Совсем не прогрессор

Лернер Марик Н

Глава 14

Умелое женское воздействие

— Пошли, — приказал капитан, получив сигнал от передней тройки разведчиков, и они всей группой рванули через пустырь к роще. Прямо за ней высились жилые постройки. Начиналось самое неприятное.

Цель располагалась в густонаселенном лагере беженцев. Зря нормальный человек представляет себе при этом словосочетании продуваемые ветром унылые брезентовые палатки и страшно худых изголодавшихся детей. Наверняка где-то и такие имеются. Особенно для произведения впечатления на легковерных журналистов. За десять лет с начала войны

некоторые вполне прилично обжились и в Пакистане и в Иране. Понастроили домов, и уж голодных детей со вздутыми животами в окрестностях не наблюдалось.

Недалеко от Мешхеда находился прилично оборудованный полигон, и здесь проходили подготовку под присмотром стражей исламской революции боевики. Встретить человека, прибежавшего за бесплатным куском хлеба или порцией жидкого супа, очень сложно. Все, так или иначе, повязаны. Крайне мало шансов наткнуться на случайно зашедшего в гости невинного пастуха. Оно и хуже. Слишком много недоброжелательных глаз и оружия.

— Вперед!

Взвод поднялся и, контролируя окружающие дома, бодро двинулся по узким кривым улочкам, стараясь держаться в тени заборов. Все действия были многократно отработаны на специально выстроенных объектах, и ориентировались они по картам аэрофотосъемки. Уличные фонари не предусмотрены, как и указатели. Первое для них хорошо, второе — совершенно лишнее.

Страшно мешали понатыканные как попало автомобили. Все время вынуждали обходить. Порядка в Азии не бывает. Припарковался, как ему удобно, а про остальных и не вспомнил. Тут никакие самолеты-разведчики не помогут. Сегодня поставят здесь, завтра там. Хреновы несчастные нищие. В Москве столько возле домов не оставляют на ночь.

На поднятую руку он отреагировал автоматически. Замер, и только нога медленно опустилась на землю. АБМ смотрит в сторону темного переулка. Оттуда доносятся неторопливые шаркающие шаги. Не ботинки, что-то вроде тапочек. Принесла кого-то нелегкая.

Через минуту появился старый бабай в теплом длинном халате. Вряд ли он вообще успел хоть что-то заметить. Быстрая тень скользнула за спиной, и случайный встречный без шума осел уже мертвым. Его подхватили, не дав упасть, и засунули под первую попавшуюся машину. Снаружи сразу не видно, а утром уже не волнует. Не повезло бабаю. А могло не повезти им. Поднял бы крик — и что тогда? Не только их задание провалится: еще две группы под удар подставит. Отпускать нельзя, тащить с собой глупо. Ничего, Аллах встретит с гуриями. Аж семьдесят две штуки положено умершему за веру. Большие оптимисты муслимы. Даже не пятьдесят две, по числу недель, а больше. Разве Аллах поможет — одному не потянуть. Хотя рай все-таки. Рты наверняка заранее зашиты и в вечной готовности к услугам героя.

Очередной жест капитана — и осторожное движение возобновилось. Еще два квартала — и они занимают позицию напротив дома. Очень неудобное расположение. Почти вплотную к другим стоит. Забор. Железные ворота. Пришли. Собственно, и не сомневался, да столько вбивали на тренировках, что машинально принимаешься перепроверять Соколовского.

Болек тихонько скользнул к воротам и прилепил заряд пластиковой взрывчатки к замку. Почему в спецназе кто угодно попадается, из всех республик, поляков и болгар вообще полно, а румын ни разу не видел? Наверное, все-таки существует народный характер. Поляки гоношистые, а румыны не лучше мамалыги. Они и в ту войну толпами сдавались. Кому нужны такие вояки. Да и не славяне, одно название союзная республика. Что там, что в Венгрии. Чехи с прочими поляками хоть надсмотрщиков официальных из Москвы не имеют.

