Советско-финский плен (1939-1944).По обе стороны колючей проволоки

Фролов Дмитрий

Пробелы в информации о расположении частей и подразделений финской армии разведотделы Красной Армии и Балтийского флота восполняли именно путем опроса военнопленных. В разведсводке № 83 разведывательного отдела КБФ от 05.12.39 года отмечалось, что в результате допросов пленных финнов установлено наличие огневых бетонированных артиллерийских точек и артиллерийских укреплений в следующих пунктах:

«Мыс СЕЙВИСТО (координаты: 60 12 сев. широты, 29 02 вост. долготы), расположена 1 батарея неустановленного калибра.

Остров БИОРКЕ, расположена батарея, неустановленного калибра, причём все огневые точки бетонированы.

Остров ТОРСААРИ, имеется одна батарея, неустановленного калибра.

Остров ПИТКОПАС, расположена батарея, неустановленного калибра…

…Остров КАУНИСААРИ, имеется арт[иллерийская] батарея, неустановленного калибра.

На берегу залива ХМЕЛЕЦКИЙ, расположена арт[иллерийская] батарея, неустановленного калибра.

На полуострове КОИВИСТО, расположена арт[иллерийская] батарея, неустановленного калибра».

Разведотдел КБФ достаточно скептически относился к полученным

в результате опроса военнопленных сведениям. Нередко на документах имелась резолюция, говорившая, что сведения полного доверия не заслуживают. В большинстве случаев информация была неполная и имела отрывочный характер. Однако даже такие данные нельзя было сбрасывать со счетов. Вся стратегическая информация, полученная от пленных, тщательно проверялась и анализировалась. И уже к 27 декабря 1939 года в результате допросов военнослужащих финской армии были получены сведения о расположении батарей Макилуото, Пуккио и Тиуринсаари, а к 4 января 1940 года — батарей Равансаари, Хармайя, Куйвассаари, Катайялуото, Кустанмиекка и Сантахамина. Кроме того, в январе 1940 года из допроса финского мирного жителя были получены более или менее определенные сведения о финской береговой артиллерии в районе Выборга. Впрочем, насколько эти данные соответствовали действительности, установить достаточно сложно, так как, несмотря на многочисленные обстрелы надводных кораблей и бомбардировки авиации Балтийского флота, ни одна из финских береговых батарей так и не была уничтожена.

Продолжая анализ протоколов допросов финских военнопленных этого периода, целесообразно отметить, что более полную информацию о родственниках и настроениях солдат и офицеров, а также об эффективности советской пропаганды, направленной на военнослужащих финской армии во время Зимней войны, получали после допросов пленных сотрудники органов НКВД уже непосредственно на приемных пунктах или в лагерях для военнопленных.

В результате проведенной работы в архивах Российской Федерации мне удалось обнаружить свыше 30 протоколов допросов финских военнопленных периода Зимней войны. Из них большая часть хранится в Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ) г. Москвы. Данный массив документов находится в так называемой «папке О. В. Куусинена» [93] . Все финские военнопленные, о которых есть данные в этой папке, были захвачены на втором этапе Зимней войны — после 11 февраля, то есть после начала наступления советских войск на линию Маннергейма. Некоторые протоколы допросов военнопленных финской армии были обнаружены в Российском государственном архиве Военно-морского флота (РГА ВМФ), в том числе и протокол допроса одного гражданина Эстонии [94] , который, по мнению сотрудников Особого отдела КБФ, мог быть добровольцем финской армии.

93

Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ), ф. 522, оп. 1, д. 47.

94

Калмус Карл Иоганнес, родился 8.06.1920 г. в г. Нарва. Задержан в районе о. Соммерс. Дальнейшую его судьбу установить не удалось.

Протоколы допросов финских военнопленных, находящиеся в РГАСПИ, представляют собой в большей степени записи бесед, проведенных на Сестрорецком приемном пункте для военнопленных. Беседы велись работниками политорганов РККА, сотрудниками НКВД и отдела по работе среди войск противника 13-й армии, представителями Народного правительства Финляндии и редактором газеты «Kansan Valta» (Власть народа) Линко [95] . Беседы велись на финском языке, и в архиве сохранились копии этих документов. Затем протоколы опросов переводились на русский язык.

95

Yrio (Iivo, Juri) Linko псевдоним известного финского коммуниста Антти Хювёнена (Antti Hyvonen, 1900–1988). Подробнее о нем см. например: Rentola, К. Кеnеn joukoissa seisot. Suomаlаinеn kommunismi ja sota 1939–1945. WSOY, 1994: 26–28, 31, 41, 51, 57, 60, 62, 65–66, 103, 108, 129, 132, 172, 176, 225, 351–352, 453, 494. См. также: Alava Т., Fгolov D., Nikkila R. Rukiver! Suоmаlаisеt sotavangit Neuvostoliitossa. Edita, 2002: 112.

