Соучастие в убийстве
Шрифт:
Филдс стоял в нерешительности. Он редко обедал вне дома и в таких случаях обычно довольствовался самой простой пищей. Зато Браммел всегда обедает, как лорд. И как только он ухитряется это делать? Впрочем, это не его забота. Он никогда не слышал ни единого намека на то, что Браммел берет взятки. Он бы узнал, если бы об этом поговаривали. Управление кишмя кишело доносчиками; не было ни одного сыщика, за которым не следил бы его коллега, и все доносы попадали на стол Филдса.
— Ладно, Стюарт, поедем, — решился наконец
И сам остался очень доволен своим решением. Он нахлобучил на голову шляпу с узкими полями, из-под нее, расширяясь книзу, виднелось его красное лицо. Он даже как-то помолодел и развеселился.
— Заглянем-ка перед уходом к Брюсу, — сказал он, когда они подошли к лифту. Они спустились в подвальный этаж, где помещались комнаты для допросов.
Филдс ступал крадучись, по старой профессиональной привычке, Браммел же, небрежно помахивая шляпой, шел легкой, размашистой походкой. Рядом с грузным неряшливым Филдсом, чьи телеса буквально выпирали из тесного темно-серого костюма, Браммел, тщательно причесанный, в отлично сшитом костюме, выглядел особенно красивым и элегантным.
Когда они проходили мимо дежурки, через открытую дверь до них донесся голос одного из младших сыщиков:
— …Они обязаны поддержать наши требования…
Филдс презрительно фыркнул.
— Некоторые из этих мальчишек больше похожи на клерков, чем на сыщиков, — проворчал он. — Единственно, что их интересует, — это зарплата.
В лифте Филдс сказал Браммелу, что Филберт уже допросил почти всех поставщиков миссис Тайсон, некоторых по два-три раза. Сейчас он снова допрашивает Биби.
— Что он от него хочет? — спросил Браммел.
Это напомнило Филдсу, что Браммел не верит в его версию, что вор и убийца — одно лицо. А Брюс Филберт верил.
— Биби хитрит и путает, — резко сказал Филдс. — Брюс считает, что он знает что-то про вора, но не хочет сказать.
— На этот раз у него ничего не выйдет, — сказал Браммел.
— Вы недооцениваете Брюса, — ответил Филдс. — Помяните мое слово, он далеко пойдет.
Они вышли из лифта и направились к двери, возле которой дежурил пожилой полицейский, прослуживший в управлении около двадцати пяти лет. Он вытянулся, отдал честь и распахнул перед ними дверь. По обе стороны узкого коридора были расположены комнатенки, похожие на камеры. Все двери были плотно закрыты, пахло карболкой и мылом. В тишине гулко зацокали по цементному полу подкованные башмаки Филдса.
Он постучал в последнюю дверь, и они с Браммелом вошли в камеру. Здесь было темнее, чем в коридоре. Через узкое, забранное решеткой оконце, почти под самым потолком, пробивался слабый синеватый свет летних сумерек, падавший на голову Этола Биби, сидевшего на стуле у стены. Напротив него на краю стола, который вместе с тремя стульями составлял всю обстановку комнаты, сидел Филберт; вошедшие прежде всего увидели его массивную спину. Филберт повернулся
— Наконец-то Биби признался, что видел какого-то подозрительного типа.
Молочник привстал со стула. Вид у него был растерянный и встревоженный.
— Сядь, Биби, — сказал Филберт, кидая взгляды на Филдса и Браммела.
Он несколько часов бился, чтобы вырвать это признание.
Оба, и Филдс и Браммел, оглядели Биби внимательным, оценивающим взглядом.
Первым заговорил Браммел.
— Итак, Биби, этот человек, которого ты видел…
— Никого я не видел, — решительно заявил Биби, осмелев в присутствии начальства, которое, казалось, обещало ему защиту от Филберта. — Это Филберт заставил меня сказать, что я видел.
Браммел бросил быстрый взгляд на Филдса, который немедленно стал лично допрашивать Биби.
— Вы утверждаете, что старший сыщик Филберт принудил вас сказать то, чего вы не хотели говорить. Как он это сделал?
— Ну… — Биби запнулся. — Понимаете… как бы это сказать… он просто вложил мне в рот эти слова.
— Нет, не понимаю.
— Он меня спросил: видел ты, чтобы кто-нибудь выходил из дома двенадцать по Дарлингтон-авеню около трех часов ночи? А я почем знаю, может, и видел. Разве я помню? А он мне говорит: ты должен был видеть. Минут двадцать твердил мне это. И все про экономку говорил: она, мол, слышала, как я привез молоко, а за минуту до этого слышала, как грабитель вышел через черный ход.
— Вы не видели грабителя?
— Нет.
— Тогда зачем же вы сказали старшему сыщику Филберту, что видели?
— Так он же все твердил, что я не мог не видеть.
— И вы думаете, я вам поверю?
— Я правду говорю.
— Не всегда… Вы не сразу признались, что обошли дом миссис Тайсон и заглянули в ванную, не так ли?
Биби не знал, что ответить. Он опустил глаза и замолк.
— Зачем вы обошли дом?
— Думал, может, что-нибудь услышу.
— Что можно услышать в такой ранний час?
— Я хотел влезть в окно, — сказал Биби. — Только испугался, вдруг кто-нибудь меня увидит. Тогда бы я попал в переделку.
— Да, вас могли бы арестовать по подозрению в убийстве, — сухо констатировал Филдс, поглядев на Филберта. — Биби, — продолжал он, — почему же вы не сказали все это старшему сыщику Филберту? То, что вы сказали сейчас мне?
— Я боялся.
— Бояться вам нечего.
— Как бы не так! — воскликнул Биби. И добавил, указывая на Филберта: — Он сказал мне, что я мошенник.
Филдс не дал ему договорить.
— Старший сыщик Филберт имел все основания предполагать, что вы лжете, — внушительно сказал Филдс.
— Да он не давал мне слова ска…
— Опять вы прерываете меня, — сердито оборвал его Филдс. — Вы же ни на один вопрос не ответили прямо. Так было дело, Филберт?
Громадина Филберт побагровел от ярости.