Современная русская литература. Статьи, эссе, интервью

Калус Ирина

Идём далее и заходим на Православный образовательный портал: лауреат конкурса «Я иду на урок», учитель русского языка и литературы средней школы, кандидат педагогических наук (Самарская область). Тема урока: «Творчество Татьяны Толстой на уроках в 11-м классе». В конспекте заявлено, что в лице Татьяны Толстой художественная литература нашего времени достойна внимательнейшего прочтения, интересна своеобразным раскрытием нравственных аспектов (!), неординарна своим экзистенциальным подходом к изображению героев.

Учителя говорят об этом «своеобразии» приблизительно так: «Книги интересные, но вслух прочесть их с учащимися не могу» (!). В то же время, это якобы продолжение великой русской классики на новом витке: нарицательный Пушкин, стилизованный дремучий язык: «тродиция», «ринисанс», «оневерситет»; новая модель истории и культуры. Толстая придумала для своей России флору и фауну, историю, географию, соседей, нравы и обычаи населения, песни, пляски, игры. Кысь – Русь. Цепочка звуковых ассоциаций: кысь – брысь – рысь – Русь. Русь – «неведома зверюшка».

Истории нет, как нет вчера, сегодня и завтра. В общем, что называется, «энциклопедия русской жизни». В добавление к вышесказанному в адрес писательницы, напомним: в одной из дискуссий Т. Толстая как-то вполне откровенно обозначила своё «творческое кредо», сообщив, что искусство должно быть вне нравственности.

Иными словами, это такое творчество, в котором все традиции, ценности и табу, центр и периферия, свое и чужое, высокое и низкое, плохое и хорошее – абсолютно всё утратило ценность; точнее, стало равноценным, лишь разноцветными камушками, из которых новый художник волен складывать бесконечное число узоров, каждый из которых будет по-своему значим, потому что никаких критериев, по которым можно было бы оценивать эти узоры, тоже не предполагается. Помимо прочего, многие модные авторы, например, И. Перумов или С. Лукьяненко и другие откровенно заимствуют у классиков художественные элементы, атрибутику и даже персонажей. При этом их считают признанными, печатаемыми авторами, а не плагиаторами.

В стихотворении выдающегося русского поэта Юрия Кузнецова есть такие строки: «Потому что Третья мировая // Началась до первой мировой». О Третьей мировой войне – войне за нашу душу говорили и Валентин Распутин, и Василий Белов, и Василий Шукшин, и Юрий Селезнёв, и Юрий Павлов, и многие другие. Получается, что одним из плацдармов этой войны становится русская литература. Студенты многих вузов страны, в том числе, московских, и большая часть преподавателей не знают и не хотят знать таких прозаиков, как Георгий Семёнов, Олег Волков, Владимир Личутин, Пётр Краснов, Леонид Бородин, Вера Галактионова, не знают или плохо знают поэзию того же Юрия Кузнецова, Владимира Соколова, Геннадия Серебрякова, Ольги Фокиной, Дианы Кан, Евгения Семичева. Программа 11-го класса (её колоссальный объём при ничтожно малом количестве времени на обучение), как правило, приводит к тому, что изучение русской литературы XX века заканчивается Серебряным веком или произведениями о Великой Отечественной войне. Большинство школьников и даже некоторые студенты не знают о существовании «толстых» литературных журналов, а примерно половина думает, что они давно перестали выходить. Если же мы обратимся к учебникам по современной литературе и русской литературе XX века, то большинства достойнейших русских писателей в этих учебниках не увидим: тут уж, как говорится, кому портрет в золоченой рамочке, а кому «шиш с маслом»: один учебник назовет писателя N. гением, другой – бездарностью, а третий вообще не соизволит упомянуть. Один литературный лагерь банально сводит счёты с другим. Тем не менее как факт преобладают русскоязычные авторы (И. Бродский, В. Гроссман, А. Бек, Т. Бек, С. Довлатов, А. Вознесенский, Б. Окуджава, Д. Самойлов и др.).

В итоге, как когда-то отметили в своей беседе критики Юрий Павлов и Станислав Куняев, создалось впечатление, что Третью мировую войну мы проиграли, или почти проиграли. И в нынешней ситуации нет ничего нового. Вновь произошло вырождение русской мысли, русского взгляда на мир. Великое пушкинское понимание истории, его пророчества (начиная с «Клеветникам России») были отринуты. В сущности, Пушкин предугадал всё, что произошло в 90-е годы XX века, в первую очередь, стирание русского мира. Об этом же писали и два великих Фёдора русской литературы – два гения геополитической мысли – Фёдор Иванович Тютчев (в работах «Россия и Германия», «Россия и революция») Фёдор Михайлович Достоевский в «Дневнике писателя».

Как быть? Во-первых, необходимо всё же выбрать критерий, помогающий различать «лики» и «личины» русской литературы. Это должно быть нечто устойчивое и максимально надёжное. Кроме того, современную литературу нельзя воспринимать как изолированное явление. Необходим контекстный ряд, причём на разных уровнях – в свете литературы прошлого (классической); видение с точки зрения национальной культуры и в контексте мирового наследия. И здесь не нужно ничего изобретать. Таким обобщающим критерием, соединяющим все уровни, вне всяких сомнений, будет соответствие магистральному направлению русской классической культуры – Православию. Это камертон, звучащий сквозь творчество разных авторов: от А.С. Пушкина и А.С. Хомякова до Ф.М. Достоевского и И.С. Шмелева, проповедовавших целомудрие, милосердие, сострадание (три кита русской литературы), любовь и красоту в евангельском истолковании и духовно-нравственный закон. Соответственно, полнота принадлежности того или иного народа к человечеству (и далее – ко Всевышнему) будет зависеть от полноты принадлежности этого народа к своей национальной культуре.

