Советско-финский плен (1939-1944).По обе стороны колючей проволоки
Шрифт:
Существенный вклад в исследование рассматриваемой нами проблемы внес доктор юридических наук, профессор, член-корреспондент Академии военных наук капитан 1-го ранга В. Галицкий в монографии «Финские военнопленные в лагерях НКВД» [7] , изданной в 1997 году в Москве. Это фактически первая российская развернутая научная работа именно о финских военнопленных. Автор приводит ранее неизвестные сведения об их пребывании в лагерях НКВД на территории Советского Союза.
7
В. Галицкий. Финские военнопленные в лагерях НКВД М., 1997.
Однако, к большому сожалению, Галицкий использовал только российские документы. Есть и другой недостаток Исходя из собственных разработок, я считаю, что некоторые выводы исследователя не всегда соответствуют действительности. В частности, нужно отметить значительные расхождения между приведенными в монографии данными о количестве умерших финских военнопленных на территории СССР и данными других источников. Кроме того, спорными кажутся утверждения
Несмотря на некоторые неточности, книга В. Галицкого дает возможность историкам советско-финских отношений и исследователям, занимающимся проблемой военнопленных, восстановить отдельные фрагменты исторической картины происходивших событий.
К сожалению, в последние годы в российской исторической литературе появились издания сомнительного качества. В них с претензией на сенсационность новые историки-идеологи «открывали глаза» российским читателям на различные малоизученные аспекты Зимней войны путем простой замены прежних идеологических знаков на противоположные. Такие «исследователи» искажают историю событий, поскольку игнорируют их непосредственные взаимопереплетающиеся связи, вырывают их из временной последовательности. Они схематично, на основе своих личных вкусов и целей трактуют исторические события, выпячивая крайне тенденциозные высказывания и воспоминания отдельных участников войны, воевавших против СССР. Порой дело доходит даже до подтасовки отдельных фактов, для того чтобы подтвердить сомнительные теории, навязываемые этими авторами исторической науке.
Так, например, в сборнике материалов международной конференции «105 дней «Зимней войны». К шестидесятилетию советско-финляндской войны 1939–1940 гг., проходившей в марте 2000 года в поселке Ялкала и городе Зеленогорске, представлена статья кандидата военных наук С. Ирютина. Он утверждает, что в Финляндии в 1939–1940 годах умерло 13 тысяч советских военнопленных. Однако не указывает, какими источниками он пользовался при введении в научный оборот этих сенсационных и крайне сомнительных данных.
В связи с этим замечу, что, по официальным финским данным, с которыми согласны и российские историки, во время советско-финляндской войны в плену умерли 113 [8] военнослужащих Красной Армии [9] . Кроме того, автор приводит данные о том, что во время Зимней (!) войны для пополнения продовольственного пайка в лагерях финские военнопленные «привлекались к сбору ягод, грибов, хвои и т. д.» [10] Утверждение господина Ирютина о том, что «труд стал средством выживания», применительно к Зимней войне не выдерживает критики, так как, в отличие от войны Продолжения, во время советско-финляндской войны 1939–1940 годов труд финнов не получил широкого распространения. Финские военнопленные были заняты в основном на работах по обслуживанию лагеря — в сапожной, столярной и т. п. мастерских. Более того, УПВИ НКВД СССР из-за малочисленности финских пленных вообще считало нецелесообразным использовать их на работах вне лагеря. Ситуация изменилась в 1941 году, когда труд действительно стал «средством выживания», так как за выполнение и перевыполнение производственных норм военнопленным увеличивали паек.
8
Архив министерства иностранных дел Финляндии, Ulkoasiainministerion arkisto (UA), 109Е7.
9
Существует еще одна цифра умерших в плену советских военнослужащих — 111 человек Подробнее см. Тeuvо Alava, Reino Hiltunen, Antti Juutilainen. Muistatko… Sotavangit r.y. 1969–1989. Gummerus kirjapaino оу, Jyvaskyla 1989, s. 23.
10
105 дней «Зимней войны». К шестидесятилетию советско-финляндской войны 1939–1940 гг. СПб., 2000, стр. 100.
В подобных публикациях авторы активно муссируют различные слухи и домыслы, подаваемые как исторические гипотезы или открытия, что существенно усложняет работу историков. Приходится такие «прогрессивные, прорывные исследования» подвергать критическому разбору, выявляя недобросовестность подхода к историческим источникам и фактам, то есть, по большому счету, впустую тратить время и силы при развитии исторических исследований.
