Совок 11
Шрифт:
Капитан Зуева еще больше покраснела, но быстро справившись с растерянностью, схватила со стола толстенные «Комментарии к УПК» и без колебаний швырнула ими в меня. Причем, целилась она, как я заметил, прямиком мне в голову.
Уклонившись, я неодобрительно покачал головой и, насколько мне это позволило пространство, вместе со стулом отодвинулся подальше.
— В любом случае, Лида, ни о какой моей карьере в ОБХСС городского УВД речи теперь уже быть не может! Что ни говори, а разрушила ты мне служебную лестницу, любимая!
Пришлось сделать на лице скорбное выражение и опустить голову в пол.
— Ты и так туда не собирался! — неуверенно напомнила мне мать-командирша, — Сам же сегодня говорил!
Препираться мне не хотелось и продолжать разговор на благодарную тему я не стал. И без того Лидия Андреевна тиранить меня вроде бы не собиралась.
— Мне, любовь моя, в областную прокуратуру надо смотаться. Ненадолго, — быстро добавил я, поскольку брови начальницы недовольно взметнулись, — Удостоверение забрать и ключи от квартиры. И деньги тоже надо забрать! Без денег мне харчеваться затруднительно! — я посмотрел на подругу с жалостливым укором.
Зуева взгляда моего не выдержала и тяжко вздохнула, понимая, что отказать в этой моей просьбе у неё нет никаких оснований.
— Ладно! — она подошла и согнала меня со своего стула, — Валяй! Но, чтобы до вечерней оперативки вернулся! Ты меня понял?
Я рассыпался в заверениях, что понял её очень хорошо и, что к вечерней сходке следственного отделения буду, как штык.
Упав на хвост экипажу ОВО, я уговорил их подбросить меня в областную прокуратуру. С этими сержантами я когда-то пересекался на дежурных сутках и они пошли мне навстречу. Время было еще не пиковое и мы обошлись без люстры и энергичной музыки.
В коридоре третьего этажа облпрокуратуры, где располагался кабинет старшего следователя Асташкина, я оказался меньше, чем через двадцать пять минут. Его там могло сейчас и не оказаться, так как звонить ему о своем приезде я не стал. Умышленно не стал. Чтобы он не наприглашал еще каких-нибудь нежелательных для меня собеседников. Но мне повезло и мистер Асташкин оказался на месте.
— За орденом явился? — после инициированного им самим рукопожатия, осведомился следак.
— За деньгами! — поправил я его, с неприязнью вспомнив замзава Завьялова, оказавшегося слабым на язык, — И за служебным удостоверением с ключами! — не поддавшись на весёлость Асташкина, хмуро добавил я. — А насчет ордена я вам не рекомендую со мной шутить! Тем более, что от областных властей всего-то и требуется, что представление на меня послать, — я наблюдал, как следователь роется в своём бездонном сейфе.
— Я передал по своей линии, а как там решат, одному богу известно! — закатил он свои бельмы под потолок, после чего придвинул ко мне листок бумаги, — Пиши расписку!
— Сначала деньги! — заупрямился я, непонятно от чего захотев поглумиться над этим паскудником, ни за что, ни про что, засунувшим меня в камеру, — А то мало ли! — с подозрительностью базарной торговки оглядел я Асташкина.
Но тот, похоже, меня раскусил и на мою провокацию не поддался. Короче говоря, обижаться он не захотел. Просто выложил передо мной ксиву, бумажник с несколькими разноцветными купюрами и связку ключей.
— Ты же всё понимаешь! — уже без весёлости на упитанном лице, попытался он сгладить мою неприязнь, — Можно подумать, ты бы повёл себя по-другому! — фыркнул он, глядя, как не считая денег, я сунул бумажник в карман брюк.
— Как бы поступил я, можно долго рассуждать, — спрятал я в карман рубашки под пуговицу свою ксиву, — А вот ты, Асташкин, поступил, как самая последняя блядь! И мы это оба с тобой хорошо знаем! Вот тут уже все слова будут лишними. Так что ждите, суки, ответа из Кремля!
Подхватив со стола связку ключей, я без спешки, но и без промедления покинул кабинет. Старший следователь Асташкин был расстроен моими словами настолько, что трясясь и потея, интенсивно откусывал воздух от доступного вокруг себя пространства. Закрывая за собой дверь, я без улыбки, но по-товарищески подмигнул коллеге.
Всё, что было высказано моему крёстному из триста четырнадцатого кабинета, стихийным фанфаронством не было. Напротив, этот выпад с лёгким налётом хамства был предварительно продуман. Во-первых, облпрокуратуру, а через неё и заинтересованных товарищей из обкома, следовало держать в тонусе. У меня небезосновательно теплилась надежда, что Асташкин еще немного попсихует после моего ухода и начнёт конвульсивно дёргаться. Терзая и нервируя своих старших товарищей из «белого дома»…
Эльвира его охарактеризовала, как квалифицированного и неглупого следака. А её мнению я доверял безусловно. Стало быть, этот откормленный поц лучше всех осознаёт свою уязвимость со стороны непредвзятых проверяющих из центра. Но кто может поручиться, что они окажутся непредвзятыми? А тут еще неправедно присаженный им мент топает ножкой и жаждет помимо справедливости, и всего остального прочего, живой прокурорской крови. Его крови. Асташкина! И этот наглый, нестандартный мент, требуемую кровь несомненно получит. Хоть ведро, хоть два. Сколько потребует, столько и получит. Потому что все, кто давал ему, Асташкину, указания творить беззаконие, сделают вид, что про его левые шалости и слыхом не слыхивали.
А, во-вторых, мне на самом деле нужна была висюлька. После мясокомбинатовского дела была не нужна, а сейчас понадобилась. Вот пусть и помнят о моих нахальных хотелках. А помимо этого, не расслабляясь, грызутся между собой, ожидая неминуемого коллапса.
Назад в РОВД я добирался общественным транспортом. Смотрел в окно и ломал голову, где можно найти спеца, который правильно вварит панель моей «шохи» в кузов никитинской машины. О возможных последствиях данной мелкоуголовной авантюры, я даже не хотел задумываться. Слишком уж бытовой и незначительной на фоне прочих моих деяний, она выглядела. Хотя именно на таких вот невнятных бытовых мелочах зачастую и горят авантюристы, подобные мне.
Но сейчас мне нужен был не просто хороший сварщик, а сварщик, понимающий этот процесс досконально. Не обязательно паспортист, но безупречно умеющий варить тонкий металл. Я хорошо помнил, как в девяностых сыпались угонщики и их околокриминальная техподдержка. Попадались они на, вроде бы, незначительных мелочах и нюансах. Идеально вваренный в панель донора фрагмент угнанной тачки, изобличался по потёкам металла. Которые почти всегда можно было обнаружить с изнанки шва. Даже при безупречной покраске кузова после завершения всех жестяных и сварных работ.