Несмотря на то что в протоколах допросов финских военнопленных на приемном пункте в г. Сестрорецке присутствовали вопросы, имеющие военный характер, — о расположении и вооружении частей финской армии, действиях советской авиации и артиллерии, основной упор в них делался на получение другой информации. Так, в беседах с финскими пленными работников политорганов и органов НКВД в первую очередь интересовали вопросы, связанные с отношением финских солдат и офицеров к войне, об эффективности советской пропаганды, о внутреннем положении дел в Финляндии, структуре, целях, задачах и работе шюцкоровской организации и т. п. При этом, естественно, выяснялась политическая принадлежность военнопленного. Необходимо отметить, что в нашем распоряжении имеются протоколы допросов пленных, представляющих практически весь спектр политической жизни Финляндии: беспартийные, коммунисты, члены социал-демократической партии Финляндии, шюцкоровцы И др. В зависимости от их политической

принадлежности они по-разному отвечали на вопросы о правительстве Куусинена, об отношении к войне гражданского населения и военнослужащих финской армии. Например, член социал-демократической партии рядовой Суло Ниемеля [96] при опросе заявил, что «Народное Правительство — средство пропаганды, употребляемое воюющей стороной» и по его мнению «положение финских рабочих не достигнет того благосостояния, какое было перед войной». Его точку зрения разделяли многие члены социал-демократической партии Финляндии, попавшие в плен, в том числе и капрал Курт Санквист [97] , считавший правительство Куусинена «тенью». Впрочем, были и другие, которые признавали Народное Правительство Финляндии законным и защищающим интересы рабочего класса и были готовы вступить в Финскую Народную армию, но все же таких было явное меньшинство. Как следует из протоколов допросов, это были либо перебежчики, либо члены коммунистической партии Финляндии.

96

Niemela Sulo, родился 9.02.1910 в Vahviala, рядовой Er. Р7, попал в плен 20.02. 1940 в Ylasommee. Возвращен в Финляндию по обмену военнопленными 20.04.1940.

97

Sandqvist Кurt Leopold Konrad, родился 18.01.1915 в Неlsinki, капрал JR10, попал в плен 19.02.1940 в районе Summa. Возвращен в Финляндию по обмену военнопленными 20.04.1940.

Информация, содержащаяся в протоколах допросов финских военнопленных, не оставляет сомнений в том, что многие пленные не скрывали своей политической ориентации, в том числе и принадлежности к шюцкоровской организации. Так, младший сержант Пююрия Илмари Эльяс [98] 3-й стрелковой роты 3-го батальона 5-го пехотного полка, попавший в плен 17 февраля 1940 года, «на вопрос, почему вступил в шюцкоры… ответил, что при вступлении им обещали хорошую работу, но после того, как я пробыл, то убедился в том, что работы мне здесь не дали, а много времени наоборот уходило на военные занятия, а за это время мне не платили». Впрочем, многие пленные всячески старались доказать, что активной работы в этой организации не вели. Вообще же сами финские военнопленные по-разному относились к шюцкоровцам: одни положительно, другие крайне отрицательно, и на вопрос, является ли он членом в данной организации, отвечали: «Я еще не военнопомешанный», третьи занимали нейтральную позицию, не ругали, но и не хвалили.

98

Правильно — Pyoria Ilmагi 29.09.1912. Valkeala. Возвращен в Финляндию по обмену военнопленными 20.04.1940.

Неоднозначным среди военнопленных было и отношение к войне. Мнения о причинах советско-финляндского конфликта 1939–1940 годов разделились: некоторые считали, что войну развязал Советский Союз, другие обвиняли в этом финские власти, не желавшие решить территориальные вопросы мирным путем. Практически все признавали, что многие солдаты и офицеры устали от войны и боевой дух финской армии уже пошатнулся, но во многих допросах отмечалось, что, несмотря на это, все пленные были уверены в справедливости данной войны, так как финны защищали свою родину от СССР и поэтому сопротивление будет продолжаться.

Не было среди финских военнопленных и единого мнения об эффективности советской пропаганды на фронте. Все пленные утверждали, что читать русские листовки и слушать радиопередачи не запрещалось, но отношение к ним было различное. Одни им верили, другие сомневались в правдивости сообщаемых сведений, и особенно это касалось выступлений по радио финских военнопленных, третьи же считали это пропагандистским трюком противника.

При анализе имеющихся в нашем распоряжении протоколов допросов финских военнопленных становится очевидным, что задававшиеся вопросы выходили за рамки просто добывания информации военного характера. Одновременно с этим я считаю, что протоколы исполняли и функции регистрационного учета пленных, так как содержали вопросы, помогающие установить политические симпатии пленных финнов. Наряду с этим значительная часть информации, полученной в результате опросов пленных, использовалась в пропагандистской работе, направленной против частей финской армии на фронте. Однако, говоря о протоколах допросов финских военнопленных периода Зимней войны, необходимо отметить, что работа по их поиску предстоит еще очень большая. Это связано с тем, что по прошествии более чем шести десятилетий достаточно сложно определить полный объем данного массива исторических документов и восстановить картину обстоятельств пленения и дальнейшую судьбу военнослужащих финской армии, попавших в плен во время советско-финляндского конфликта 1939–1940 годов.

Протоколы допросов советских военнопленных

К большому сожалению историков, в финских архивах практически не сохранилось протоколов допросов советских военнопленных этого периода. Мы располагаем лишь фрагментами и отрывками, то есть «выжимками» из протоколов, посвященных тому или иному событию.

Впрочем, судя по имеющимся в нашем распоряжении «Инструкциям по допросу военнопленных», финны достаточно серьезно подходили к этому вопросу. Да и сами красноармейцы, вернувшись в СССР, на допросах в НКВД показывали, что их допрашивали часто и тщательно. Особое внимание уделялось командирам и политработникам, так как они, несомненно, располагали большей информацией о планах командования РККА, чем рядовые бойцы.