Заканчивая краткое знакомство с советской и российской историографией, можно отметить еще несколько работ о проблеме коллаборационизма [11] . В последнее время появилось значительное количество публикаций о подразделениях вермахта, сформированных из бывших граждан СССР. Гораздо меньше известно в России об участии советских граждан в воинских формированиях в составе финской армии. В связи с этим необходимо отметить статью петербургского исследователя В. Мусаева «Советские граждане на службе в финской армии в годы Второй мировой войны» [12] . Автор подробно рассматривает вопросы формирования национальных воинских подразделений и о сотрудничестве советских граждан с финнами в период 1939–1940 годов. К сожалению, статья написана на основе финских книг и публикаций, без привлечения российских архивов.
11
Collaboration (франц.) — сотрудничество.
12
В. Мусаев. Советские граждане на службе в финской армии в годы Второй мировой войны // Новый часовой, 2002, № 13–14.
В
13
К. М. Александров. Вызов режиму (К вопросу об антисоветских настроениях в частях действующей армии в период советско-финляндской войны 1939–1940 гг.) // Посев, 1993, № 6.
14
К. Александров, Д. Фролов. Сбои в «системе активной несвободы». Рукопись, 2001.
Надо упомянуть еще ряд книг и статей, несущих необходимую для сравнения информацию. Речь идет о работах, посвященных вопросам принудительного труда советских граждан и военнопленных в Третьем рейхе и об их зачастую принудительной репатриации после войны. Например, книги российского исследователя доктора географических наук П. Поляна: «Жертвы двух диктатур. Остарбайтеры и военнопленные в третьем рейхе» [15] , изданная в 1996 году, и «Жертвы двух диктатур. Жизнь, труд, унижение и смерть советских военнопленных на чужбине и на родине» [16] , вышедшая в 2002 году. Несмотря на то что последняя книга является вторым изданием работы 1996 года, речь фактически идет о двух разных книгах. Изменения, внесенные автором в текст по сравнению с первым изданием, достаточно существенны. Главы были переработаны и дополнены новыми выводами на основе ставших доступными архивных документов. В сущности, обе книги в российской историографии являются первыми монографиями обобщающего характера, посвященными советским военнопленным и гражданским рабочим («остарбайтерам»), угнанным в Германию и репатриируемым из нее после войны в СССР. Автор также уделяет внимание и вопросам пребывания финских военнопленных на территории Советского Союза. Однако цифры, которые он приводит, говоря о количестве финских пленных во время Зимней войны, вызывают, по крайней мере, большое недоумение. Автор отмечает, что в результате советско-финляндского вооруженного конфликта 1939–1940 годов «в советский плен попало практически столько же — 3,4 тыс. — финских военнослужащих, что и в 1941–1944 гг.» [17] . При этом уважаемый коллега не объясняет, откуда появилась эта цифра. Более того, ни в одном известном мне финском, советском, российском или другом источнике таких данных нет. Сложно даже предположить, на основании каких архивных материалов автор приходит к такому выводу.
15
П. Полян. Жертвы двух диктатур. Остарбайтеры и военнопленные в Третьем рейхе. М., 1996.
16
П. Полян. Жертвы двух диктатур. Жизнь, труд, унижение и смерть советских военнопленных на чужбине и на родине. М., РОССПЭН, 2002.
17
Там же. С.143.
Однако, несмотря на этот недостаток, книги П. Поляна представляют несомненный интерес для исследователей проблемы военного плена. Данные работы написаны на основе большого массива ранее неизвестных или малоизвестных как российских, так и немецких архивных и печатных источников. Их введение в научный оборот — несомненная заслуга П. Поляна, так как они позволяют сравнивать условия жизни военнопленных, интернированных и их пути возвращения на родину после Второй мировой войны.
Есть еще одна тематическая группа литературы. В последнее десятилетие в российской историографии появилось много сборников, в которых публикуются документы, касающиеся деятельности партийных и комсомольских организаций СССР, политических органов Красной Армии и флота, а также посвященных деятельности НКВД СССР. Данные публикации содержат чрезвычайно важные сведения о подоплеке того времени, о внутреннем положении в СССР в период Зимней войны и войны Продолжения.
Вполне естественно, что все эти публикации имеют свою специфику, так как основаны на различных источниках. Документы партийных и комсомольских органов СССР — это материалы, протоколы, письма партийных и комсомольских организаций, которые, с одной стороны подчеркивают лояльные настроения населения. Но с другой стороны, именно в протоколах заседаний райкомов ВКП (б) и ВЛКСМ можно найти информацию об изменении настроений самих членов партии и комсомольцев. В зависимости от ситуации на фронте происходили изменения в количественном составе партийных и комсомольских организаций. Особенно явно это проявилось В годы войны Продолжения 1941–1944 годов. Нас, в первую очередь, интересует Карелия, Ленинград и Ленинградская область. Выбор этих районов обусловлен, прежде всего, близостью к театру боевых действий.