Советская фантастика 50—70-х годов (антология)
Шрифт:
— Так и было. Иначе мы бы и не заметили этого хода. — Владислав вдруг остановился. — Впрочем… Помните, мы в первый раз были тут вместе с вами? Я ведь сюда подходил, сейчас я это твердо помню. И ничего не заметил.
— Ты уверен? — спросил Таланов.
— Ну конечно! И Карел был со мной!.. Да, Карел… Но все же, может быть, он помнит…
— Ладно, пойдем вниз.
Таланов начал спускаться по ступенькам, включив фонарик, прикрепленный на груди. Они прошли несколько шагов по подземной галерее. Серебристые плиты потолка и стен в темноте
— Они опять следят за нами…
Таланов обернулся, прислушался.
— А тебе не кажется? — недоверчиво спросил он. — Я ничего не слышу.
— Я тоже не слышу. Только чувствую взгляд.
— Тебе и вчера на этом месте чудилось?
— Да, кажется, на этом.
Таланов включил фонарик и начал внимательно осматривать стены. Они были всюду одинаковые, слегка светящиеся в остром белом луче фонарика. Таланову показалось, что в одном месте плиты облицовки сходятся менее плотно, он приблизил лицо к стене — и вдруг тоже почувствовал, что кто-то на него смотрит. Он невольно отшатнулся, стараясь понять, откуда это странное ощущение. «Может, так начинается эта проклятая болезнь? — с тревогой подумал он. — Хотя нет, у Карела и Герберта было иначе…»
— Вы слышали? — прошептал Владислав.
Таланов снова приблизил фонарик к стене. Ну да, вот откуда это ощущение! Слабый и короткий, словно оборванный, не то вздох, не то стон там, за этой стеной. Присутствие кого-то живого. Он начал простукивать стену: да, здесь пустота.
— Вы дальше проходили? — спросил он.
— Да, только недалеко, вон туда примерно. Карелу было уже совсем плохо.
Таланов пошел вперед, светя фонариком и простукивая стену. Дальше шла сплошная кладка. Он повернул направо, в боковой проход, держась у той же стены. Гулкий звук пустоты опять возник через несколько шагов.
— Ты что-нибудь чувствуешь? — спросил Таланов.
— Да, — уверенно сказал Владислав. — Они и тут есть.
Таланов стоял у стены, водя фонариком. Тут и плиты прилегали плотно, и вообще стена в этом месте ничем не отличалась от других участков подземного хода. Только этот звук пустоты да еще странное ощущение Владислава. «Пожалуй, и мое, — подумал он. — Если только это не самовнушение».
— Значит, вы дошли до этого места, — сказал он, вернувшись в главный проход, — и дальше не пошли?
— Да, до этого поворота.
Таланов направил луч фонарика в глубь прохода. Белое яркое пятно пробежало по светящимся стенам, по светлому гладкому полу и где-то вдалеке уткнулось в разветвление ходов. Округленная линия выступа, ход налево, ход направо. Таланов выключил фонарик.
— Пройдем еще немного, — сказал он угрюмо.
Таланов боялся идти дальше, боялся этих незримых существ, исподтишка наблюдающих за ними, боялся, что он и Владислав заболеют, не успев добраться до ракеты. Но здесь, в подземном переходе, они были ближе к разгадке, чем наверху.
«Карел подцепил болезнь наверху, — думал он, внимательно осматривая стены и пол. — Если это они наслали на нас болезнь, значит они выходят наверх. Кто они вообще? Если те, что жили здесь прежде, почему они прячутся под землей?»
— Они опять смотрят, — шепнул Владислав и повел глазами вправо. Вот отсюда.
Таланов быстро шагнул к стене, полоснул по ней лучом фонарика. Теперь он гораздо явственней услышал сдавленный стон и легкий шорох. Он постучал по стене — конечно, там была пустота.
— Дело ясное: стены в этих местах прозрачны изнутри, — сказал он. — Они нас видят, а мы их нет. Ловко придумано. Потом — эти существа живут в полутьме. Яркий свет причиняет им боль, поэтому они и выдают себя, если их внезапно осветить.
— Что же теперь нам делать? — спросил Владислав.
— Кто его знает. Если б их хоть увидеть, какие они.
— А какая разница?
— Да, может, там, за стеной, что-нибудь вроде летучих мышеи или кротов.
— Да… — пробормотал Владислав. — Верно… А если попробовать приложить наше письмо к этим прозрачным местам в стене? Может быть, они прочтут и как-нибудь ответят?
— Правильно. Сейчас попробуем… Что это?!
Из бокового хода что-то вылетело и с легким, еле слышным стуком упало на плиты. Таланов и Владислав бегом кинулись к боковому проходу и еще успели заметить странный мерцающий силуэт, быстро скользящий вдоль стены, почти неразличимый на ее светящемся фоне. Странное существо неслышно скользнуло за скругленный выступ нового ответвления и, прежде чем Таланов и Владислав успели добежать до поворота, исчезло, словно растаяло в этом призрачном мертвом мерцании.
— Ты ясно видел? — спросил Таланов.
— Ясно. То есть насколько возможно: оно ведь почти незаметное. Я даже не понял, кто это — человек или зверь. Ни ног, ни рук, ни головы — ничего не видел.
— Я видел руку, она мелькнула на мгновенье. И голову… Нет, по-моему, это человек, только в какой-то странной одежде.
— Ну да, вроде маскхалата разведчиков, — сказал Владислав. Похоже, что так.
На плитах пола лежала матовая зеленоватая пластинка со скругленными углами. Таланов опустился на одно колено, разглядывая пластинку, потом взял ее в руки.
— А ведь это их письмо, Владислав! — сказал он. — Они сами к нам обратились.
— Здорово! — отозвался Владислав. — Как теперь быть? Сразу вернуться на ракету?
Таланов покачал головой.
— Письмо не длиннее нашего. Наверно, тоже сплошные вопросы. Придется показать им наше письмо.
— Мы их собьем с толку, — возразил Владислав. — Подумайте: их язык знаем, а на письмо ничего ответить не можем. Как они смогут это объяснить?
— Наше письмо — ответ. Наверняка они спрашивают, откуда мы, и так далее. Вот пускай и посмотрят.