Современный французский детективный роман
Шрифт:
— Она замужем, мать двоих детей.
— Как вам показалось, они не слишком настрадались?
Мегрэ предпочел промолчать.
— Что со мной будет дальше?
— Вас проводят в камеру. Завтра допросит судебный следователь, вероятно, напишет постановление об аресте. До конца следствия вас, разумеется, поместят в тюрьму Сайте, а потом, до суда, по всей видимости, во Френ.
— Жену я больше не увижу?
— Некоторое время не увидите.
— Когда
— Завтра. Кстати, думаю, что репортер и фотограф уже поджидают в коридоре.
Мегрэ все же устал. Он тоже как-то обмяк и чувствовал себя опустошенным. Голос у него осел. Ощущения торжества не было, но все же он испытывал облегчение.
Вместо одного убийцы обнаружилось двое. Разве не было у него смутного предчувствия, что так и будет?
— У меня к вам просьба, в которой вам, несомненно, придется мне отказать. Мне бы хотелось, чтобы жена узнала о случившемся не из газет и тем более не по телефону, от матери или подруги. Сейчас она, наверное, обедает. Я убежден, что мы бы застали ее на вилле.
— Номер вашего телефона?
— Сто двадцать четыре.
— Алло, мадемуазель, соедините меня с Ла-Боль, номер сто двадцать четыре… Да, срочно.
Мегрэ и сам спешил освободиться от всего этого. Три минуты спустя их соединили.
— Вилла «Зонтичные сосны»?
— Да.
— Госпожа Маосье? Говорит Мегрэ. Ваш муж находится у меня в кабинете, он хочет сказать вам несколько слов.
Мегрэ отошел и остановился у окна, попыхивая трубкой.
— Да. Я в уголовной полиции. Ты одна?
— С прислугой.
— Слушай внимательно… Тебя ждет страшный удар.
— Вот как?
— Да. Я сознался. Не мог поступить по-другому.
Вопреки его ожиданиям она не утратила спокойствия.
— И в том, и в другом?
— О чем ты?
— В обоих убийствах?
— Бульвар Рошешуар — там я ни при чем, но Вивьен…
— Я так и чувствовала. Ты увидел его через двадцать лет, и в тебе заговорила прежняя ревность.
— Ты знала?
— Это первое, что пришло мне в голову.
— Почему?
— Потому что я тебя изучила.
— Что ты будешь делать?
— Сперва поживу здесь, как собиралась, если, конечно, не получу вызова в суд. Потом — еще не знаю. Особо пылких чувств между нами никогда не было. Я ведь всегда чувствовала себя заместительницей. Мать, наверно, потребует, чтобы я подала на развод.
— А-а…
— Ты удивлен?
— Нет. Все так. До свидания, Одетта.
— До
Когда он повесил трубку, его шатало. Он не предвидел, что разговор повернется таким образом. И дело было не только в словах, но и в том, что за ними стояло. За несколько минут пошли насмарку пятнадцать лет его жизни.
Мегрэ открыл стенной шкаф, налил рюмку коньяку.
— Выпейте.
Маосье медлил, удивленно глядя на комиссара.
— Я не знал… — пробормотал он.
— Не знали, что ваша жена угадала?
— Она собирается со мной развестись.
— Чего же вы от нее хотели? Чтобы она вас ждала?
— Ничего не понимаю.
Он проглотил коньяк одним духом и закашлялся. Потом, не присаживаясь, пробормотал:
— Вы меня щадите. Благодарю.
— Торранс, отведите его в камеру.
Толстяку Торрансу было явно не по себе. Маосье ждал его посреди комнаты. Странное дело: он стал как-то меньше ростом, черты утратили прежнюю четкость, лицо казалось зауряднее, чем прежде.
Он чуть было не протянул руку на прощание, но удержался.
— До свидания, комиссар.
— До свидания.
Мегрэ ощущал тяжесть во всем теле. В ожидании Торранса он мерил шагами кабинет.
— Был момент, когда я его по-настоящему пожалел, — признался Торранс.
— Не промочить ли нам горло на площади Дофины?
— С удовольствием.
Они вышли из уголовной полиции и пешком отправились в излюбленную пивную. Там оказалось несколько инспекторов, в том числе один из отдела расследования убийств.
— Чего вам налить, комиссар? — осведомился хозяин.
— Большую кружку пива. Самую большую, какая у вас найдется.
Торранс заказал то же самое. Мегрэ выпил залпом и протянул кружку хозяину, чтобы тот снова ее наполнил.
— Сегодня пить хочется.
И Мегрэ машинально повторил, не вникая в смысл того, что произносил:
— Да, пить хочется.
Домой он вернулся на такси.
— А я гадала, вернешься ли ты к обеду.
Он рухнул в кресло и принялся утирать пот.
— Расследование закончено, я свое сделал.
— Виновный задержан?
— Да.
— Тот, из-за которого ты летал в Ла-Боль?
— Да.
— Если ты не против, пойдем обедать в ресторан. У меня дома только холодное мясо да винегрет.
— Я не голоден.
— Стол накрыт, так что поешь все-таки.
Этим вечером он не смотрел телевизор и в десять уже пошел спать.