Современный детектив ГДР
Шрифт:
Итак, сдаваться нельзя, надо попытаться исправить ошибку! Звать на помощь? Бессмысленно. Толстые стены заглушат любой крик, а за пределами двора и подавно никто ничего не услышит. В соломе, покрывавшей картофель, шуршали мыши. Где-то должна быть дверь. Ногами нащупал ребристые камни. Ступенька. Гнилостный запах. А вот и доски — толстые, обитые железом. Каблуками не выломаешь. Нижней кромкой дверь плотно прилегает к лестничной ступени. В бешенстве я забарабанил кулаками по двери. Бил, невзирая на боль, пока не изодрал в кровь руки. Бесполезная трата сил. Яшке знал, что делает, знал, что
Я стал тщательно обшаривать погреб, стараясь не пропустить ни одного уголка. Нужен был камень или кусок железа, чтобы расковырять или пробить дверь. Ничего, кроме дощатой загородки, я не обнаружил. Пришлось ее разломать. Но тонкие доски после нескольких ударов раскалывались, оставляя занозы в пальцах.
Нужен большой камень. Над первой ступенькой я нащупал в кладке глубокие бороздки швов. Камни, вероятно, тяжелые, гранитные. Вооружившись щепками, я начал выковыривать из швов известковый раствор. Работал без устали, с огромным усердием.
Не знаю, сколько прошло времени, пока камень зашатался и я вынул его из кладки, где он пролежал десятки лет. Весил он килограммов двадцать пять, для меня вполне сподручно. Лишь бы можно было размахнуться. При первой же попытке я задел рукой за стену и содрал кожу. А при второй — не удержал, и камень с грохотом упал на ступени. Я еле успел отскочить. Ну вот, доска уже затрещала! А сейчас по железной оковке попал, аж искры посыпались. Надо быть повнимательнее. Еще раз! Еще! После пятого удара от доски начали откалываться большие щепки.
Послышалось или нет: вроде неподалеку хлопнула дверь?
Сквозь щели пробивался слабый свет. Совершенно ясно я услышал приближающиеся шаги. Свет, проникавший снаружи, стал ярче, я даже разглядел противоположную стену погреба.
Может, позвать на помощь?
Нет! Если это Яшке, то ждать надо не помощи, а драки.
Еще раз хлопнула дверь. Сверху донеслись голоса. Значит, Яшке в доме не один и ему не до убийства. Теперь можно дать знак о себе. Размахнувшись, я изо всей силы ударил в дверь. Камень пробил доску и упал снаружи на ступени.
Ярко вспыхнул карманный фонарь.
— Эй, кто там в погребе?
Голос не Яшке, но знакомый. Вспомнил: это же старший лейтенант Вюнше!
— Это я, господин старший лейтенант! Вайнхольд!
Через дыру в дверном полотне я увидел, как он осторожно спускается по ступеням. Наверху стоял наш участковый с фонарем в одной руке и пистолетом в другой. Совместными усилиями мы выломали дверь.
— Ну и вид у вас, Вайнхольд. — Вюнше вытянул меня за руку в сени.
Мой костюм был испачкан и порван, на руках и лице кровь, но я был свободен. Коротко, чтобы не терять времени, я доложил о случившемся. Полицейские сначала удивились, а потом стали посмеиваться надо мной. Я обиделся и замолчал. Вюнше дружески положил руку мне на плечо.
— Не надо ершиться, Вайнхольд, — сказал он. — С вашим рапортом можно было и обождать, пока начнем опрос. Ведь Яшке уже арестован.
— Вы… вы его здесь… — начал я и тут же умолк, не зная, о чем спрашивать.
—
— Значит, я зря старался? — Мне было не по себе. Я смотрел то на Вюнше, то на участкового.
— Вряд ли в этом была необходимость, — ответил Вюнше. — Но тем не менее происшедшее существенно дополняет характеристику Яшке.
Лишь под вечер мы прибыли к Уле. Я был рад, что уже смеркалось, когда мы ехали по деревенской улице. Повсюду стояли люди, оживленно разговаривали и, казалось, не замечали холода. Такого неспокойного рождества жители Рабенхайна не помнили отродясь.
— Яшке признался? — спросил я.
Вюнше утвердительно кивнул. Мне захотелось его обнять.
— А что ему оставалось, если его варежку нашли в сенях у Мадера.
— Нет, я спросил про убийство. — Мое радостное настроение сразу улетучилось.
— Убийство? — Вюнше улыбнулся. — Подследственные не любят облегчать нам работу. Покамест он лишь признался, что был вечером в доме Мадера. Во всяком случае, для дела хорошо, что у нас есть вторая варежка, за это вам спасибо… Хочу сказать еще вот что: вероятно, ваши дальнейшие поиски привели бы вас к фрау Яшке? Но она может подтвердить лишь три вещи: во-первых, ее муж из ревности не раз высказывал угрозы в адрес Фридриха Мадера; во-вторых, ревность его безосновательна и, в-третьих, в ночь убийства он не был дома. Так что начинать вам с фрау Яшке не стоит. Если у вас есть другие соображения, пожалуйста, я готов их выслушать. И вообще: доверяйте нам, гораздо лучше работать сообща.
— Зачем он запер меня в погреб?
— Спрошу его. Мы ничего не знали об этом, только случайно услышали шум, когда делали обыск.
— Он и меня собирался убить.
— Возможно. — Вюнше иронически улыбнулся. — Как вы сами убедились, наша работа порой небезопасна. Учтите это, когда вам опять захочется выступить в роли детектива. И не забывайте также, что времена сыщиков-одиночек миновали. Подобный индивидуализм присущ буржуазному обществу и главным образом соответствующей детективной литературе. Современная криминалистика немыслима без коллективных усилий, иначе она превращается в кустарщину. Пятнадцать лет назад, когда я начинал в угрозыске вахмистром, то долго не соглашался с этим. Лишь собственный горький опыт убедил меня гораздо больше, чем наставления и предостережения старших товарищей.
Я разозлился. Пусть Вюнше оставит свои мудрые советы для себя. В конце концов речь идет о моей чести, моей свободе… Но, взглянув на его умное, серьезное лицо, я успокоился. Ведь он мне желает добра. А я вел себя не очень-то правильно. Тут я вспомнил о Гимпеле и рассказал Вюнше, что тот в ночь убийства видел Вернера Яшке на проселке. Вюнше поблагодарил меня и записал адрес Гимпеля. Вот теперь я почувствовал, что устал, что по горло сыт сегодняшним рождественским праздником.
Вскоре я лежал на Улиной кушетке. Незаметно подкрался вечер. Коровы встречали его голодным мычанием, ржали лошади, свиньи, похрюкивая, тыкались своими пятачками в пустые корыта.