СОУН
Шрифт:
– Господа, господа! – вмешался в разговор маленький человечек в клетчатом жилете и старомодных очках на самом кончике длинного крючковатого носа. – Прошу Вас, не надо ссориться! Если бы я знал, что моё появление так осложнит ситуацию, то, поверьте, я бы сделал всё для того, чтобы не появляться, но, к сожалению, у меня не было иного выхода! Вы – Мира Памела Лайт, урождённая Росси? – обратился он к ней.
– Совершенно верно! – подтвердила она.
– Меня зовут Натан Гольд, – человек в старомодных очках слегка поклонился, – я являюсь душеприказчиком Брюса МакМастера. Вы были знакомы с ним?
– Первый раз слышу это имя, – ответила она. – А кто это?
– Ну что вы? – укоризненно улыбнулся господин Гольд. – О таких людях знают все! Брюс Алан МакМастер был хозяином и генеральным директором Социальной Организации Универсальных Новинок!
– В самом деле? – пожала плечами она в ответ. – А что это такое?
– Я думаю, что у нас с вами ещё будет время обсудить этот вопрос. Я, собственно, искал вас вот по какому делу. Перед своей трагической кончиной господин МакМастер уполномочил меня разыскать вас и передать некоторые свои бумаги и пожелания. Так что, я буду вам весьма признателен, если вы навестите меня в моём офисе завтра ровно в полдень по адресу, который я сейчас перешлю.
– А зачем? – недоумевала она.
– Сейчас я не могу ответить на этот вопрос, но уверяю: вам просто необходимо прибыть ко мне! Это очень и очень важно!
– Хорошо, я приду, – рассеяно произнесла она.
– В таком случае, не стану вас больше задерживать. Ещё раз прошу прощения за беспокойство. До свиданья!
– До свиданья, – ответила она и отключила связь.
– Какой ещё МакМастер? – пожимая плечами, пробормотала она и вопросительно посмотрела на Викторию, разливавшую по чашкам ароматный свежесваренный кофе.
– Я понятия не имею, кто такой этот МакМастер, но точно знаю одно: твой бывший – самый настоящий мерзавец! – прошипела в ответ негритянка, приглашая Миру к столу. – Мог бы хоть на словах тебя поздравить!
– Да о чём ты говоришь?! – махнула та в ответ рукой. – Он на это вообще не способен!
– Я говорю об элементарной вежливости!
– Какая вежливость? Ты что?
– Да то! Вы же, как-никак, прожили целых десять лет вместе!
– В том-то и дело, что «как-никак»! Ну, его! Я совершенно не хочу о нём говорить! – фыркнула Мира и, взяв чашку, с наслаждением вдохнула этот бодрящий и почти забытый аромат, напоминавший о тех далёких и счастливых временах, когда она ещё могла себе позволить настоящий кофе каждое утро.
Туман постепенно рассеялся, и в комнату проник одинокий лучик холодного осеннего солнца, словно желая хоть немного согреть её сырую каморку, служившую ей одновременно и домом и офисом, в который лишь изредка заглядывали посетители.
Виктория давно ушла, строго-настрого наказав Мире не грустить и хорошенько подумать над тем, что она наденет сегодня вечером, так как хозяйке торжества положено быть ослепительно красивой. Она мыла посуду и размышляла над тем, что могло понадобиться от неё такому знаменитому и, судя по всему, весьма состоятельному человеку, как Брюс МакМастер?
«Интересно, – думала она, – что всё это должно означать? Может, это очередная выходка Бориса? Ведь он спит и видит, как бы мне испортить настроение, а с тех пор, как он женился на этой длинноногой мымре, его ненависть ко мне просто полезла изо всех щелей. Хотя нет. Такое даже для него – чересчур! И где бы он взял этого адвоката? Он-то, судя по всему, человек серьёзный и вряд ли стал бы помогать Борису в таком грязном деле. И кто он этот Натан Гольд? Какие ещё бумаги и распоряжения мог оставить мне его хозяин?».
Звонки по поводу неоплаченных счетов в этот день всё же были. Даже три звонка. Ещё снова звонил Борис Лайт и требовал объяснить ему, что хотел от неё адвокат. Как обычно наговорил ей кучу гадостей, от души поиздевался над её бедностью и весьма сомнительным бизнесом. А потом в разговор влезла его новая жена, нарочито демонстрируя свои новые драгоценности, и заявила, что если ещё хоть раз кто-нибудь явится к ней в дом, чтобы справиться о Мире, она подаст на неё в суд, обвинив в том, что она, якобы, специально подсылает всяких сомнительных личностей, потому что до сих пор не может успокоиться и смириться с тем, что её бросил муж ради богатой и молодой красавицы из хорошей семьи. В общем, день рождения, как день рождения.
Глава 2
Сотканный из Его идей, великий войд исполнен жизнью, потому что Он и есть Сама Жизнь. Каждая вибрация любой из бесчисленных Его струн – суть энергия первозданной жизненной субстанции, порождающая жизненные формы бескрайнего эфира: от плазменных и энергетических до кристаллических, белковых и многих иных. Движимые бурлящей мыслью Его, они извечно перерождаются, переходя из одной формы, в другую, в вечном круговороте Сансары, вновь и вновь проходя путь очищения сквозь недра звёзд.
Каждый раз, когда вибрация идеи Атмана замедляется до уровня материи, бурлящий войд исторгает её из своего чрева на обочину Бытия – в тонкую мембрану материи, где толпятся полные звёзд и планет галактики. В мире бурлящего войда больше нет места медлительной вибрации материи, и она проваливается в одну из мириад звёзд, исторгающих эту материю вокруг себя, строя из её крупиц собственную маленькую империю, постепенно слагая из замедляющихся частичек первозданных идей, газопылевые облака, из них – планеты, каждой из которых предстоит стать микромиром для своей собственной формы жизни.
Одни заполнятся чистой энергией жизни, порождая разум в океанах газов, жидкостей и расплавленных металлов. Другие преисполнятся идеальной ясностью кристаллических жизненных форм, и начнут строить мир кристаллов, как стройных и чётких, так и сложных, изменчивых и запутанных, именуемых белками. Именно эти особенно интересны Ему, ибо только здесь, Он, не знающий эмоций, испытывает то, что можно сравнить с радостью от Творения самого себя. Столь сложная кристаллическая форма, как белковая жизнь, больше всего похожа на процесс Его собственного бытия. Она – единственная, что способна рождать безмерное разнообразие форм и воспринимать Его идеи в первоисточнике, переводя посылаемую Им сквозь звезду энергию в материю, которую Он, так же, сквозь звезду забирает обратно в войд, и снова трансформирует.