дом вновь оказалась неудачной. Виктор ощутил, что пальцы у него окоченели от мороза, а уши вот-вот отвалятся. Громко насвистывая мотив из оперы «Кармен», он начал прохаживаться по двору, надеясь, что его рулады кто-нибудь да услышит. Но среагировала лишь корова. Она глухо замычала и шагнула к Виктору. Взгляд рыжухи был таким угрожающим, что он посчитал за благо удалиться за калитку, где едва не столкнулся с тещей, спешащей домой.
— О… зятек! — удивленно воскликнула женщина, пропуская Виктора во двор.
Тот отрицательно замотал головой.
— Только после вас…
Марья Степановна смело потрусила по дорожке мимо коровы, даже не обратив на нее внимания. Виктор осторожно последовал за ней, стараясь держаться рядом. Однако рыжуха на этот раз спокойно жевала свою жвачку, не пытаясь посягнуть на чью-либо жизнь. На всякий случай, не совсем веря в добродетельные качества коровы, Виктор сжал кулаки. Видимо, скованные движения зятя, его побледневшее лицо заставили Марью Степановну призадуматься. Когда вошли в сени, хозяйка, отряхивая снег с валенок, со смехом спросила:
— Ты что, Милки испугался?
Виктору было стыдно признаться в своей слабости, и он отрицательно покачал головой.
— Нет, конечно… А чего ее бояться?
Марья Степановна с недоверием посмотрела на зятя и лукаво проговорила:
— Моя Милка лучше любого сторожа… Как-то раз забрались воры во двор, а рыжуха так размычалась в сарае, что все соседи посбегались.
— Что вы говорите? — деланно удивился Виктор, с содроганием вспоминая однорогого монстра.
Женщина вновь накинула полушубок и, заметив недоуменный взгляд гостя, пояснила:
— Пойду Милку подою.
Виктор подождал, пока за тещей закроется дверь, и вошел в комнату, где все еще спала Оля.
— Пора вставать, мое солнышко, — ласково позвал он.
Девушка что-то сонно пробормотала и перевернулась на другой бок. Первым желанием Виктора было забраться под одеяло и, обняв любимую, забыть про все кошмары и сомнения, однако она так сладко посапывала, что было жаль будить ее.
Побродив по дому, Виктор вышел во двор и, заметив тещу, стоящую у хлева, поспешил к ней.
— Может, помочь? — предложил он, кивнув на ведро, которое та держала в руках.
Марья Степановна вновь окинула взглядом зятя с ног до головы и поинтересовалась:
— А ты что-нибудь умеешь делать кроме своей науки?
Виктор покраснел и задумался.
— Могу дров наколоть, — неуверенно ответил он.
— Попробуй, только не наломай, — согласилась теща скорее из вежливости.
— А где топор?
— Где-то в сенях, — вздохнула женщина и, когда Виктор повернулся, чтобы идти к дому, остановила его. — Я сама принесу…
Пока теща искала топор, Виктор заглянул в хлев к своей новой знакомой.
Милка из угла стойла равнодушно смотрела на него. Чувствуя себя в безопасности, Виктор по-детски показал корове язык и произнес:
— Глупая ты, рыжуха, я ведь свой…
Видя, что Милка навострила уши, он повторил:
— Свой!
Корова угрожающе замычала и нацелилась на него своим единственным рогом. Виктор поспешил ретироваться на двор, подальше от своенравного животного.
Оглядевшись, он заметил, что от дома спешит Марья Степановна. Напряженное лицо тещи заставило молодого человека пойти ей навстречу:
— Что случилось?
Женщина устало опустилась на колоду и объяснила:
— Ой, Витенька, не знаю даже, как сказать.
— Успокойтесь, — Виктор присел на корточки и, взяв руки женщины в свои, растерянно проговорил: — Я не знаю, что произошло, но, поверьте, все обойдется.
Марья Степановна подняла на зятя печальные глаза и сдавленным голосом произнесла:
— Зашла я в сени за топором, ищу его и слышу — радио разрывается. Вначале мне захотелось его выключить, чтобы Оленьку не разбудило…
Она громко высморкалась в платок.
— Не тяните, — попросил Виктор.
— Прости, — Марья Степановна поплотнее укуталась в шаль и продолжала: — Так вот, по радио что-то рассказывают, я и не прислушивалась сначала, а потом, когда поняла…
Теща вновь замолчала.
— Что-то важное передавали? — предположил Виктор, подумав, что, наверное, умер кто-то из правительства.
Мать Оли только головой покачала.
— Ой, божечки, и куда это свет катится… Это ж до чего дошли, — в голосе женщины появились нотки негодования. — Уже деток убивать начали… И где — у нас в Архангельске!..
Виктор выжидательно посмотрел на Марью Степановну.
— Нашли маленького мальчика на пустыре… — пояснила она. — Изверг какой-то задушил…