Сотворяющий
Шрифт:
– Спасибо, а что это ты вдруг так расщедрился?
– А то, что у меня есть основания полагать, что у нас больше не будет времени поговорить. Я слышал разговор наместника с начальником терминала о том, что тот корабль, который он недавно тебе подарил, нужно срочно подготовить к вылету и заправить под завязку.
– Очень интересно, – прокомментировал Лин, – а почему я об этом узнаю последним?
– Не знаю. Этот вопрос не ко мне. Обещай мне только одно, если тебе понадобиться помощь или ты попадёшь в какую-нибудь переделку, то ты сразу же свяжешься со мной! Обещаешь?
– Обещаю!
– Отлично! А теперь пойдём к наместнику. Он там, наверное, уже с ума сходит.
Глава 6
Линан Дос нашёл наместника Коры – Кади Сидорна Дио в состоянии крайнего нервного пере возбуждения. Он быстрыми шагами мерил комнату взад и вперед, бормоча себе под нос, что-то бессвязное и отчаянно жестикулируя (чего Дос раньше никогда не замечал в его поведении). Его красные и воспалённые после бессонной ночи глаза блестели лихорадочным огнём, а пересохшие губы потрескались и кровоточили.
– Доброе утро, Ваша светлость! – поклонился Лин. – Как вы себя чувствуете?
– Как хорошо, что ты, наконец, пришёл! – воскликнул Кади, увидев творца, и поспешил ему навстречу. – У меня есть к тебе очень важный разговор. Присаживайся! – он указал Досу на уютное кресло. – Прежде всего, хочу поблагодарить тебя за великолепное шоу. Все гости просто в восторге и Верховная нута тоже! Оно произвело на её святейшество такое неизгладимое впечатление, что она изъявила желание забрать тебя с собой!
«Вот Рарака будет смеяться! – подумал Дос. – Уж не собирается ли она и вправду взять меня в свои фавориты? Великие боги! Я не согласен! Я не хочу!».
– Мне очень лестно предложение её святейшества, но, к своему глубочайшему сожалению, я вынужден его отклонить. Признаться, мне очень жаль! – вежливо ответил Дос.
– Пожелания Верховной нуты – это не просьбы, а приказы, молодой человек, – назидательно произнёс Кади, – они не обсуждаются. Ты поедешь с нею, и не пытайся сопротивляться, если тебе ещё дороги твоя голова и свобода.
– Ну, что касается головы, то – не знаю, хотя, сказать по правде, перспектива многообещающая, а вот, что до свободы, – то я вчера видел уже трёх «свободных» девушек из её свиты, – усмехнулся Дос, но Кади шутку не оценил – напротив, он вдруг весь как-то побледнел, задрожал, а потом бросился к Линану и закрыл ему рот своей ладонью.
– Тише! – прошептал он ему на ухо, озираясь и тяжело дыша. – Больше никогда не смей так говорить! Даже думать не смей! Я, между прочим, должен был прямо сейчас пойти и донести лакеям её святейшества на тебя, но ты мне нравишься и, к тому же, очень мне угодил, поэтому я не стану этого делать, хоть и рискую ради тебя всей своей карьерой! Но запомни: второго раза не будет! Я тебя предупредил, а дальше – дело твоё: хочешь болтать сдуру, где попало и что попало – пожалуйста! Но я тебе помогать больше не буду! Ясно?
– Ясно, Ваша светлость, впредь я постараюсь держать язык за зубами, простите меня.
– Вот так будет лучше, – облегчённо вздохнул наместник, – а теперь пойдём. Её святейшество ожидает нас к обеду. Опаздывать нам никак нельзя.
Деловой обед в честь прибытия Верховной нуты давался в чёрном зале – единственном помещении дворца, которое Кади не позволил переделывать. Её святейшество восседала в мягком кресле, обтянутом кожей чёрного карликового дилока. Напротив неё был накрыт обеденный стол.
– Счастлив, видеть Вас снова, Ваше святейшество! – с глубоким поклоном, произнёс наместник.
Верховная нута окинула его и Доса долгим, оценивающим взглядом, лёгким кивком ответила на приветствие и жестом предложила гостям присесть.
– Так это и есть ваше чудо, Кади Сидорн? – ледяным голосом спросила она, указывая на Линана.
Наместник молча кивнул в ответ.
– Подойди ко мне, юноша, – продолжала она, уже обращаясь к Досу, – мне бы хотелось получше рассмотреть тебя. Рассказывают, что ты просто чудеса творишь. Это правда, что ты сумел перестроить весь дворец и устроить вчерашнее шоу один, без какой-либо помощи, не пользуясь виброшлемом, будучи больным, и всего за считанные дни?
– Истинная правда, Ваше святейшество, – ответил Дос и низко поклонился.
– Твой талант весьма впечатляет! – слегка улыбнулась нута. – Кто твой наставник?
– Им был мастер Дрого, Ваше святейшество, но он, к сожалению погиб.
– Да, да, я слышала об этой трагедии, – весьма участливо сказала нута.
И Лину, вдруг, показалось, что лёд её сердца начинает таять: она всё больше и больше становилась похожей на обычную женщину преклонных лет. Он никак не мог понять, что же могло вызвать в ней такую разительную перемену?
«Может она, на самом деле вовсе не так плоха, как мне показалось сначала, – размышлял Линан, – или это я ей так понравился, что её каменное сердце начало таять? А может, она просто пытается мне понравиться? Но зачем ей это? Ничего не понимаю!». А, между тем, Ксор продолжала:
– Ты очень талантлив. Я даже думаю, что тот уровень работы, который ты вчера продемонстрировал нам, заслуживает звание «мастера», если не «Великого мастера», но ты ещё совсем молод, и для того, чтобы точно определить твой возможный потенциал, необходимо провести сканирование твоего мозга. Вот этим-то мы сейчас и займёмся. Пригласите сюда моего личного сканера! – крикнула она своим лакеям.
Линан был в ужасе. Всё его существо вопило: «Нет! Только не это! Не давай им себя сканировать! Ни за что! Беги! Беги отсюда, пока не поздно! Спасайся!», но он не мог позволить себе такой роскоши, как сопротивление или побег. Он стоял, похолодев от страха, и из последних сил пытался выглядеть естественным и непринужденным.
В зал вошёл личный сканер нуты. Это был очень высокий и невероятно худой гуманоид, то есть представитель расы, родственной человеческой. Одет он был в бесформенную одежду из тончайшей ядовито-жёлтой ткани, скреплённую на его груди тремя металлическими застёжками. Его роговой череп скрывало покрывало из такой же, как и его одежда ткани, подхваченное металлическим ободком, опоясывающем всю его голову. Впереди, прямо посередине его широкого лба качалась крупная подвеска каплевидной формы, в оправе которой красовался довольно большой бриллиант, сияющий так ярко, что от него просто невозможно было оторвать глаз.