Совокупный грех
Шрифт:
Несколько минут спустя мы стали прощаться. Маринов вернул нам наши документы, в том числе и брачное свидетельство, которые забирал в начале нашего визита для заполнения брачного договора, проводил нас до двери и, когда Зоя вышла, придержал меня в кабинете.
— Игорь Степанович, — прикрыв на минутку дверь, заговорил он, словно оправдываясь. — Вы должны понимать, что я составил брачный договор в интересах моей клиентки, а потому должны воспринимать его адекватно существующему положению вещей.
Меня что-то начал напрягать этот адвокатишка с его безупречными манерами. Я усмехнулся одной половиной лица и фамильярно, тоном освободившегося из зоны урки произнес:
— Все тип-топ,
Маринов глянул на меня удивленно, однако продолжил гнуть свою линию:
— Понимаете, Игорь Степанович, за наследством Зои Павловны сейчас охотится очень много людей, поэтому берегите ее, всякое может случиться.
«Добренький дяденька выискался, заботу о клиентах проявляет», — почему-то со злостью подумал я, видимо, чувствуя, что все же выгляжу в глазах адвоката если не альфонсом, то не очень порядочным человеком, раз он меня поучать и предупреждать вздумал. Ладно, пусть еще считает и наглецом. Я осклабился так, будто страдал болезнью Дауна, и с вызовом сказал:
— Спасибо за заботу о моей супруге, Владислав Олегович… Я приму ваши пожелания к сведению.
С этими словами я толкнул дверь и вышел в приемную, где меня поджидала Зоя.
Вечером мы отмечали случившееся в нашей жизни важное событие в ресторане «Царская охота» в Сокольниках. Вдвоем… Ресторан выбрали по Интернету, столик зарезервировали заранее. Мы рассчитывали сегодня немного выпить, потанцевать, повеселиться, поэтому приехали на такси, на такси же и собирались уехать, потому что на своей машине добираться пьяным домой ГИБДД не разрешает. В начале девятого мы вошли в ресторан. Особо рассказывать о ресторане нечего. Каждый, кто в нем бывал, знает, что любое предприятие общественного питания подобного рода состоит из места, где ресторанная публика сидит, места, где ресторанная публика танцует, и места, где для ресторанной публики играют музыканты. И «Царская охота» не являлась исключением из правил. В центре большого квадратного помещения находился танцпол, вокруг него стояли колонны, за ними — столики, у дальней стены располагалась сцена. Но убранство было поистине царское. На стенах и потолке лепнина, крашенная под золото, громадная витая люстра из хрусталя и фальшивого золота, тяжелые, шитые опять-таки золотой нитью портьеры… впрочем, здесь все было под золото: и колонны, и с золочеными ножками стулья с повязанными на их спинках широкими лентами из парчи, и позолоченные ножи, вилки, ложки и тарелки, и даже официанты были в нарядах, шитых золотом.
Зоя в своем вечернем с открытым лифом платье из молочно-кофейного цвета шелка, с рассыпанными по нему коричневыми листьями, золотистыми волосами и кукольным с вечерним макияжем личиком была здесь как раз кстати. Пускай на королеву она не тянула — слишком молода, но на принцессу точно смахивала. Несомненно, Зоя сегодня будет украшением этого заведения, и это подтверждали восхищенные взгляды мужчин, которыми они провожали мою очаровательную супругу, пока мы шли через весь танцпол к расположенному в углу нашему столику. Провожал нас метрдотель в темной рубашке, черных брюках и почему-то цилиндре, отороченном галунами, разумеется, шитыми золотыми нитками. Пожалуй, я в своих коричневых брючках, коричневых же плетеных туфельках и фирменной рубашке в красно-синюю мелкую полоску выглядел на его фоне бледно.
Мы сели за круглый, застеленный туго накрахмаленной скатертью стол и принялись изучать меню. Ресторан, как я уже говорил, был шикарным, меню не из дешевых, но и событие не из рядовых, поэтому мы с Зоей не скупились, заказали пару салатов с оригинальными названиями «Гнездо альпийской птички» и «Ледяную гору», жюльены из дичи, крем-суп из белых грибов, стейк из семги, каре ягненка, на десерт миндальное пирожное, всевозможные напитки и коньяк «Хеннесси».