Второй вопрос: нужно ли вообще знакомить учащихся с современной литературой?

Серьезность разговора о месте современной литературы в школе и вузе осознают на методических кафедрах вузов, в редакциях периодических изданий соответствующего профиля; обеспокоенность проявляют многие преподаватели. И не раз звучало мнение об исключении этого курса. Но, обратившись к истории, мы увидим, что преподавание современной литературы имеет богатую традицию,

сформировавшуюся к концу XVIII века. Учебник 1796 года включал в себя примеры из новейших отечественных авторов – Державина, Хераскова и др. Следили за новинками современной литературы и выпускники Царскосельского лицея. Среди учителей Пушкина были живые писатели, такие как, например, поэт и переводчик Н. Гнедич. Лицей часто посещали В. Жуковский и живший по соседству Н. Карамзин. В XIX веке новейшая литература то и дело попадала в школьные пособия. Изданный в 1833 году учебник В. Плаксина не обошел своим вниманием Пушкина. «Курс истории русской литературы» (1863) К. Петрова включал «Бедных людей» Ф. Достоевского, рассказы И. Тургенева и пьесы А. Островского. В учебнике «Новая русская литература» П. Евстафиева (1877–1879) были представлены очерки о И. Гончарове, И. Тургеневе, А. Островском. Можно, конечно, вспомнить, что на первых порах категорически возражал против изучения новейшей литературы Ф. Буслаев (основной аргумент ученого: новейшая литература все равно будет читаться вне класса— теперь же это звучит не слишком актуально), тем не менее, к концу жизни и он пересмотрел свое отношение к проблеме, включив в «Общий план и программы обучения языкам и литературе» (1890) прозу И. Тургенева и Л. Толстого, критику В. Белинского, И. Гончарова, С. Шевырева. Наиболее последовательно линию на преподавание современной литературы в школе проводил А. Галахов (1807–1892), постепенно дополнявший переиздания своих хрестоматий произведениями Н. Некрасова, Ф. Тютчева, А. Хомякова, И. Козлова, Я. Полонского и И. Никитина. В XX веке, начиная с 30-х годов, даже в школьную программу входили произведения М. Шолохова.

Иными словами, в отечественной школе сложилась богатая традиция изучения живого художественного процесса, и современная русская литература, в том или ином виде, всегда присутствовала.

Третий вопрос: как преподавать? Определившись с первой и второй проблемами: что такое современная литература и нужно ли её преподавать— решение третьего вопроса уже фактически предопределено. Однако сделаем ещё несколько оговорок общего характера. Нижесказанное применимо к преподаванию любого предмета вообще. Во-первых, уча новому, нельзя учить по-старому. Во-вторых, проявляя творческий, оригинальный, современный подход, нельзя забывать о вечном камертоне русской словесности – о её традиции. В-третьих, основное занятие школьников и студентов составляет по-прежнему зубрежка. А между тем мир так быстро меняется, что знание как набор фактов становится просто никчемным. Здесь необходимо вспомнить, каковы роль, цель и назначение образования, не говоря уж о том, как его лучше организовать. Православие – концепция жизненности. И то, чему мы учим детей, не должно быть от жизни оторванным, должно быть устойчивым. Обучать кого-то – это означает давать знания. Но больше всего нашим воспитанникам нужны не знания, а мудрость. Мудрость – как уже примененное и осмысленное знание. Подчас мы учим детей, что думать, вместо того, чтобы учить, как думать. Когда даётся мудрость, мы говорим им не что именно «следует знать», а скорее, как добраться до своей собственной правды. Знание утрачивается, а мудрость невозможно забыть. С другой стороны, не бывает мудрости без каких-то первоначальных знаний. Сейчас идёт сосредоточение только на знаниях, а мудрости уделяется очень мало внимания. Редко встречаются программы, которые направлены на развитие способностей и навыков, а не на механическое заучивание. Не мыслящий, внушаемый среднестатистический ученик или студент – будущий идеальный член общества потребления; филолог, с упоением читающий Б. Акунина или Д. Донцову, С. Лукьяненко или Т. Толстую. Православная же традиция, взывающая человека к «умному деланию», к осмысленному бытию, не допускающая подмены подлинного на суррогатное, выработавшая целую систему такой проверки на подлинность, наиболее жизнеспособна, наиболее адекватна нашей национальной культуре.

Итак, мы имеем некоторые факты, которые нельзя игнорировать:

– современная литература действительно есть, как бы это ни подвергали сомнению и представлена она вполне достойными именами;

– существует давняя, почти 200-летняя традиция, по которой русская школа всегда включала в круг преподавания современную литературу;

– в преподавании современной литературы, как и всякого другого предмета, нужно учитывать национальную шкалу ценностей, без которой предмет превратится, как минимум, в нечто оторванное, висящее в воздухе, а в более широком масштабе – вредоносное, разрушительное явление.

Разрыв между современной литературой и современным читателем грозит литературе гибелью, оставляет ее без завтрашнего дня. Учащиеся, благодаря тонкой «литературной политике» педагога, именно через современную литературу чувствуют живую связь между старыми и новыми книгами, и литература становится для них не памятником культуры, а дружественным явлением, живым и влекущим к себе. Произведения современной литературы и отечественный культурный багаж должны вступать в постоянные взаимоотношения, измеряемые тесным сопряжением. И только тогда не прервётся линия русской традиции, тогда произведения современной литературы, бережно отобранные преподавателем, станут закономерными звеньями в «златой цепи» русской классики, тогда знание будет идти рядом с мудростью, тогда мы будем стремиться к формированию целостного мышления наших воспитанников, к тому, чтобы отдать предпочтение подлинно художественному факту литературы в выборе максимально эффективного способа благотворного воздействия на души и умы.