Совсем не герой

Nezloi

– Гарри Петрелли, следователь СКП. Вы позволите задать вашему сыну несколько вопросов?
– Обратился Петрелли к маме-Антонии.

– Только в моём присутствии!

– Конечно, мэм.- Промямлил он.

После чего, тихим монотонным голосом стал задавать какие-то ненужные и не важные вопросы. Изображаю домашнего мальчика, вежливо отвечаю на все его тупые вопросы.

– Скажите мистер Бушерон в каких отношениях вы состояли с мисс Диаз?

– Ну... она моя... девушка.

– Вступали ли вы в интимные отношения с мисс Диаз?

Мучительно краснею, беспомощно оглядываюсь, на маму-Антонию и Джулию. Те, в предвкушении интимных подробностей, даже затаили дыхание.

– Н...нет.

Мне кажется что мама-Антония разочарована этим

фактом. Джулия наоборот - выглядит довольной.

– Что вы делали вчера вечером в порту?

Вопрос был задан как какой-то неважный и необязательный. Вид у следователя тоже был скучающий, будто ему было не важно отвечу я или нет.

– Я не был в порту.

– А ваша подруга, мисс Диаз, утверждает обратное.

Взгляд на сонном лице следователя приобретает кинжальную остроту, впиваясь мне в лицо, отслеживая малейшие реакции.

У меня на лице удивление с толикой обиды.

– Нет! Она ошибается. Я никогда не хожу в места, где могу подвергнуться опасности.

Смотрю на следователя огромными невинными глазами, с лицом непорочного ангела. Вижу как Мама-Антония едва сдерживается, чтобы не начать меня тискать. У Джулии так же начинается приступ умиления, осложненный передозом нежности. Следак - кремень, не повелся на мой няшка-образ.

– Скажите, мистер Бушерон, вы кейп?

Изучающим взглядом, словно под микроскопом, считывает мою микромимику, не обделяя вниманием и руки. Радостно-Возбуждено улыбаюсь, начинаю забрасывать следователя вопросами.

– Вы в этом точно уверены? А какая у меня сила? А меня возьмут в Стражи?

– Мистер Бушерон это был вопрос!

– Что?! Я не кейп?

Изображаю уныние. Задав ещё несколько вопросов, он потерял ко мне всякий интерес. Пытался задавать вопросы Джулии и маме-Антонии, но не преуспел, мама его просто послала, а Джулия валяла дурака, делая вид что не знает английского. Ничем не выдав своего раздражения, Петрелли покинул наш дом.

Не успеваю сбежать в свою комнату, был выловлен мамой-Антонией.

– Эрик! Я всё знаю, мне ты можешь доверять. Расскажи всё, обещаю что не буду тебя наказывать.

В голове испуганными птицами заметались мысли.

– Как? Откуда? Чёрт! Она же пророк, хоть и слабый. Но как?

Я бросил взгляд на браслет, тусклый светодиод, показывал что всё работает.

Похоже придется признаваться, теперь когда мама-Антония почуяла какой то секрет, она с меня живого не слезет.

– Ладно. Я всё скажу! Только помни - ты обещала меня не наказывать! На самом деле, это не соседский кот спёр круасаны, это был я.

Втянул голову в плечи и закрыл глаза, ожидая взрыв гнева. Его всё не было, осторожно приоткрываю один глаз, натыкаюсь на две пары удивленных глаз.

– Эээ...Эрик, я не совсем то, что хотела услышать.

Как то растерянно произносит мама-Антония.

– У соседей нет кота, у них попугай.
– Ядовито выдает Джулия, - И он совсем крошечный.

Сразу перекрывает попытку свалить вину на попугая. Перебрав в уме события последних дней, не нашел за собой ни одного преступления. Кроме хищения круасанов в особо крупных размерах.

– Но я больше ничего не делал!

Большего добиться от меня у них не вышло, даже совместными усилиями. Я делал недоумённое лицо и разводил руками.

Гарри Петрелли уже двадцать лет работал следователем. Последние десять - в СКП. Он по праву считался лучшим во всём Чикаго. Как считал сам Гарри - что бы быть успешным следователем, нужны три составляющие: это упорство, наблюдательность и острый ум. Всеми этими качествами Гарри Петрелли обладал с лихвой.

