Советский Союз. Последние годы жизни. Конец советской империи
Шрифт:
Через 26 лет положение дел изменилось, и советская печать видела в этом подтверждение закона неравномерности развития капитализма.
ВВП на душу населения в 1976 г.
(в долларах по официальным валютным курсам и в ценах 1976 г.)
Существенно увеличилось производство в Австрии (5410) и в Японии (4935), а также в Италии (3040). Медленно росло производство в Англии (3940), которая сосредоточилась не столько на производстве, сколько на финансовых операциях и недвижимости [39] .
39
Мировая экономика и международные отношения.1979. № 15. С. 144—158.
Привести аналогичные данные по СССР в расчете на твердую валюту было бы очень трудно. Проводились и у нас, и за границей различные подсчеты по разным методикам. Из этих подсчетов получалось, что в 1950 г. в Советском Союзе ВВП на душу населения составлял от 1000 до 1200 долларов, т.е. находился на уровне послевоенных Франции и ФРГ. К 1976 г. ВВП в Советском Союзе увеличился в 3 раза и составил на душу населения цифру от 3500 до 3800 долларов. По темпам роста мы обгоняли в эти 26 лет и США, и Англию, но существенно отставали от Германии и Японии. По общей величине ВВП на душу населения из 20 главных
40
Современный мир.Нью-Йорк, 1985. № 2. C. 61.
В 1976 г. в Латинской Америке ВВП на душу населения поднялся до 1310 долларов. В Северной Африке и на Ближнем Востоке – до 1350 долларов. В Южной и Юго-Восточной Азии ВВП поднялся до 230 долларов на душу населения.
До конца XX века оставалось 25 лет, и многие страны мира старались пройти эту четверть века как можно более успешно. Далеко не всем это удалось.
Углубление финансового кризиса в СССР
Самым болезненным и неожиданным для руководства СССР и КПСС стало обострение в 1987 – 1988 гг. финансового кризиса, о котором я уже писал выше. У государства не было достаточных валютных средств для оплаты импорта критически важных товаров, а также для продолжения в прежних размерах внешней помощи своим союзникам за границей и для расходов по многим скрытным операциям в рамках советской двойной и тройной бухгалтерии. Между тем новый министр финансов СССР Б.И. Гостев, сменивший неожиданно умершего В.Ф. Гарбузова, предупреждал М.С. Горбачева, что прогнозы финансовой ситуации на ближайшие 2 – 3 года не сулят никаких улучшений. При участии экспертов многих ведомств было принято решение ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О перестройке финансового механизма и повышении роли Министерства финансов СССР в новых условиях хозяйствования». Это решение за № 819 от 17 июля 1987 г. помогло Министерству финансов усилить контроль за более экономным расходованием средств бюджета. Однако никакие бюрократические решения не могли уже изменить неблагоприятное для страны общее развитие финансовой ситуации. Даже по официальной статистике дефицит государственного бюджета, который в 1985 г. составил 1,4 млрд. рублей, поднялся в 1987 г. до 52 млрд. рублей, а в 1988 г. превысил 80 млрд. рублей. Закрывать эту громадную дыру в бюджете было просто нечем. Государство действовало в сложившейся ситуации достаточно примитивно – оно увеличивало выход в обращение ничем не обеспеченных ассигнаций. При жесткой системе ценообразования это приводило к быстрому опустошению прилавков и к скрытой инфляции. По официальным данным, инфляция в 1987 и 1988 гг. составила примерно 7 – 7,5% в расчете на год. Однако реальная инфляция была, несомненно, выше. Многое в финансовых делах СССР было засекречено, а о некоторых тенденциях даже министр финансов СССР Б. Гостев не решался доложить откровенно в директивные инстанции. Так, например, выступая на одной из высоких коллегий, он впервые решился признать, что в СССР существует и скрытый дефицит бюджета, покрываемый заимствованиями из Сбербанка. Это заявление министра произвело замешательство, и Гостев не решился назвать точную и весьма значительную цифру таких заимствований [41] . По официальным