Соучастник

Харт Калли

Ее кожа пылает под моими руками. Ее сердце гулко бьется в груди - я буквально чувствую его пульсирующий ритм на своей грудной клетке. Она резко выдыхает, когда я раздвигаю ее губы, просовываю язык внутрь ее рта и пробую на вкус. Она отвечает, сначала медленно, а потом что-то словно щелкает. Слоан хватается за меня, стягивает капюшон и начинает возиться с молнией на кофте. Я хочу, чтобы она сняла ее с меня. Хочу, чтобы она сняла с моего тела все до последнего предмета одежды, и хочу раздеть ее. Хочу трахать ее до тех пор, пока она не начнет кричать на весь автобусный парк Сиэтла.

Но

мы не можем этого сделать.

– Слоан? Слоан, подожди. Мы должны убираться отсюда.
– Я снова обхватываю ее лицо руками - ее дыхание еще быстрее, чем мое, глаза полностью остекленели.
– Ты должна кое-что знать, - шепчу я, слегка касаясь ее губ.

Она выглядит так, будто ее накачали наркотиками.

– Что?

– Ты знала, что за тобой следят, и повернулась, защищаясь. Никогда… никогда я не видел ничего более сексуального.

На ее лице появляется короткая попытка улыбнуться.

– Рада, что произвела на тебя впечатление, - говорит она.

Не могу поверить, что эта женщина реальна. Что я сделал, чтобы заслужить такую, как она? Чем заслужил тот взгляд, которым она смотрит на меня сейчас? Это загадка, которую я никогда не смогу разгадать.

– Слоан, ты всегда производишь на меня впечатление.
– Я медленно опускаю ее, чтобы она могла встать на ноги.
– Сейчас нам нужно уходить, пока Лоуэлл не появилась и не кастрировала меня.

Она искоса смотрит на меня, когда я веду ее обратно к «Хамви» и Майклу.

– Что, черт возьми, ты натворил, Зет? И кто, черт возьми, такой Эрни?

Я борюсь с улыбкой. К черту. Я позволяю себе это. Я широко ухмыляюсь.

– Ты, - говорю я ей, - сейчас узнаешь.

– Ты украл ее собаку?

– Технически он его догнепингнул (прим. пер.: Догнепинг - похищение домашних собак - обычно ценных пород - и возвращение их за выкуп, за солидное вознаграждение), - говорит Майкл.

Я усаживаю Слоан на заднее сиденье рядом с Эрни, следя за тем, чтобы она не села в мокрое пятно, которое он создал ранее, а затем забираюсь на пассажирское сиденье. Слоан с сомнением смотрит на шнауцера. Эрни смотрит на нее в ответ.

– Как, черт возьми, ты выяснил, где она живет?
– спрашивает Слоан.

Майкл запускает двигатель, и мы уезжаем.

– Вообще-то Лоуэлл обитает в Калифорнии. Но у меня есть человек, который может все выяснить. Она остановилась в отеле в центре города. Он взломал ее данные в их системе и сообщил нам, что она зарегистрировалась с животным.

Я наблюдаю, как Эрни лижет тыльную сторону ладони Слоан, и чертовски горжусь собой.

– Агент УБН, который не может разлучиться со своей собакой во время путешествия, должно быть, чертовски любит эту собаку.

– Боже, неудивительно, что она так побледнела. Она тебя за это повесит, детка.
– Смеется Слоан.

Детка.

Раньше мне хотелось врезать влюбленным придуркам за использование этого

ласкового слова. Но когда это говорит Слоан… не знаю, что и думать. Я замечаю удивленную улыбку Майкла, появляющуюся в уголках его рта, и мне не хочется его бить. Я поднимаю брови, глядя на него с выражением шока и веселья. А он ухмыляется, словно сегодня Рождество и мама с папой не ссорятся.

– Полагаю, нам лучше уехать отсюда, - говорит он.

Слова звучат из его уст мягче из-за улыбки.

Глава 5

Мы заселяемся в гостиницу, или, по крайней мере, я думаю, что это гостиница. Заведение называется The Regency Rooms, хотя снаружи шестнадцатиэтажного здания нет вывески. Понятия не имею, какая у отеля звездность. Вестибюль представляет собой бесконечные ярды белой мраморной плитки, пронизанной серыми вкраплениями. Никаких диванов. Никаких картин. Ничего, кроме белого мрамора и стойки администратора, которая, как и весь вестибюль, является воплощением простоты. За стойкой сидит мужчина в голубовато-сером костюме, с ровным рядом белых зубов, приветствующий нас консервативной улыбкой.

– Рад снова видеть вас, мистер Хэнсон, - обращается он к Зету. Мой желудок сжимается при упоминании этого имени - Хэнсон. Оно мне знакомо. Это имя дал мне Эли, когда мне пришлось продавать себя для получения информации. Это имя я назвала администратору в отеле Marriot, когда регистрировалась, казалось, целую вечность назад. Зет бросает на меня настороженный взгляд, а затем отрывисто кивает безупречно ухоженному джентльмену, который протягивает нам ключ-карту по гладкой прохладной каменной стойке.
– Вы надолго к нам?
– спрашивает он.

– На пять ночей, - отвечает Зет.

Он выглядит… он выглядит немного смущенным.

– О, отлично. Тогда вы будете с нами на торжественном мероприятии в воскресенье вечером. Не хотите зарезервировать место?

Майкл кашляет, хотя кашель больше похож на то, что он задыхается. Громкий лай эхом разносится по помещению больше похожем на пещеру, словно резкий взрыв аплодисментов. Зет медленно поворачивается и бросает на него неприязненный взгляд. Я не дура и вижу, что Майкл пытается замаскировать улыбку, прикрывая рот сжатым кулаком.

Зет почесывает челюсть.

– Нет, в этом нет необходимости, спасибо.

Торжественное мероприятие? Резервирование места? Суммируйте все это с не слишком деликатной реакцией Майкла на вопрос администратора, и у меня сложилось очень яркое представление о том, что происходит в The Regency Rooms. Это место прячет в своих темных углах провокационные секреты. Зет берет со стойки ключ-карту, забирает наши сумки - одежду и туалетные принадлежности, приобретенные Майклом, - и ведет нас к элегантному, минималистичному лифту. Кнопки вызова нет, только черная панель, вмонтированная в стену, к которой Зет прикоснулся ключ-картой. На черной панели появляется белый значок звезды, который слегка пульсирует.