После допроса мальчишки, что-то не давало ему покоя. Вроде всё прошло правильно, мальчишка нигде не солгал, хотя кое где в мелочах недоговаривал. Но ему не нужны его подростковые тайны. Вроде порножурнала под матрасом. Сев в машину, он шаг за шагом стал анализировать реакции пацана. Выявил несколько особенностей - это отсутствие реакций Эрика на то как он, Гарри Петрелли, менял позу и интонации во время допроса.

Что свойственно социопатам. Из странностей - это, пожалуй, неестественная красота. И, пожалуй, незаурядный актёрский талант. Сделанные выводы успокоили Питера - просто ещё один ребёнок с искалеченной психикой. К делу Саманты Диаз, скорее всего, прямого отношения не имеет. Успокоенный, поехал писать отчёт о проделанной работе, но какой-то маленький червячок сомнения точил его изнутри, словно он упустил какую-то незначительную мелочь.

Посреди ночи, Петрелли неожиданно проснулся, осознавая что за деталь не давала ему покоя. Это едва заметный огонёк, что горел в глазах Эрика Бушерона. Когда-то, когда он только пришел в полицию молодым следователем, ему дали возможность допросить серийного убийцу-людоеда. Точно такие же огоньки горели в глазах того людоеда, что и в глазах мальчишки.

Сегодня Марио пришел с работы подавленный. Несмотря на то, что тщательно скрывал своё настроение за показной весёлостью, было видно что у него неприятности. Актёр из него был неважный, поэтому мы всей семьей, дружно, насели на него. Но так и не смогли расколоть, уж очень он был упрямым мужиком. Как человек опытный, я знал что "ночная кукушка" его разговорит. Поэтому, больше не настаивая, ухожу в свою комнату. Дождавшись когда все в доме улягутся спать. Принимаю препарат в несколько раз обостряющий слух. Почти сразу ночь наполняется звуками, слышу как скребутся насекомые в стенах дома, откуда-то издалека доносится собачий лай. Волевым усилием отсекаю посторонние звуки, оставляю только комнаты своего дома. Сосредотачиваюсь на комнате Джулии, о чем тут же пожалел. Учащённое прерывистое дыхание, сопровождаемое тихими стонами, влажные ритмичные звуки, не оставляли сомнения в роде её занятия. Поспешно переключаюсь на спальню родителей. Подслушивать как мастурбирует сестра - не совсем то, что я хотел бы слышать от неё. Спальня родителей встречает меня хлюпающими шлепками, тяжелым дыханием Марио и стонами мамы-Антонии.

– Да что за озабоченная семейка!

Отключаюсь, через пятнадцать минут возвращаюсь, как раз попадаю на кульминацию. Не стал слушать крики мамы-Антонии снова отключаюсь. Минут через пять решаюсь подслушать, чем занимаются родители. На это раз всё пристойно, мама-Антония как раз дожимала расслабленного мужа.

Как оказалось - история стара как мир. Марио занимался внутренней отделкой какой то китайской школы боевых искусств. А когда работа была завершена и пришла пора рассчитаться - его прогнали не заплатив. Якобы он оскорбил память их покойного учителя. Теперь семья осталось практически без денег, а ведь в конце месяца нужно платить за школу. Да и за машину кредит не погашен. Мама-Антония утешать умела, сказав что вместе они справятся, просто немного придется затянуть пояса. Не знаю почему, но я разозлился.

Тайцзицюань или "Кулак великого предела" - так нескромно называлась эта школа. В честь одноименного стиля боевого искусства.

Неспешно вхожу в здание. На мне традиционное белое ципао для занятий у-шу. На ногах японские гэта, не много не в тему, но другой азиатской традиционной обуви я не вспомнил. Я в образе глубокого старика-азиата. Лысая морщинистая голова, покрытая старческими пигментными пятнами. Худое лицо изборождено глубокими морщинами, исполнено просветленной мудрости. Длинные седые усы и редкая борода, свисали до груди. В глазах безмятежность и покой, словом - настоящий мастер кунг-фу, как я его себе представлял, черпая вдохновение из фильмов про кунг-фу моего прошлого мира. Под мышкой держал скрученное в рулон тканевое полотнище. Неспешно постукивая гэта, вхожу во двор школы. Несколько учеников отрабатывают удары, игнорирую их, иду в здание школы, привлекая к себе всё больше внимания. На крыльце разуваюсь, дальше иду босиком. В главном зале, оформленном в типичном китайском стиле, на передней стене портрет какого то старика, под ним всякая китайская ритуальная атрибутика. На стенах плакаты с иероглифами, в углу стойка с различным холодным оружием. В общем, зал с претензией "под старину".