Советская цивилизация т.1
Шрифт:
Революция, как бы она ни была ужасна, была именно спасением корня России — грубо, жестоко совершенным, почти без помощи культурного слоя (он только науськивал). Потому что дело шло именно к гибели — «сильным» захотелось сделаться как англичане. Давайте же вглядимся в зеркало революции!
Я вспомнил про тот фильм Говоpухина лишь потому, что логика его прозрачна, на ней легче учиться. Но мы порой, сами того не замечая, следуем по сути той же логике и, выходит, черним в старой России именно то, что в ней прорастало как будущее советское. То, что в ней и было спасено революцией. Я хочу сказать о важной статье в «Советской России» (за 3 апреля 1997г.) под рубрикой «О классовом подходе к понятию патриотизма».
Ее
Здесь наворочена целая куча сцепленных ложных утверждений и понятий. Неверно называть русских крестьян индивидами — это принципиально несовместимые, даже противоположные понятия. Далее: автор специально отмечает, что крестьяне не дебилы и примитивны не генетически — а то бы мы могли этого не заметить. То есть, само по себе предположение о генетической примитивности социальной группы не кажется автору абсурдом, он его не исключает из вариантов объяснения «факта». А между тем это именно абсурд, то представление о человеке (социал-дарвинизм), которое нам десять лет навязывают «демократы».
Да, классики говорили об «идиотизме деревенской жизни», ибо они были вскормлены Вольтером, для которого крестьянин с его общинным мышлением был злейший враг. Из отложенного им духовного яйца вылупился и Троцкий, его революционность не при чем. Это стоило России большой крови. Давайте хотя бы в «Советской России» определимся. И, наконец, утверждение, что убожество и примитивизм русского крестьянства — факт. Не гипотеза, не убеждение некоего Тасвунина, а просто-напросто факт.
Автор той статьи свой тезис не доказывает — он как бы очевиден. Но это вовсе не так. Он просто поверил классикам, а надо проверять. Какие надежные доводы он мог бы пpивести? Пеpвый — технология в ее чисто внешнем облике. Да, крестьяне пахали сохой, тpактоpов почти не было. Но тогда надо назвать «Катюшу» пpимитивным оpужием — пусковую установку сваpивали из стаpых тpамвайных pельсов. Почему же немцы за всю войну не смогли скопиpовать «Катюшу»? Значит, было что-то еще, кpоме пpимитивных pельсов.
Втоpой довод — низкий уровень потребления крестьян, тот же хлеб с лебедой. Это и есть мышление Говорухина. Лежат на витрине устрицы — Россия светла и прогрессивна, даже француз в своей книжке это подтвердил. Ест крестьянин хлеб пополам с лебедой — он убог и примитивен. Этот подход — страшное заблуждение. И не только в истории, но и сегодня. Знаток крестьянства А.В.Чаянов сказал: побеждает тот, кто умеет голодать. Поэтому никто не смог сломить русского крестьянина и никто не сможет сломить русский народ (если сам он не захочет). Поэтому Запад не смог перемолоть Китай, Индию и Африку. Культура голода несравненно выше и тоньше культуры сытости. И крестьянские народы ею владеют.
Я был в Индии, там крестьянская беднота «наступала» на города. В роскошных парках на окраинах Дели на газонах спали люди. Женщины тут же варили для детей на костре в консервных банках зерна из мешочков. Они добавляли туда какие-то семена и травы, и от их варева доносился такой тонкий аромат, что хотелось жить с ними и питаться их пищей. Африканцы вместе с несъедобными кукурузными лепешками жуют «чудесную ягоду» — и лепешки кажутся изумительно вкусными. Подлость и жадность угнетателей не смогла превратить миллиарды бедных людей в убогих и примитивных. Такими они становятся лишь в городе, на дне (а многие и в университете).
О русских крестьянах и говорить нечего. Они — гордость человечества. Во всей Западной Европе, даже в Швеции, природа отпустила крестьянам 40 дней на основные полевые работы (пахота, сев, уборка). В России — 25 дней. Казалось, невозможно освоить эти земли хлеборобу. Наш видный историк-аграрий В.П.Данилов на одном из международных семинаров говорил: «На Калимантане можно заниматься сельским хозяйством и собирать плоды круглый год. В Центральной Европе и в Англии работы на земле продолжаются до конца ноября, а подчас и в декабре, в марте полностью возобновляясь. На большей части территории России они жестко ограничены продолжительностью зимы и заканчиваются к Покрову (день Покрова Богородицы — 14 октября) волей природы. И хорошо, если снова начать их окажется возможным на Егория (день Георгия весеннего — 6 мая). От Егория до Покрова — традиционный сельскохозяйственный год в Центральной России».
Русские крестьяне совершили чудо организации труда и технологии (то есть культуры) — продвинули земледелие в непригодные, по европейским меркам, области. И при этом не озлобились, не озверели. Читаем у того же Толстого: «Бедствие несомненное: хлеб нездоровый, с лебедой, и топиться нечем. Но посмотришь на народ, на его внешний вид, — лица здоровые, веселые, довольные. Все в работе, никого дома».
Да, Толстой писал и «Власть тьмы», высвечивал тяжелые, больные стороны жизни. Но надо же брать все в целом, взвешивать верными гирями. По статьям Толстого можно воспроизвести весь ход событий, через которые довели Россию до революции. И особо он пишет о крестьянстве — сословии, которое составляло 85 процентов народа. Вот, ввели в конце XIX века телесные наказания для крестьян (а уж потом Столыпин приказывал сечь целые деревни поголовно). Толстой объясняет: «В то время как высшие правящие классы так огрубели и нравственно понизились, что ввели в закон сечение и спокойно рассуждают о нем, в крестьянском сословии произошло такое повышение умственного и нравственного уровня, что употребление для этого сословия телесного наказания представляется людям из этого сословия не только физической, но и нравственной пыткой».
Если взять в целом то, что сказано о русском крестьянстве теми, кто его близко знал — Тургеневым и Некрасовым, Лесковым и Толстым, сам тезис о его убожестве и примитивности предстанет злобным идеологическим мифом. А если вникнуть в творчество тех, кто сам вышел из крестьянства — хотя бы Есенина — то вообще непонятно, как мог кто-то в этот миф поверить. А ведь верили и верят. По мне, есть неразрывная связь между отрицанием крестьянской России и ненавистью к России советской. Одно питается другим.
Я — из последнего поколения тех, чьи родители в большинстве своем вышли из крестьян. Мы уйдем, а дети наши останутся с этой ложью, и живого слова им никто не скажет. А может, и Толстого не прочитают.
Не очень-то хорошо ссылаться на личные впечатления, но, думаю, скажу вещи, многим знакомые и близкие. В детстве, два последние года войны, я жил у деда в деревне. Он был казак из Семиречья, но под старость перебрался ближе к Москве. Казаком он был бедным, работал много, но деньги не шли — семеро детей. Жил, по «прогрессивным меркам», убого и примитивно. Изба полна детей, тут же и теленок. Как зима, приезжают знакомые киргизы: «Василий, возьми мальчишку в работники на зиму, а то помрет». Значит, покорми зиму. Так что кроме своих семерых два-три киргизенка. Да еще жеребенок бегает за ними, как собака, прыгает на кровать, пытается залезть на печку.