Соучастник
Шрифт:
– С ним все будет хорошо. Даю слово. С ним все будет хорошо, потому что у него есть ты.
Глава 19
Семь часов. Лоуэлл и ее молчаливый гигант держат меня взаперти еще семь часов. Она расспрашивает меня о Монтерелло, а затем задает те же вопросы еще три раза. Она безуспешно пытается подловить меня, заставить сказать что-то, противоречащее моим предыдущим
Она расспрашивает меня о прошлом с Чарли. Спрашивает о смерти своего коллеги в больнице - того, в которого стрелял Чарли, а не я. Расспрашивает меня о взрыве у церкви Святого Финнегана вчера утром. Она спрашивает меня о смерти Андреаса Медины, тело которого было найдено на полу номера в отеле Marriott в центре города. Она расспрашивает меня обо всем, что может быть использовано для предъявления мне обвинений.
И упоительная правда заключается в том, что ей нечего на меня повесить. Абсолютно, бл*дь. Совершенно очевидно, что она пытается сделать все от нее зависящее. Лоуэлл знает, что у нее ничего нет, но она надеется, что я полный идиот. Она надеется внушить в меня страх божий разговорами о чудовищных преступлениях, чтобы к тому моменту, когда она дойдет до того, чтобы спросить меня о том, что ее на самом деле интересует, я буду готов признаться во всех грехах, чтобы спасти свою задницу. Она только что приступила к четвертому раунду вопросов о Медине - когда вы видели его в последний раз? О чем вы разговаривали с жертвой?
– когда я окончательно потерял терпение от этого бреда.
Я наклоняюсь через стол, сцепляю пальцы и смотрю на злобную суку.
– Тебе нужен Ребел. Почему бы нам не прекратить это дерьмо, Денис? Почему бы тебе не спросить меня о том, что тебя на самом деле интересует, чтобы ты могла пойти домой разогреть ужин в микроволновке, а я мог убраться отсюда нахр*н?
Лоуэлл замирает, словно я нарушил ее планы, и она злится из-за этого.
– Ладно, Зет. Ты чертовски оптимистичен, если думаешь, что выберешься отсюда после того, как мы завершил разговор, но ладно. Для пущей убедительности, давай поговорим о Ребеле. Ты знаешь, где он?
– Нет. Я уже сказал тебе, что не знаю.
В глазах Лоуэлл загорается огонь. Представляю, как она говорит гиганту выключить камеру, чтобы пойти и найти справочник - лучшего друга бесчестного полицейского, - но она этого не делает. Ей удается сдержать ярость и задать мне еще один вопрос.
– Что вы можете мне о нем рассказать?
– Почему ты так одержима им?
– Мне кажется, вы путаете динамику наших отношений, мистер Мэйфейр. Здесь я задаю вопросы.
– Если вам нужна информация, придётся терпеть мои вопросы.
Она фыркает, постукивая ногтем указательного пальца по исцарапанной поверхности стола между нами.
– Хорошо. Ребел покупает девушек. Он покупает их, а потом они исчезают. Никаких следов. Мы знаем, что он вовлечен в торговлю людьми. Мы знаем, что он убивает этих женщин. Мы не знаем, где и как. Учитывая ваше недавнее участие в поисках сестры доктора Ромера, могу предположить, вам не наплевать на этих женщин.
Значит, до нее дошли те же слухи, что и до меня о Ребеле. Она верит в то же самое, во что верил я, пока не встретил этого парня. Но теперь я знаю правду: Ребел помогал и финансировал переезд
– Скажите мне еще раз, что означает УБН, агент Лоуэлл?
– Ты, бл*дь, умничаешь?
– шипит Лоуэлл.
– Нет, вовсе нет. Мне просто интересно, почему Управление по борьбе с наркотиками… это ведь то, что оно обозначает, верно? Почему Управление по борьбе с наркотиками так активно участвует в деле, которое, насколько я понимаю, не связано с наркотиками.
– Тебе не нужно беспокоиться об условностях, Зет. Все, что тебе нужно, это помогать мне в расследованиях, и тогда, может быть, я заключу с тобой сделку, и тебе не придётся долго торчать в гребаном Чино, обслуживая по ночам…
– Не угрожайте мне.
– Лоуэлл мгновенно замолкает. Может быть, из-за выражения холодной ярости на моем лице, а может быть, из-за явного предупреждение в моем голосе, но в любом случае эта сучка закрывает рот. Это самое умное решение в ее жизни.
– А теперь послушай меня. Ты очистишь репутацию моей девочки, как и обещала, когда она была на встрече с тобой в торговом центре. Затем подпишешь бумаги и принесёшь их сюда. После того, как получу бумаги, я расскажу все, что ты хочешь знать о Ребеле.
– Ты считаешь, что находитесь в том положении, чтобы предъявлять требования…
– А если ты этого не сделаешь, - говорю я, понизив голос, - то вам придется освободить меня через сорок восемь часов в связи с отсутствием доказательств для предъявления обвинения. И когда я выйду на свободу, агент Лоуэлл, я буду очень раздраженным парнем.
– О, теперь ты мне угрожаешь?
– спрашивает Лоуэлл.
Ее лицо стало белым, но в центре щек гневно горят два небольших красных пятна.
– Даже не мечтаю об этом. Просто говорю о своих чувствах. Мой психолог в Чино сказал, что неплохо бы делиться ими время от времени.
– Ей не следовало говорить о том, что они отправят меня обратно в эту чертову тюрьму. Одного упоминания об этом месте достаточно, чтобы мое настроение омрачилось к чертовой матери.
Лоуэлл понимает, что, несмотря на отрицание, я определенно угрожал ей. Она, должно быть, ясно видит угрозу в моих глазах.
– Скажи, что ты знаешь, и я подумаю над твоим предложением, - говорит она.
– Я скажу, куда пропали девочки. Скажу, кто на самом деле их похитил. И скажу, где находится клуб «Вдоводелов».
– Ты, должно быть, думаешь, что мы идиоты. Мы знаем, где находится их клуб, Зет.
– Я скажу вам, когда они будут там. И также скажу, где вы можете найти тело Чарли Холсана.
Это привлекло ее внимание.
– Холсан мертв?
– До меня дошли такие слухи. Подтвердить, конечно, не могу. Только слухи.
– Я вижу, что она заинтересована: она у меня в руках. Осталось сделать еще кое-что, чтобы подсластить сделку.
– Раз уж мы заговорили об этом, я укажу местонахождение всех торговых точек Холсана. Вы сможете изъять немалую партию наркоты. Это сможет облегчить оформление тех документов, о которых я тебя прошу, верно?
Я не хуже, чем она, знаю, что пропавшие девушки не попадают под ее юрисдикцию. Это дело федералов. Думаю, если бы они знали об этом деле, то занялись им, значит, Лоуэлл скрывает от них информацию. Для нее это личное дело.