Современный психоанализ. Введение в психологию бессознательных процессов
Шрифт:
На второй ступени аналитик делает попытку проработать воспринятое, т. е. в рамках психоаналитического метода понять: каково это было бы – самому оказаться на месте пациента, почувствовать и испытать то, что он переживает, вести себя в этом положении так же, как он. Если это удастся, то можно будет составить предварительное представление о том, что происходит с пациентом. При этом ясно, что собственный богатый жизненный опыт повышает вероятность понимания того, что происходит с другим человеком. Ничто человеческое психоаналитику не должно быть чуждо, т. е. он должен хоть в какой-то степени пережить различные межличностные конфликты: процессы расставания, любовь и ненависть, господство и подчинение, должен знать, что такое «давать» и «брать». Психоаналитик должен также
Третья ступень является подлинно психоаналитической в противовес первым двум, для которых не нужно никаких особых специальных условий. На третьей ступени познания в игру вступают «желания и сопротивление», а также «перенос и контрперенос». Здесь, наряду со способностью адекватно оценивать желания и сопротивление пациента, вступает в действие способность психоаналитика реагировать на перенос пациента в форме контрпереноса. Как и эмпатийная компетентность, это еще один важный инструмент восприятия в арсенале психоаналитика. Причем процесс реагирования на перенос пациента разыгрывается между пациентом и аналитиком в горизонтальном измерении. В идеальном случае психоаналитик оказывается в состоянии соответствующим образом реагировать на все действия со стороны пациента: как на презрение, так и на соблазнение, как на прямые нападки, так и на замаскированные враждебные действия, как на отвержение, так и на дружелюбное внимание, как на боязливый отказ, так и на назойливое сближение.
Если прибегнуть к сравнению со струнным инструментом, то в психоаналитике, образно говоря, всегда звучат только те струны, которые «затрагивает» или «теребит» пациент. Это «музыкальное» сравнение дает возможность показать, насколько важно, чтобы у психоаналитика, во-первых, были в наличии соответствующие струны, а во-вторых, чтобы они зазвучали. Как и среди музыкальных инструментов, наверняка существуют и «экземпляры» психоаналитиков с большим количеством струн, готовых «завибрировать», но есть и такие, у которых струн меньше, да и те, возможно, «плохо настроены». Психоаналитик должен уметь реагировать на действия пациента, как чувствительный датчик или измерительный зонд, реагирующий на соответствующие раздражители, подобно тому, как это делают наши внутренние органы.
Четвертая ступень представляется наиболее трудной. На этом этапе нужно объединить три предшествующие ступени, чтобы получился некий предварительный синтез. В результате получается предварительный «внутренний образ» пациента. Этот «внутренний образ», который складывается у психоаналитика на основе процессов, происходивших до этих пор, конечно, может оказаться весьма субъективным и соответствовать, скорее, фантазии, чем действительности. На него вполне могут оказать влияние собственные ожидания психоаналитика, его тревоги и избегающие позиции. Тем самым этот «внутренний образ» неизбежно несет в себе сильный заряд субъективности, т. е. обладает довольно низкой объективностью.
Возникающий в результате состоявшегося взаимодействия между пациентом и аналитиком образ будет зависить от основной установки психоаналитика, а также от его мировоззрения и представления о человеке (Kutter et al., 1998). Эта основная установка, которая независима от пациентов и относительно постоянна для отдельно взятого психоаналитика, имеет некоторую связь со школой и направлением. Так, одни аналитики, предпочитающие теорию травмы, последователи Мэйсона, автора книги «Что же с тобой сделали, бедный ребенок?» (Masson, 1984), видят в пациенте скорее жертву; другие, ориентируясь на теорию влечений, видят в пациенте скорее преступника, который всегда стремится что-то натворить, провести и обмануть психоаналитика.
