Совместный номер. Противостояние
Шрифт:
– Пока нет. С аэропорта я сразу поехал сюда.
– Заходи. – Кирстен ставит свою сумку на тумбочку. Моя сумка приземляется на пол под тумбой.
Небольшая, но вполне уютная прихожая. В полумраке неосвещенных комнат вижу небольшую кухню, комнату и еще несколько дверей.
– Ты можешь принять душ. Полотенце я тебе сейчас дам, а потом давай пойдём поедим, здесь рядом есть небольшое уютное кафе, где неплохо готовят. Ты не против?
Она стала более уверенной, раскованной. Я совсем её не узнаю. Где та застенчивая девчонка, которую я знал?
– Ты совсем на меня не злишься. И… предлагаешь поужинать в кафе? Я правильно понимаю?
– Да, так и есть, – она смеется, –
Как у неё всё просто? Она совсем не страдала? А может… у неё кто-то есть? Нет, черт, я даже думать об этом не хочу. Но узнать об этом я смогу лишь только с ней поговорив.
– Идём. – Я беру полотенце и ухожу в душ. Вода теплыми струями стекает по телу, и я чувствую насколько устал от перелётов. Но больше я устал, мучимый чувством вины перед ней, перед собой, и тем, что я с нами сделал.
Целый вечер в кафе она рассказывает о работе, новых знакомых, говорит о Мелани и Кэвине. Только вскользь она упоминает, что Кэвин ей говорил о том, что поедет с Келзом ко мне. У неё сейчас много работы как у рецензента и ей дали возможность быть соавтором одной рукописи. Это и сделало ее более уверенной, взрослой. Но мне приятно её слушать, даже немного гордости есть за свой поступок. Именно благодаря тому, что я её отправил сюда, она раскрыла себя, именно свои интересы.
Я немного заикаюсь за друзей, но она говорит, что времени мало и кроме сотрудников с соседями никого не знает. Меня интересует другое, и я мучительно жду, что она ещё скажет. Но парня у неё нет, и от этого мне становится намного легче.
Возвращаемся в ее дом уже за полночь. В полумраке коридора первого этажа, освещаемого одной лампочкой, немного видна стойка и Кирс тихо крадётся к ней.
– Я сейчас, – Кирстен показывает мне перед стойкой, а сама заходит за неё и достаёт ключи из выдвижного ящика под стойкой, – возьмем тебе матрац из подсобки. Ко мне недавно Рэйч приезжала и хозяйка показала, где и что взять, если вдруг есть необходимость.
У неё была подруга. Никто об этом мне не говорил, но я сам попросил. Здесь виновных нет.
Взяв матрац и вернув ключи обратно, мы идём в комнатку Кирс, тихо, стараясь не разбудить соседей.
После душа Кирс выходит в пижаме. Совсем не соблазнительных домашних штанах и футболке. Но меня и это не останавливает, в моей памяти всё довольно свежо и я прекрасно помню каждый изгиб её прекрасного тела.
Постелив мне на матраце, рядом со своим диваном, Кирс выключает в комнате свет. Мы оба молчим, но я знаю, что ей не спится, как и мне. Я целый вечер мечтаю к ней прикоснуться, но одергиваю себя с каждым разом, чтоб не причинить никому больше боли и не сделать хуже, чем есть на данный момент. Но пересилить себя уже невмоготу, крышу рвёт напрочь, а её ворочание в постели и вздохи только усугубляют моё положение.
Рывком поднимаюсь с матраца и в доли секунды, отбросив с неё одеяло, нависаю над девчонкой. В приглушенном свете с улицы её глаза широко открыты и в них отражаются отблески уличных фонарей, красиво и завораживающе. И сейчас я погублю то, что между нами осталось – последняя здравая мысль, мелькающая в моей голове.
Когда здравый рассудок, наконец, отключается, я могу чувствовать. Сплетенные пальцы, жар тел, сбившееся дыхание. Ощущать, насколько именно она была желанна мною, чувствовать ту острую порочную жажду, что резала без ножа, впитывать жадно каждый её стон и вздох, выбивать из неё такие важные для
Но именно пожертвовав нами, я дал ей возможность раскрыться. А сейчас – вновь погубил нас обоих. Я погубил то, что можно было назвать дружбой. Обезумевший, в неконтролируемом желании, я накинулся на неё, погубив дружбу исступленным, незабываемым откровенным сексом. И мы оба его не забудем. Внешне ей будут напоминать отметины, и, делая каждый новый шаг, она будет вспоминать меня. Но главное – это отметины внутри, мы заклеймены теми признаниями, что были даны и услышаны.
От переполняемых чувств хочется летать, но крылья обрезаны, нас тянут вниз наши долги и обещания, нас многое держит. Ты можешь лететь, но только в пропасть. И я снова ухожу, пока она спит. С ней всё будет хорошо, она сильная и справится. Я не хочу её обнадёживать, что мы так сможем что-то строить. Я просто оставлю её с выбором, решать самой. Она всегда сможет найти другого, может лучше, может порядочнее, не меня… Просто скажет не моё, оступилась, горький опыт, переживу. Переживу и я… но каким я стану, потеряв своё дыхание, покажет время, ведь я уже потерял свой разум, покой, контроль… и душу.
Глава 25
Кирстен
На столе стынет утренний кофе. Легкая серая дымка от одиноко стоящей на столе чашки, наполняет кухню и щекочет нос свежим бодрящим ароматом. На часах 5 утра. За окном занимается серый зимний рассвет, который я встречаю в одиночестве. Он сбежал. После всего? После признаний? В голове эхом проносятся его слова с придыханием, искренние откровенные признания… Тогда почему? Не понимаю…
Постель остыла. Холодная и пустая, как и я внутри. Не хочу ничего, кроме как забиться в самый дальний угол и забыть всё, что с ним связано, ни жалеть себя, ни анализировать почему он сбежал. Беззвучные слёзы скатываются по щекам. Я могу корить себя сколько угодно, но я сама виновата: снова впустила его в свою постель, душу и жизнь.
Я не показала ему, насколько мне было больно его видеть, дала понять, что у меня всё замечательно, но… я могу притворяться для других, а от самой себя не сбежишь. Знал бы он, что у меня подкосились ноги, а в горле запершило при виде его, сидящего у моей двери с опущенной головой.
Несколько звонков на мобильный и сообщений в скайп и вайбер Коннора не дают результатов. Он не отвечает. Я собираюсь на работу. Как бы паршиво мне не было, мой рабочий день никто не отменял и если я прогуляю, совсем не пойдет мне на пользу в мою университетскую практику.
На улице островатыми угловатыми снежинками метет вьюга, и я скорее спешу укрыться в электричке, добираясь к центру Амстердама. Проезжая остановку за остановкой, в ожидании своей, просматриваю еще раз сообщения – ничего.
Моя работа мне очень нравится - приветливые коллеги, комфортный офис, а главное – любимое дело. То самое, чем ты болел еще с самого детства. Именно с детских лет, впервые побывав с отцом в типографии я загорелась издательским делом, даже не знаю, почему не журналистикой, но, наверное, бульварные сводки это не для меня, я ведь больше книжный червь, люблю поразмышлять, покопаться в себе, а доставать кого-то или выискивать сенсации еще нужно иметь особые навыки и талант.