Современный французский детективный роман
Шрифт:
Как удалось ему в этом тумане отыскать меня? И зачем ему надо за мною ходить? Собирается ли он убить меня, как только что убил Кэтрин Вильсон? Я был один, я был безоружен. Стыдно признаться, Том, но меня охватил ужас.
— Убирайтесь отсюда, или я размозжу вам голову! — завопил я.
Шаги стихли, но снова возобновились, едва я пошел вперед, и мне показалось, что они приближаются.
Я совсем потерял голову. Уж и не помню, что я начал тогда вытворять, кажется, я дико кричал, яростно размахивал кулаками, посылая удары в пустоту; я звал на помощь, пытался схватить
Потом наступила вдруг тишина, и она показалась еще страшнее, чем шаги моего преследователя. Сколько я ни вглядывался в туман, как ни прислушивался, внезапно останавливаясь и снова трогаясь с места, больше не было слышно ни звука.
Но, видимо, небеса покровительствуют бедным безумцам, заблудившимся в тумане, ибо я оказался почему-то не в Ричмонде и не в Илинге, как можно было ожидать после всех моих беспорядочных метаний, а возле ворот Гайд-Парка. Уже без особых затруднений я добрел до «Камберленда», и, когда я без сил свалился на постель, Биг-Бен пробил двенадцать.
Глава двадцатая
Наутро я примчался в Скотланд-Ярд.
Я провел мучительную ночь и чувствовал себя совершенно разбитым. Я с ужасом сознавал, что тупое отчаянье, в котором я все время пребывал после исчезновения Пат, сменилось у меня болезненными галлюцинациями, когда уж не понимаешь, что с тобой происходит, когда самые безобидные предметы, самые привычные вещи приобретают угрожающий вид, когда из-за малейшего пустяка вдруг приходишь в неистовство. У меня начиналась мания преследования, я становился невропатом; надо было с этим кончать. То, что произошло накануне, наверняка могло дать в руки сэру Джону новые возможности для расследования и максимально его ускорить.
Но, увы, сэр Джон Мэрфи не разделял моих надежд. Начать с того, что на сей раз мне стоило большого труда добиться приема; я долго и настойчиво упрашивал сержанта Бейли доложить обо мне шефу, потом больше часа дожидался в приемной.
Я сразу увидел, что начальник отдела без вести пропавших был в дурном настроении. Возможно, его разозлило что-то другое, но отыгрывался он явно на мне.
Для начала я спросил, в каком состоянии находится дело розыска моей жены.
— На мертвой точке, — сухо ответил он. — Больше никто не откликнулся на наше объявление. Придется, очевидно, его повторить.
— А гостиница «Кипр»? — спросил я.
— Бейли мне сказал, что обыск не дал результатов. Если я не ошибаюсь, миссис Тейлор уехала оттуда десять дней назад?
— Так утверждает хозяин, но мне показалось, что сержант Бейли хотел проверить его показания.
— Наверно, он это и сделал, — сказал Мэрфи.
Я едва не вспылил, но все же взял себя в руки.
— Как долго, по-вашему, может продлиться расследований?
— Понятия не имею.
— Но ведь уже больше двух недель, как моя жена исчезла, а…
— Чтобы найти герцогиню Питерборо, нам потребовалось шесть месяцев, а банкира Джона Гейнора
— Думаю, что могу сообщить вам некоторые дополнительные сведения, — сказал я как можно спокойнее.
— Ах, вот как? — без всякого интереса откликнулся Мэрфи.
Я бы с удовольствием влепил ему пощечину, но я только сжал кулаки, так что ногти впились в ладони, и продолжал:
— Вы, конечно, слышали о миссис Крейн, которая вчера вечером попала под поезд на станции метро Ноттинг-Хилл-Гейт?
— Да, я читал об этом в газетах.
— Я считаю, что это находится в прямой связи с исчезновением моей жены.
— Любопытная мысль! — сказал Мэрфи с полнейшим безразличием.
Мне следовало рассказать ему подробно о моей встрече с Кэтрин, но я из какой-то робости не решился. Мне трудно было признаться, что я сам занимаюсь розысками. Я знал, с каким презрением относятся полицейские к частным лицам, которые «играют в сыщиков», особенно когда они делают это так неуклюже, как я…
И я удовольствовался тем, что сказал:
— Вы помните тот случай, когда моя жена в сорок пятом году попала в автомобильную катастрофу? Да вы сами мне об этом рассказали. Так вот, миссис Крейн была второй пассажиркой в той машине.
— Что-то не помню такой фамилии.
— Конечно. Ведь тогда ее звали Кэтрин Вильсон, а потом она вышла замуж за человека по фамилии Крейн.
— Вы уверены, что ваши сведения точны?
— Абсолютно уверен.
— Но даже и в этом случае я не вижу, какое отношение может иметь та давняя авария ко вчерашнему случаю в метро. Я происшествиями в метро не занимаюсь, они идут по другому отделу, но я читал или слышал от моего коллеги Маршалла, что у этой миссис Крейн был ревнивый муж, которого она часто обманывала. Если то, что произошло на Ноттинг-Хилл-Гейт, не просто несчастный случай, а убийство, объяснение, наверно, надо искать именно в этом.
Я мог бы, конечно, крикнуть ему в ответ: «Да как же вы не видите, что именно здесь кроется разгадка всего! У меня было назначено свидание с миссис Крейн, назначено на тот самый час, когда она погибла; она собиралась сообщить мне сведения о похитителях моей жены, потому-то ее и убили! А после этого за мной следом шел в тумане хромой человек, и это, конечно, не кто иной, как тот самый Рихтер, третий пассажир машины, в которой чуть не погибла моя жена десять лет назад… Разве вы не видите, как все здесь связано! Нужно скорее найти Рихтера, он в самом центре этого заговора!»
Но вместо всего этого произошло нечто чудовищное, о чем мне до сих пор стыдно вспоминать: я потерял всякое самообладание, забыл про все, о чем мог бы рассказать, и неожиданно для самого себя принялся во весь голос вопить:
— Вы просто дурак! Дурак и бездарность! Вы ни на что тут не годитесь! Понять не могу, почему во всем мире так расхваливают этот Скотланд-Ярд! Любой нью-йоркский полицейский в тысячу раз сообразительней и умнее!..
Мэрфи молча выслушал меня, не рассердился, не обиделся; он вел себя как настоящий джентльмен: подождал, пока я успокоюсь, потом мягко сказал: