Соучастник
Шрифт:
Дэниел оглядел комнату. Одежду он убрал в стиральную машину, которая стояла в подвале. Полиция обыщет его жилье, но, возможно, не станет спускаться вниз. Он уже хотел выйти, когда до него дошло, что его могут посадить в тюрьму. Надо кого-то предупредить... Но кого? Дэниел подумал и набрал номер Кейт. На другом конце линии включился автоответчик.
– Кейт, это Дэниел. Внизу меня ждет полиция. Я не знаю, что происходит. – Он говорил осторожно, чтобы не подставить себя и Росс. – Свяжись со мной позже. Если меня не будет дома, возможно, я арестован.
Дэниел повесил трубку и запер квартиру. Спустившись на первый этаж, он увидел Брюстер и Форбуса,
– Мистер Эймс, будьте добры, положите руки на стену и расставьте ноги, – приказал Зик Форбус.
– Я не вооружен.
– Вот и замечательно.
Дэниела быстро обыскали. Полицейский вытащил из его карманов связку ключей.
– В чем дело? – спросил Дэниел.
– Мы расследуем убийство Артура Бриггса, – сообщила Билли.
– При чем тут я? – удивился Эймс.
Он тут же пожалел о своих словах, вспомнив, что большинство людей, узнав о смерти знакомых, испытывают шок.
– У нас есть свидетель, который видел, как вы уезжали с места преступления, – ответил Форбус.
– Мы просто хотим узнать, что вы там делали, – объяснила Билли. – Если у вас есть информация, которая поможет нам найти убийцу мистера Бриггса, мы будем вам очень благодарны.
Дэниел покрылся испариной. Полиция не смогла бы найти его так быстро, если бы у них не было свидетеля.
– Я не скажу больше ни слова, пока не встречусь со своим адвокатом.
– Вы кажетесь вполне приличным парнем, мистер Эймс, – заметила Билли. – Объясните нам, что произошло, и я постараюсь вам помочь.
Голос Билли звучал вполне искренне, и Дэниел чуть не клюнул на ее наживку. Но он слишком много времени провел на улицах и хорошо знал эту игру.
– Спасибо, детектив, но сначала я поговорю с адвокатом.
Билли кивнула:
– Как хотите. Пожалуйста, повернитесь, руки за спину.
– Зачем?
– Вы арестованы по обвинению в убийстве Артура Бриггса.
Дэниел сидел в патрульной машине с руками, скованными за спиной наручниками. Первую часть пути до Центра правосудия он пытался устроиться поудобнее, а вторую молча предавался размышлениям, поскольку всю дорогу с ним никто не разговаривал. Когда машина остановилась в полицейском гараже, он был уже измотан собственными мыслями.
Центр правосудия занимал новое шестнадцатиэтажное здание в южной части Портленда. В нем находились тюрьма округа Малтном, два районных и два окружных суда, государственная служба надзора и пробации, судебная экспертиза штата и центральный участок портлендской полиции. Брюстер и Форбус прибыли вслед за машиной Дэниела и проводили его в отдел расследований. Никто из них не обменялся с ним ни единым словом, не считая коротких указаний, что нужно делать и куда идти.
Уголовный отдел занимал одну из сторон здания и тянулся вдоль всего тринадцатого этажа. У каждого детектива здесь была своя кабинка, отделенная от других перегородкой не выше плеча. Как только они вошли в офис, с Дэниела сняли наручники и поместили его в тесный бокс. Крошечное помещение освещала одна яркая лампа, вделанная в потолок. Сидеть полагалось на жесткой деревянной скамье, стоящей вдоль задней стенки. Другой обстановки в комнате не было.
Форбус несколько минут провел вместе с Дэниелом. Он объяснил, что Эймса пока будут держать в камере и он может стучать в дверь, если ему захочется выпить воды или сходить в туалет. Потом он запер дверь и надвинул железную сетку на небольшое окошко с мутным стеклом – единственное средство общения с внешним миром. Дэниел вытянулся на скамье, прикрыл ладонями глаза, чтобы защитить их от резкого света, и попытался расслабиться.
Через двадцать минут Форбус привел фотографа, который сделал несколько снимков Дэниела. Когда фотограф ушел, детектив выдал заключенному одноразовый комбинезон, сделанный из ломкой бумаги с застежкой спереди. Бумага была гладкой на ощупь и неприятно холодила кожу. Форбус объяснил, что Дэниел должен носить этот костюм, пока в тюрьме ему не выдадут арестантскую одежду.
Когда Эймс переоделся, детектив провел его через коридор в маленькую комнату для допросов. Здесь стояли несколько тяжелых деревянных стульев и прикрученный к стене стол. Дэниел заметил на столе коробку с бумажными салфетками и подумал о том, сколько людей уже проливали слезы в этой комнате.
Форбус не стал спрашивать Дэниела об убийстве, и тот с трудом удержался, чтобы не заговорить об этом первым. Детектива интересовали только его возраст, дата и место рождения, другие статистические данные для полицейского отчета. Дэниела подмывало отказаться отвечать на вопросы, но потом он подумал, что чем больше времени проведет вне камеры, тем лучше. Получив нужную информацию, Форбус отвел заключенного обратно в бокс. У Эймса забрали часы, и он мог только гадать о том, как долго еще сидеть взаперти. Когда в двери снова загремел ключ и на пороге возникла Билли Брюстер, Дэниелу показалось, что прошло не меньше нескольких часов.
– Я отведу вас в тюрьму, – сообщила детектив, надев ему наручники.
Они прошли по ковровой дорожке коридора и спустились на первый этаж. Миновав полицейский участок и гараж, Дэниел оказался на красном пятачке перед железной синей дверью в тюремной приемной. За стеной из толстого стекла стоял помощник шерифа в зеленой форме, и детектив сунула ему в щель отчет о задержании.
– Если захотите поговорить со мной о том, что случилось в коттедже, обратитесь к одному из охранников, – доброжелательно произнесла Брюстер. К удивлению Эймса, она похлопала его по плечу и добавила: – Желаю удачи, Дэниел.
Как только Брюстер ушла, дверь перед заключенным распахнулась, и его ввели в узкий бетонный бокс шесть футов в длину и семь в ширину. На скамье у стены растянулся еще один арестант в наручниках. Дэниел не решился попросить его подвинуться и остался стоять. Через несколько минут дверь в другом конце помещения открылась, и Дэниела проводили к помощнику шерифа, который обыскал его с ног до головы и отвел в ярко освещенную комнату, где парня опять сфотографировали. Затем Эймс оказался у окошка санитарной комнаты. Женщина по ту сторону окна расспросила его о болезнях, после чего еще один тюремщик снял с него отпечатки пальцев. Наконец Дэниела повели по длинному коридору, и он услышал что-то похожее на собачий вой. Охранник подтолкнул Эймса за угол, и вой превратился в вопль. Он исходил от одной из одиночных камер, которые тянулись по периметру большого зала. Все камеры были закрыты металлическими синими дверями со стеклянными окошками наверху. Женщина-охранник через решетку суровым тоном говорила с заключенным. Дэниел понял, что нечеловеческие крики и стоны доносятся именно оттуда.