Сов Семь
Шрифт:
Элия решила дойти до своего дома, посмотреть, что от него осталось, – может быть, его снесли давным-давно, а может, в нем много лет жили другие люди, ничего не знавшие об Элии, а может, дом стоит позабытый-позаброшенный, и с крыши потихоньку облетает черепица вперемешку с осенними листьями. Элия прошла несколько шагов… и поняла, что не помнит, где её дом.
Элия перепугано обошла несколько кварталов и в нетерпении топнула ногой: она могла потерять свой дом, забыть адрес и улицу, но не могло случиться такого, чтобы в городе просто… не было её дома.
Нет, нужно у кого-то спросить, кто-то же должен помнить Элию, даром, что её никто не помнит, потому что не знает, кто-то же должен знать, где её дом…
– Простите, вы не подскажете…
– Элия! Сколько лет, сколько зим!
Элия оторопело обернулась и в недоумении посмотрела на Кэтти, которая спешила к ней через улицу. Этого не существует, этого просто не существует, сказала себе Элия.
– Кэтти?
– А ты нисколько не изменилась… надо же, сколько лет прошло…
Элия все еще не могла поверить в происходящее: в конце концов этого просто не могло быть, ведь Кэтти не существовало…
Кэтти…
Кэтти, Кэтти, Кэтти…
– С кем ты там играешь?
– С Кэтти, мамочка…
– Вот еще! Не выдумывай! Иди с нормальными детьми играй!
– Ну, ма-а-а-ам!
Кэтти.
Кэтти, Кэтти, Кэтти…
А Кэтти, уже весело щебеча, тащила Элию к уютному домику, на первом этаже была кофейня, гордость Кэтти, а на втором этаже и мансарде – уютная квартирка Кэтти, где можно было засыпать, глядя на Луну в узком окне. Кэтти усадила Элию за столик и принялась расхваливать свои пряничные домики. Она тараторила так быстро, что Элия даже не успевала сказать, что…
– Ну, ма-а-а-ам!
– Иди, с настоящими детьми играй! Не выдумывай себе никого!
А ведь Элия выдумывала, выдумывала Кэтти, и двухэтажный домик, где Кэтти обязательно откроет кофейню, когда вырастет, а пока можно подниматься в мансарду, где большая кровать, и занавеска с гирляндой из цветных лампочек, и пахнет лавандой…
…но все это жило только в воображении Элии, в её детских играх – но никак не здесь, не сейчас, ведь Элия уже взрослая, да и вообще, она может себе напридумывать все, что угодно, но именно, что напридумывать, этого не может быть на самом деле…
– Ну а ты как устроилась, рассказывай уже!
Элия открыла рот, и тут же спохватилась, понимая, что сказать ей нечего. Элия… ничего не помнила. Вот так, вот так, глупая Элия, сначала она не помнит, где её дом, хотя обошла уже весь городок, теперь она не может сказать, где она работала, что она делала все эти годы…
– Э-э-э…
– Не знаешь? – спохватилась Кэтти.
– Ну… вроде да.
– А давай тебе биографию придумаем… ну, ты из городка уехала, в театральный поступила… отучилась три курса, потом замуж вышла, потом развелась… да не расстраивайся ты, у тебя потом все получится, ты свой театр откроешь, найдешь мужчину своей мечты, вы с ним пожениться хотите…
– Да нет же! – Элия еле сдерживается, чтобы не хлопнуть ладонью по столу.
– Ну, не хочешь, как хочешь, давай…
– Да нет… я свою настоящую жизнь не помню, ты понимаешь? Как будто… как будто и не было ничего… как будто я заснула лет в семнадцать, а проснулась вот сейчас…
– Ну что ж ты хочешь, ты же…
– Где мой дом? Ну… где я жила тут?
– Ой, а нигде.
– В смысле?
Кэтти волнуется, Кэтти обнимает Элию:
– Ой, ну ты прости, я тебе дом тогда не придумала. В смысле, ну я думала, как ты ко мне в гости приходила, мы играли, ты всегда с ночевкой оставалась, мне мама еще всегда утром две чашки с какао ставила, мне и тебе…
– Постой-постой… мой дом…
– …ну говорю, не придумала же!
– В смысле… как…
– Ну… ну прости, про тебя подумала, а про дом твой нет…
– Постой-постой, ты хочешь сказать…
– …ну да… я же тебя придумала…
Элия вздрагивает:
– Нет-нет, постой-постой, это я тебя выдумала, еще в детстве…
– Да не ты меня, а я тебя!
– Да не ты, а…
…Элия останавливается возле дома. Это её дом. Элия знает это, просто знает. Дом полупрозрачный, еще сам не понимающий, что он дом. Это Кэтти намечтала, чтобы Элии было, где жить, а может, не чтобы, а просто намечтала, раз разговорились об этом…
Элия ставит ногу на ступеньку, другую – ступеньки прочные, держат Элию, даром, что дом не существует, так и Элия тоже…
…нет.
Элия существует.
Еще как.
Просто…
…потому что…
…потому что существует, вот почему. Она еще покажет этой… это…
Элия поднимается в спальню, вынимает из сейфа маленький кольт, хочет выйти на улицу, не выходит, ждет.
Она еще ей устроит, этой Кэтти. Она ей…
…Кэтти достает маленький кольт, она еще устроит этой Элии, еще устроит…
– …как бы они друг друга не поубивали…
– Не поубивают.
Недоверчиво смотрю на инспектора, мне кажется, он просто не хочет заниматься этой проблемой…
– С чего вы взяли, что не поубивают?
– Ну, вы сами подумайте, они друг друга помнят? Помнят. Вот то-то же, это главное, пока помнят, будут жить…
– Точно, инспектор, вы гений…
Инспектор молчит, инспектору не до меня, и не до Элии, и не до Кэтти, у инспектора проблем хватает, вон, вчера исчезло что-то в конце улицы, потому что про это что-то все забыли. И главное, никто не может вспомнить, что там было, и черта с два теперь восстановишь…
Город, который хочет жить
Первым делом проверил, есть я или нет – проверка получилась какая-то хиленькая, ущипнул себя за руку, было больно, синяк остался, только это ничего-ничегошеньки не значило. Я даже не понял, был я во сне или наяву, а то и присниться может, что больно, мало ли. Даже непонятно, живой я человек из плоти и крови или искусно сделанный робот. Слушаю сердце, вроде есть, вроде дышу, отчаянно борюсь с желанием вскрыть свое тело, ладно, можно и попроще, можно и рентген где-нибудь найти.