Советы пострадавшего(Юмористические рассказы)
Шрифт:
— Простите, — спрашиваю, — а какое вообще касательство имеет наша контора «Главпосуда» к прокату смычковых и щипковых?
— Вот мать честная! — разозлился заведующий. — Да ведь конец года! Соображаешь? А у нас фонды командировочные не израсходованы. Если мы все не потратим, на следующий год нам урежут. Ты как маленький…
Я решил слетать в Воронеж по смычковому вопросу: все-таки поближе.
Когда дежурный вел нас к самолету, я рассмотрел своих попутчиков. Народ все солидный, в каракулевых воротниках и пыжиковых шапках. Двое только
Место девушки в беретике оказалось рядом с моим.
Разбежались как положено, взлетели. Чтобы не скучать, разговор завели.
— Вы в Воронеж? — спрашивает меня соседка.
— Да, — говорю.
— А если это не военная тайна, то, простите, зачем?
Открыл я рот и начал думать, что бы это ей такое посерьезнее «выдать», но ничего изобрести с ходу не мог. А так как долго сидеть с разинутым ртом не особенно эстетично, я решил признаться ей как на духу и все рассказал: еду, мол, проверять прокат смычковых и щипковых, потому что пропадают командировочные фонды.
Как моя соседка затряслась от хохота да как начала раскачиваться в кресле! А самолет, между прочим, идет на высоте восемьсот метров, и я чувствую, что, если она сию же минуту не остановится, тряска передастся фюзеляжу, начнется вибрация и вообще все может кончиться трагически. Поэтому я во имя спасения пассажиров и экипажа решил утихомирить свою соседку и для этого, в свою очередь, спросил:
— А разрешите полюбопытствовать: какая цель вашей командировки?
— Тороплюсь проверить всхожесть мятлика лугового на футбольных полях Воронежа.
— Что такое?! — спрашиваю.
— Мятлик — это трава, которая входит в состав газона футбольного поля.
— Так мамочка моя, — говорю, — ведь эти поля сейчас заметены снегом полуметровой толщины, а скорее всего на них даже катки залиты!
— А вы думаете, я этого не знаю? Вы думаете, мне, кандидату сельскохозяйственных наук, это неизвестно? Но просто в нашем институте тоже остались командировочные фонды, ну и, сами понимаете, конец года…
Тут ее снова разобрал смех, и не миновать бы самолету вибрации, если бы к нам не обратился пассажир из первого ряда кресел:
— Прошу, конечно, прощения за то, что вмешиваюсь в ваш разговор, но я ничего смешного во всем этом деле не вижу. Дело то, если поразмыслить, грустное. М-да. Я вот лечу для изучения вопроса о распространении жирафов в Воронежской области.
Моя соседка взвизгнула от восторга:
— Напали на след?!
— Нет, конечно. Именно полное отсутствие каких бы то ни было следов жирафа в данном географическом районе я и должен подтвердить, Видите ли, иногда в научных исследованиях получить отрицательный результат не менее важно, чем положительный. Особенно в конце года, когда даром пропадают командировочные.
И тут началось и пошло! Все пассажиры заговорили наперебой. Наболело, видать. Один худощавый лысоватый гражданин грустно вздохнул и сказал так:
— Лично мне в декабре платят не за работу, а только за то, что я мотаюсь по стране и расходую командировочные. Вот и все! Больше от меня в декабре ничего не требуется. Через три дня вернусь в Москву и тут же — на «ТУ» в Новосибирск. Потом обратно в Москву — и во Владивосток. И вот когда подумаешь об этом лихорадочном изничтожении командировочных фондов, становится как-то не по себе. Ну кого, скажите на милость, мы обманываем? И зачем?
Командировочная братия, соглашаясь, задумчиво кивала головами.
И тут кто-то вспомнил про бабусю с сумкой: она-то зачем бороздит небесные просторы? Между тем бабушка, сбросив платок на плечи, сидела в переднем кресле и скромненько покусывала пончик с повидлом.
— Извините, пожалуйста, бабуся, — обращаюсь я к ней от имени всей честной компании. — Мы вот тут рассуждаем, кто по какой надобности путешествует. Так вот разрешите узнать, если не секрет: какая неведомая сила влечет вас в славный град Воронеж?
Улыбнулась старушка всеми своими морщинками и отвечает:
— Какой же тут, господи, секрет? Дочка у меня в Воронеже родила. Наде внучонка проведать да помочь им там первые-то месяцы.
Польщенная вниманием бабушка явно намеревалась приступить к обстоятельному рассказу, но тут ей стало немножко муторно, потому что самолет решительно пошел на посадку.
Через несколько минут машина остановилась у здания аэровокзала. Подкатили трап. Бортпроводник распахнул дверцу, и солнечный морозный денек заглянул в самолет. Весело блестел снег.
Подхватив пузатые портфели и папки, командированные заспешили к выходу. Однако у самой дверцы остановились, словно опомнившись, и, почтительно склонив головы в красивых меховых шапках, пропустили вперед бабусю с сумкой. И в этом была не простая вежливость, а, я бы сказал, уважение.
Как-никак человек летит по настоящему делу! И к тому же на свои, а не на казенные.
ЮМОРЕСКА В ПОЛЬСКОМ ДУХЕ
Должен откровенно признаться, я поклонник польского остроумия. Юморески польских авторов сделаны изящно. Смешно. Коротко. Едко. На анекдотическом сюжете.
И подобно тому, как всякая хозяйка желает узнать рецепт пирога, который печет ее соседка, мне давно хотелось проникнуть на кухню польского остроумия.
Минувшей зимой я побывал наконец в Польше.
Не дожидаясь, пока к самолету подадут трап, я спрыгнул на бетон варшавского аэродрома и помчался на площадь Трех крестов — в редакцию юмористического журнала «Шпильки».