данным, внутренний государственный долг увеличился в 1985 – 1988 гг. с 141,6 млрд. рублей до 398,2 млрд. рублей. Были засекречены и цифры государственного внешнего долга, которые, как мы узнали позже, составляли на конец 1988 г. 25 млрд. долларов. Золотой запас Советского Союза, хранящийся в погребах Гохрана, составлял тогда еще 800 тонн золота. Для такой страны, как Советский Союз, внешний долг был еще невелик, но и золотой запас также был небольшим. Самым тревожным были направление событий и ход дел, в которых не было видно никакого перелома. Простые подсчеты показывали, что при сохранении тенденций, взявших верх в 1986 – 1988 гг., уже через два-три года внешний долг возрастет до 100 млрд. долларов, а золотой запас страны иссякнет. И что нужно будет делать дальше? Не оправдывались и надежды на экспорт энергоносителей, так как цена на нефть оставалась низкой. Советский Союз существенно увеличил физические объемы своего экспорта. Если принять за 100 уровень 1980 г., то в 1985 г. он поднялся до цифры 110, а в 1988 г. до цифры 130. Экспорт нефти увеличился со 117 млн. тонн в 1985 г. до 144 млн. тонн в 1988 г. Однако выручка от экспорта в это же время упала с 72,6 до 67 млрд. рублей. Был уменьшен по необходимости и импорт – с 69,4 до 65 млрд. рублей. Однако это сокращение происходило слишком медленно, и общие доходы от внешней торговли быстро и заметно уменьшались.
41
Все министры финансов России и СССР. М., РЭО. 2004. С. 372.
Ситуация, которая сложилась в финансовой сфере, была тупиковой, и у руководства КПСС не было никакого ясного решения и даже предложений на этот счет. Надо было свертывать антиалкогольную кампанию, и это было сделано как раз в 1988 г. Но быстрых поступлений в бюджет ждать не приходилось. Для восстановления данной статьи дохода требовалось 3 – 4 года. Надо было сокращать военные расходы и прекращать войну в Афганистане. Решения на этот счет также были приняты, но и здесь невозможно было действовать быстро. Надо было вести переговоры и заключать соглашения, экономический эффект от которых мог наступить только через 3 или даже через 5 – 6 лет. Не только военные эксперты, но и экономисты знали, что если дивизия или армия уже создана, то поддержание ее на определенном уровне требует меньше средств и сил, чем расформирование. Военные люди, уволенные в запас досрочно, имели полное право на компенсацию, на трудоустройство и на предоставление жилища по новому месту жительства и работы. Они не могли оставаться жить на советско-китайской границе, в военных городках в Средней Азии или в Восточной Германии. Единственное решение, которое приходило в голову советникам М. Горбачева, состояло в том, чтобы существенно увеличить заимствование валютных средств у западных стран и продолжать эти заимствования еще в течение 4 – 5 лет, пока не будет запущен в ход некий «новый хозяйственный механизм», о природе которого мало кто мог сказать тогда что-либо ясное и определенное. Расхождения были главным образом в том, на что следует потратить заемные средства. Академик Станислав Шаталин, к мнению которого в 1988 г. очень прислушивался М. Горбачев, говорил и писал: «Я думаю, нужно отважиться и взять на Западе кредит, на который надо приобрести новейшие технологии и построить заводы по производству автомобилей и электронной бытовой техники. Разумеется, можно поступить проще – полностью воспользоваться займом для покупки товаров. На какое-то время они ослабят напряженность на рынке, но вскоре дефицит снова возьмет нас за горло, нам понадобятся новые товары, и так до бесконечности. Закупать надо именно технологию и современные мощности и вводить их в наикратчайшие сроки. Я предлагаю импортировать и малогабаритную технику, которая крайне необходима для реализации новых экономических отношений на селе. И уж если СССР спокойно импортирует зерно, мясо, сливочное масло, то не надо скупиться и на импорт лекарств» [42] .
42
Социалистическая индустрия.18 октября 1988 г.