Пришли мы как раз вовремя: музыканты только-только стали раскладывать и настраивать инструменты. Вскоре полилась заводная музыка, и упитанная молодая женщина с голосом, похожим на голос Любови Успенской, запела: «А я сяду в кабриолет…»
Настроение было превосходным, нам с Зоей уже принесли кое-что из закуски и напитков, можно было начинать праздновать. Обслуживал нас парнишка лет двадцати трех с внешностью Иванушки-дурачка, каким его изображают в мультиках — соломенные удлиненные волосы, толстые губы, синие глаза, нос картошкой, и по всему лицу рассыпаны веснушки. Работал он, видать, недавно, действовал неумело. Коньяк разливал по-особому, заложив одну руку за спину, а в другой держа бутылку в щепоти — на четырех пальцах, а большим упираясь в донышко. Здесь этим приемом разливания напитков пользовались все официанты, но если они действовали уверенно, то наш Иванушка, приноравливаясь, как лучше сунуть горлышко в рюмку и не пролить ни капли на скатерть, нервничал, суетился, а потому волновался еще больше и дело с обслуживанием клиентов у него совсем не ладилось.
Я отобрал у него бутылку, сам налил нам с Зоей коньячку в рюмки, но перед тем, как предложить тост, попросил новобрачную:
— Ну, давай, покажи наше свидетельство о браке, а то я так и не разглядел его толком в конторе адвоката, за него и выпьем.
Молодая женщина, улыбаясь, полезла в сумочку, достала из нее свидетельство о браке и протянула мне.
— И паспорта наши заодно, — попросил я, видя, что Зоя пытается закрыть сумочку. — Хочу посмотреть на твой паспорт с новой фамилией и на печать в своем.
— А-а, пожалуйста, — уголки рта молодой женщины от улыбки вновь поплыли к ушам.
Она достала из сумочки наши паспорта и тоже протянула мне. Я их взял, первым открыл паспорт Зои. Он был уже новый с фамилией Гладышева и с печатью регистрации брака с Игорем Гладышевым. Такая же точно печать стояла и в моем паспорте, только она гласила, что брак зарегистрирован с Шумилиной Зоей Павловной. Свидетельство о браке обычное, у меня такое уже было после регистрации моего первого брака. Обычное-то обычное, но… мое внимание привлекла строчка с указанием места регистрации брака. А там значилось, что зарегистрировали нас в Новоивановском — это район Москвы на самой ее окраине.
— Зоя! — проговорил я, вытаращив глаза. — А это что такое?
— Где? Что? — спросила молодая женщина и с более, чем следовало бы, преувеличенным вниманием стала заглядывать в свидетельство о браке.
— Но вот же, Зайка! — Я ткнул пальцем в строчку «место регистрации брака». — Регистрировались мы с тобой и писали заявление в Толочановском, а здесь стоит место регистрации Новоивановское. Эти два населенных пункта находятся друг от друга на расстоянии примерно семидесяти километров.
Зоя сделала недоуменное лицо и отмахнулась:
— Ой, да подумаешь! Какая тебе разница, где нас зарегистрировали — в Новоивановском, в Толочановском или у черта на куличках! Главное, что мы теперь с тобой муж и жена. — Она обняла меня, привлекла к себе и поцеловала в щеку.
— Как-то странно, — отчего-то чувствуя себя не в своей тарелке, проговорил я.
— Ой, ну что за глупости, Иго-орь! — протянула Зоя в своей обычной манере иной раз растягивать гласные, как это делают капризные дети. — Я договаривалась с этой Раисой Николаевной, заплатила ей деньги, а уж где она регистрировала и как, это не мои проблемы. Регистраторы между собой связаны, возможно, что в загсе Новоивановское ей было проще зарегистрировать наш брак в срочном порядке, чтобы нам не пришлось ждать целый месяц.