Тем важнее роль пятой ступени, так как на ней то, что было проработано и превратилось во «внутренний образ», сравнивается со своего рода «внутренней программой» психоаналитика. При этом речь идет о программе, которая сложилась из установок, полученных во время обучения, и охватывает всю информацию, необходимую для упорядочения воспринятых вербальных и невербальных сигналов. Таким образом, под влиянием взаимодействия с пациентом возникший на четвертой ступени предварительный образ может быть соответствующим образом классифицирован, а при необходимости и исправлен. В понятийном инструментарии психоаналитика хранятся, прежде всего, паттерны вазаимодействия, а также соответствующие формы страха и защитные процессы, например триангулярные модели взаимодействия и дуальные формы отношений, которые могут быть либо эротически заряженными, либо агрессивно-напряженными. Такая внутренния программа психоаналитика может предоставить в его распоряжение категориальную систему, в которой он сможет проверять горизонтально воспринятые раздражители в отношении вертикальной размерности. В зависимости от того, в каком месте системы возникнет реакция, можно будет сделать вывод о соответствующем раздражителе.
Конечно, внутренняя программа аналитика специфически реагирует (или, по крайней мере, должна была бы так реагировать) на те конфликты, с которыми данный конкретный пациент сталкивается в настоящий момент. На профессиональных возможностях аналитика сказываются, во-первых, жизненный опыт, и, во-вторых, обучающий анализ: чем интенсивнее аналитик «на собственной шкуре» переживал интерпретируемые отношения вместе с соответствующими страхами и защитными процессами и чем лучше он проработал их в своем учебном анализе, тем скорее он сможет рассортировать принятые сигналы и понятийно разобраться в них с использованием хранящейся в его памяти категориальной системы.
Шестая ступень как бы встраивает дополнительный «предохранитель», позволяющий психоаналитику еще раз перепроверить полученный ранее образ пациента. В этом ему помогает психоаналитическая теория (теория личности и учение о болезнях), которая не зря занимает такое большое место в нашей книге. Если психоаналитик прошел упомянутые до этого пять ступеней познания во многом без обращения к психоаналитической теории, то на шестой ступени он (сознательно или неосознанно) вынужден обратиться к психоаналитической теории, чтобы прийти к интерпретации происходящих событий.
Во «внутренней программе» психоаналитика не только содержится информация о совершенно определенных интеракциях, соответствующих формах страхов и защитных процессах, но и хранятся данные теории личности и учения о болезнях, а также положения психоаналитической психологии развития. И теперь, с учетом уровня развития пациента, он может еще лучше оценить то, что с ним происходит. На этой ступени прежнее понимание образа пациента можно сравнить с теоретическими положениями, например с представлениями об отдельных стадиях психосексуального развития, с идеями о репрезентантах самости и объектов, а также с представлениями о функциях и структурах Я. При этом обычно удается еще раз перепроверить совершенно определенные причинно-следственные связи между симптомами и спровоцировавшими их конфликтами. Таким способом события из непосредственной практики психоаналитических сеансов теоретически обобщаются и проверяются на соответствие важным частям психоаналитической теории. При этом психоаналитическая теория и практика либо подтверждают, либо опровергают друг друга.
Шестая ступень познания, в отличие от пяти предыдущих, развертывается скорее между отдельными сеансами, чем непосредственно на психоаналитической сессии. В этот период дистанция между психоаналитиком и пациентом увеличивается и психоаналитик лучше сможет не только эмоционально настроиться на пациента, но и размышлять о нем (учитывая когнитивный аспект). Также лучше устанавливаются логические взаимосвязи между некоторыми наблюдениями в контрпереносе, с одной стороны, и определенными теоретическими знаниями – с другой. Благодаря этому проясняются и объясняются остававшиеся до тех пор непонятными феномены. В особо трудных для понимания и объяснения случаях очень помогают психоаналитические семинары, посвященные разбору клинических случаев. Там психоаналитик может рассказать коллегам о реальных трудностях, которые он испытывает в работе с конкретным пациентом, а их идеи и объяснения помогут расширить его собственное понимание этого случая.