От покупки новых технологий и современных мощностей до их эффективной эксплуатации требуется много времени – 10 или 15 лет. А есть ли они у режима Горбачева? Поэтому экономист и писатель Николай Шмелев предлагал идти другим и, как ему казалось, более быстрым путем. Он писал: «Сегодня больше всего нужны не темпы, нужен насыщенный товарами рынок и видимое всем повышение технического уровня и качества нашей продукции. Это и будет успехом нового хозяйственного механизма, успехом перестройки. Необходимо в ближайшее время предпринять экстраординарные усилия для насыщения внутреннего рынка продовольствием и товарами широкого потребления. Существенных сдвигов в работе легкой, пищевой и бытовой промышленности за год-два, по-видимому, не достичь. Индивидуально-кооперативный сектор в городе тоже только-только начинает подавать признаки жизни. Сегодня в решении проблемы насыщения рынка видятся лишь две серьезные возможности с надеждой на быструю отдачу. Это, во-первых, простор товарным, рыночным отношениям на селе, снятие всех – именно всех – административных пут и ограничений в сельском хозяйстве и замена обязательных натуральных поставок денежным налогом. Во-вторых, необходимо изыскать возможности для существенного роста импорта товаров народного потребления. Средства для подобного импорта могут быть получены разными путями: увеличением продажи золота в течение ряда лет, использованием наших валютных резервов, привлечением иностранного кредита. Платежная репутация наша на мировых финансовых рынках весьма солидная, а уровень задолженности страны, несмотря на ее рост в последние два года, минимален» [43] .
43
Новый мир.1988. № 4. С. 167—168.
Как С. Шаталин, так и Н. Шмелев хорошо понимали, что массированные валютные заимствования можно было делать лишь в течение нескольких лет. А что дальше? По их мнению, за эти несколько лет Советский Союз должен осуществить «радикальную экономическую реформу, основанную на революции в отношениях собственности и на глубочайшей демократизации всей нашей жизни» (С. Шаталин), «создать новую хозяйственную систему», «провести несколько крупных акций», «справиться с проблемами научно-технического прогресса», «изменить социальную и духовную обстановку, в которой протекает наша жизнь», «разрешить предприятиям выпускать и продавать людям акции и облигации по высокой ставке дохода», «развить сферу услуг», «высвободить излишки рабочей силы» (Н. Шмелев). Многие из этих предложений были чистой утопией, а у Шаталина просто блефом. Другие предложения были разумны, но они требовали большой работы на протяжении многих лет. В такой работе, как «насыщение рынка» или «овладение проблемами научно-технического прогресса», ничего разумного нельзя было сделать в порядке чрезвычайных мер. Но главным условием выхода из экономических и финансовых тупиков и кризисов, в которые попала страна, было наличие высококомпетентных лидеров. Но именно такой группы лидеров Советский Союз в 1987 – 1988 гг. не имел. И это был наш главный дефицит.
Экономические начинания 1987 – 1988 гг.
Экономический и финансовый кризис развивался в недрах советской экономики достаточно быстро, но до верхов партии и государства сигналы доходили не сразу и в сильно ослабленном виде. Всех обеспокоил, однако, сбой, который произошел в январе 1987 г., когда промышленное производство в стране упало сразу на 6% по сравнению с декабрем 1986 г. Наибольший спад произошел в машиностроении, легкой и химической промышленности и в металлургии. Начались заседания и совещания. Было решено подготовить и провести специальный Пленум ЦК КПСС по проблемам экономической реформы. В комиссию по подготовке Пленума, кроме М. Горбачева и Н. Рыжкова, вошла группа ведущих экономистов страны: А. Аганбегян, Л. Абалкин, Н. Петраков, В. Медведев, С. Ситарян, В. Павлов. Впервые в комиссию такого уровня был приглашен и Г.Х. Попов. Как писал позднее М. Горбачев, «в марте 1987 г. мы наконец приблизились к пониманию того, какой должна быть тактика разработки и проведения экономической реформы». Горбачев признает, однако, что к такому же пониманию тогда еще не приблизились ни Н.И. Рыжков, ни давивший на премьера «мощный директорский корпус». «Стали постепенно возникать представления о главе правительства как о приверженце консервативных взглядов». Николай Рыжков с подобными упреками не был, конечно же, согласен. Вспоминая начало 1987 г., он писал позднее о «реформаторском зуде Горбачева», о «несвоевременности и абсурдности его предложений», о «непонимании существа вопросов и тонкостей экономической жизни». При подготовке к Пленуму ЦК, по свидетельству Н. Рыжкова, «стали четко вырисовываться два крыла: одни – реалисты, прошедшие большую производственную школу, знающие жизнь не по лозунгам, и другие – пришедшие к вершине власти по комсомольско-партийным служебным ступенькам. Первые поддерживали предложения Правительства. Вторые подталкивали генсека к явному развалу экономики. Мы понимали, что если возобладает точка зрения Горбачева, – то экономика начнет рассыпаться» [44] .
