Современная румынская пьеса
Шрифт:
Д я д ю ш к а И о н (испугавшись). Вот это уже здря. Ни в какой такой секте я не состою. По мне шти — это шти, цибуля — это цибуля, а рыба — не мясо.
П р е д с е д а т е л ь н и ц а. Рыба — рыбой! А баба?
Д я д ю ш к а И о н. А что баба — какой в ней, стало быть, прок? Баба должна мне сапоги надраить, на частокол их насадить да гусиным жиром смазать.
П р е д с е д а т е л ь н и ц а. А лицо себе сажей вымазать?
Д я д ю ш к а И о н. Вот это ей без надобности! На личность она должна быть румяненькая да кругленькая, точь-в-точь как вы, барышня. И чтобы по улице шла как пава. И чтоб не меньше семи парней на нее бы оглянулись.
П
Д я д ю ш к а И о н. Не меньше. На улице. А уж дома она свое получит.
П р е д с е д а т е л ь н и ц а. Ну молодец, дядюшка Ион! Поздравляю! Товарищ все записала на магнитофон, и теперь до самого Бухареста дойдет, что в нашем селе нашелся один такой, который женщину за человека не считает.
Д я д ю ш к а И о н (идет к микрофону, наклоняется и с перепугу рапортует по-военному). Наша женщина, стало быть, — не баба. Наша женщина — человек. Наша женщина — это человек, который рожает детей. (Идет раздосадованный, ворчит. Автоматически кричит на ходу.) Обождать цементу! (Уходит.)
Звонит телефон.
П р е д с е д а т е л ь н и ц а (поднимает трубку. Деланное удивление. Деланная кротость). Ах, это ты, Джика, ты воскрес! Христос воскрес, Джика! Как твое здоровье? (Резкая смена тона.) Ути… пути… мусеньки… утри свои крокодиловые слезы. Меня на жалость не возьмешь… И шофера ты не впутывай, я с ним говорила… И завскладом тоже, он у меня здесь со всей своей бухгалтерией… И кроме того, друг мой ситный, Джика, по телефону я доклады не принимаю, у меня еще к телефону телевизор не приставлен, а я верю только собственным глазам, так что давай-ка запрягай телегу и вези мне мешки, которые я лично, собственными руками отнесла утром на автобазу. Мешки, а не бутыль. Да! Да! Ту самую бутыль, которую ты прячешь в бочке, на которой у тебя несушка сидит. (Бросает трубку. Продолжает без перерыва то, о чем говорила ведущей.) Я не утверждаю, что работаю так, как в книгах написано, это было бы чересчур. Мы пробуем разные варианты, пока не найдем лучший.
В е д у щ а я. А муж?
П р е д с е д а т е л ь н и ц а. А мужу куда деваться? Он из-за меня стал как маятник: туда-сюда мотается. Ходит за покупками, отводит дочку в детсад… муж… муж… иногда, конечно, взбрыкивает… и хотя он понимает всю ответственность, возложенную на меня партией и правительством, бывает, что хлопнет иной раз дверью; ему ведь не очень по душе, когда над ним его друзья за стопкой насмехаются: «Привет, Нану, будь здоров, ты ведь вроде сначала женился, а теперь еще и замуж вышел…»
В е д у щ а я. Товарищ Виорика, сегодня ведь воскресенье…
П р е д с е д а т е л ь н и ц а. Какое там воскресенье, товарищ? У нас воскресенье — это седьмой рабочий день недели. Что вы хотите? Раньше люди по-другому жили…
В е д у щ а я. Как это — по-другому?..
П р е д с е д а т е л ь н и ц а. По-другому — это значит: видит сосед, что горит у тебя фонарь во дворе всю ночь, значит, можешь ты себе это позволить. Вот. А теперь надо самому всего добиваться. На бога надейся — да сам не плошай…
В е д у щ а я. А раньше больше на бога надеялись?
П р е д с е д а т е л ь н и ц а. Не знаю, поскольку в то время меня еще на свете не было. Когда я в ПТУ училась, то моталась за семь километров туда и обратно, в мороз, пешком, в бумазейной жакеточке…
Входит
(По-доброму.) Хорошо. Ну вот, дядюшка Ион, а теперь и скажи, разве это жизнь?
Д я д ю ш к а И о н (философски). Какой в этой жизни, стало быть, резон? Ну пропустишь рюмочку-другую, третью, ишо затянешься хорошим табачком, раз, другой, да чашечку крепкого кофе выпьешь, глядь, и летит на тебя эта, как ее, летающая кастрюля… Жизнь, стало быть, коротка! Разве ты, барышня, можешь сделать ее длиннее? Может, товарищ из Бухареста может сделать ее длиннее? Нет. (Чуть в подпитии и решительно.) Ну тогда давай, стало быть, сделаем ее широкой! (Уходит.)
П р е д с е д а т е л ь н и ц а (сменив тон, кричит ему вслед). Дядя Ион!.. Товарищ Ион! (Властно.) Пусть обождет!
Д я д ю ш к а И о н (появляясь). Кто?
П р е д с е д а т е л ь н и ц а. Цемент.
Д я д ю ш к а И о н. Куды там! Был, да весь вышел!
П р е д с е д а т е л ь н и ц а. Как это «вышел», куда это «вышел»? Да разве ты не велел обождать? Чувство ответственности ты имеешь?
Д я д ю ш к а И о н (развеселившись). Ответственность, стало быть, имею, да должность не та. Силы не имею!
П р е д с е д а т е л ь н и ц а. Ах так, значит, ты силы не имеешь, а я, значит, имею… Господи, да еще какую! Схвачу я сейчас эту статую, возьму ее под мышку, с конем, со всем прочим, и через полчаса ввалюсь к товарищу первому прямо в приемную, к его секретарше; ведь целых два года вы меня попрекали, что, мол, в Кукутенях есть статуи, а у нас нет, да почему их нет. А сейчас, когда я притащила статую, да не такую, как в Кукутенях, с копьем, а конную, сейчас, когда и цемент привезли… Вот так же точно было и с тракторами и с газом: вы же не успокоились, пока его не получили.
Д я д ю ш к а И о н, ворча, убирается восвояси. Звонит телефон.
(Берет трубку. Рада сюрпризу.) Да!.. Да!.. Товарищ зав… Она самая, собственной персоной! Нет!.. Да!.. Нет… Да! Конечно, товарищ зав. Приехала! К нам… Прямо из Бухареста!.. Да откуда же мне знать, почему прямо?.. Вот вы сами у нее и спросите, почему она не заехала сначала в Кукутени. (Раздраженно, повышает голос.) Что же это получается, товарищ зав? Когда писали о Кукутенях, это называлось — пропаганда, а когда пишут о Деде, это называется самопропаганда?.. Да как же это называется… Как? Как? (Тихо опускает трубку на рычаг.)
В е д у щ а я. Я хотела вас спросить: существует старый предрассудок, что, мол, сколько бы женщина ни работала, сколько бы ни надрывалась, если она не сохранит при этом женственности…
П р е д с е д а т е л ь н и ц а (погрузившись в свои мысли). Простите?
В е д у щ а я. Существует предрассудок, будто…
П р е д с е д а т е л ь н и ц а. Погодите, может, действительно вам не надо было в Деду ехать?
В е д у щ а я. Но почему? Почему?
П р е д с е д а т е л ь н и ц а. Может, было бы лучше вам сначала в Кукутени… Может быть, они более передовые. Может… я ведь вас сразу предупредила. Я еще нахожусь на положении испытуемой.