44
Рыжков Н.И. Десять лет великих потрясений. С. 195.
Пленум ЦК КПСС, состоявшийся в конце июня 1987 г., принял решение «О задачах партии по коренной перестройке управления экономикой». Оно было подкреплено серией законов и постановлений, принятых в самом конце июня 1987 г. Верховным Советом СССР. Нет необходимости подробно говорить сегодня о судьбе всех этих постановлений и законов, которые даже в совокупности не заключали в себе коренной перестройки, ибо не затрагивали ни основных отношений собственности, ни общей системы власти и управления. Однако о некоторых важных экономических начинаниях 1987 и 1988 гг. нужно сказать отдельно.
Только теперь, летом 1987 г., когда экономическое положение в стране стало ухудшаться, а уровень жизни населения начал заметно снижаться, в ЦК КПСС изменили акценты при постановке главных задач. Выступая на Пленуме с докладом, Михаил Горбачев впервые начал говорить о приоритетности для партии решения трех задач: продовольствие, жилье, а также товары и услуги, т.е. материального благосостояния народа. На решение этих задач и были направлены все главные начинания 1987 г.
Еще в конце 1986 г. Верховный Совет СССР отменил все принятые в середине этого же года постановления и указы об усилении борьбы с «нетрудовыми доходами». Был принят Закон «Об индивидуальной трудовой деятельности». Этот закон начал действовать с мая 1987 г. Такой закон был бы очень актуален и в 1947, и в 1967 гг., и только нелепый догматизм мешал в СССР развитию этого небольшого, но крайне важного для населения страны сектора экономики. Даже в Конституции СССР 1977 г. в статье 17 было зафиксировано «допущение в соответствии с законом индивидуальной трудовой деятельности в сфере кустарно-ремесленных промыслов, сельского хозяйства, бытового обслуживания населения, а также другие виды деятельности, основанные исключительно на личном труде граждан и членов их семей». Однако закон на этот счет появился только через 10 лет. Каждый чиновник понимал различие между понятиями «допущение» и «поощрение». Конечно, в разных формах индивидуальная трудовая деятельность существовала всегда. Тысячи женщин, например, в Москве выполняли работу портних и вязальщиц, печатали на машинке, выполняли работу сиделки или няни. Сотни людей принимали заказы на ремонт мебели и часов, на переплет книг, на покупку или продажу книг. По всей стране летом кочевали тысячи небольших строительных бригад. Однако все эти работы составляли теневой сектор советской экономики. Теперь этот сектор выходил на свет и мог существенно расширить свою полезную для людей деятельность. Право людей на труд было расширено, как и общие возможности проявления частной инициативы. Было разрешено открывать частные парикмахерские и косметические кабинеты, фотоателье, даже небольшие кафе и закусочные, консультационные бюро и т.д. Закон разрешал заниматься индивидуальной трудовой деятельностью не только в свободное от работы на государственных предприятиях время, как это было раньше, но и как главным видом деятельности, привлекая себе в помощники членов семьи и друзей, создавая небольшие товарищества и кооперативы.
Очень осторожные, но важные меры были приняты в сфере внешней торговли. Право непосредственного выхода на мировой рынок было предоставлено 20 министерствам, а также 70 крупнейшим предприятиям и объединениям. Со странами СЭВ все крупные предприятия, а также строительные организации могли поддерживать связи и заключать сделки без посредников. В недавнем прошлом даже для покупки пяти вышедших из строя подшипников изготовленного в Польше подъемного крана надо было обращаться не непосредственно к предприятию-изготовителю, а в Министерство внешней торговли СССР.