Взрыв прозвучал не громче выхлопа автомобиля с паршивым глушителем. Тут уж ничего не поделаешь, беззвучных мин еще не изобрели. В соседних дворах возбужденно залаяли собаки. Напротив в окне зажегся свет. Счет пошел уже не на минуты — на секунды.

В приоткрытые створки просочилась штурмовая группа, быстро рассредотачиваясь перед вторым актом. Взрывать входную дверь не пришлось. На порог вышел душераздирающе зевающий бородатый дух с иранским KL-7.62[14] (на самом деле тот же «Булкин», но слегка модернизирован за счет пластмассовых деталей. Привычный глаз разницу в момент видит). Видимо, все-таки услышал, но не насторожился. Мало ли с чего песики завелись. Короткая очередь скосила его мгновенно, и в услужливо распахнутую дверь рванулись отработанным порядком. Внутри ударил выстрел, потом очередь. Еще одна. Тишина кончилась. Время пошло. Первая минута.

Он в составе группы прикрытия занял позицию у ворот, держа заранее согласованный сектор. Любой из отделения после многократной долбежки и осточертевших тренировок, разбуженный посреди ночи, без промедления точно изложит диспозицию и свои действия. И фраза «тяжело в ученье — легко в бою» раздражения не вызывает. Чистая правда. Побегай с гирями, а затем без, — моментально разницу почувствуешь.

Недаром каждого возомнившего о себе спецназера первый год гоняют не хуже новобранца, обкатывая во всевозможных ситуациях и проверяя предел прочности. Потом выход на серьезное дело воспринимается даже с облегчением. Это тебе не две недели по горам шастать, ловя мелкие шайки духов. Зашел — вышел. Лепота.

— Два джипа во дворе, — прошипел сержант Силин, дальше прозвучало совершенно непечатно. По плану и уверениям разведчика перед началом акции, обязан был присутствовать третий. — Банев, Цыган, — быстро!

Цыган добежал до первого попавшегося автомобиля, глянул и пронесся к следующему. Ему виднее. Цыгане большие специалисты по угону транспорта. Сзади, страхуя, двигался напарник. Присел, в считанные секунды отпер дверцу и нырнул внутрь. Вторая минута.

Где-то севернее разгоралась серьезная стрельба. Не иначе, вторая группа вступила в бой. В окнах соседних домов зажегся свет. На улицу начали выходить любопытные, озираясь по сторонам. Нет бы тихо сидеть дома. Вечно толпа собирается, будто им концерт особо популярного ансамбля предлагают прослушать бесплатно. А толпа — вещь непредсказуемая. Заведется — не остановишь. Они еще не разобрались в происходящем, а прутся, на манер бабочек, на свет.

Пятая минута. Силин открыл огонь из пулемета поверх голов слишком любознательных. Люди с криками шарахнулись в стороны, и на пустой улице остались валяться только потерянные во время бегства тапочки.

Задним ходом подъехал маленький «фиат» с довольно ухмыляющимся Цыганом за рулем. Подумаешь, ключей нет. Завести напрямую — невелика сложность, им показывали. Выскочил, не глуша двигателя, и устремился к следующей. Здесь он, уже не церемонясь, шарахнул прикладом по боковому стеклу. Некогда стесняться, и скрытность уже ни к чему.

Седьмая минута. На первом этаже дома напротив у окна мелькнула фигура с характерным силуэтом в руках. Электричество в таких случаях надо выключать, дурашка. Даже сквозь занавес видно. М-16,[15] и в глубине кто-то еще.

— Сила, — сказал он, — атас. Окно.

— Фосфорной, прикрою, — ответил тот.

Длинные речи о патриотизме и обращения по уставу в подобных случаях не предусмотрены.

Пять быстрых шагов через переулок. Ага, очень удачно стекло разбито пулей, или это уже тот тип приготовился, — не столь важно. Кто не успел, тот опоздал. Бросок — и сразу отвернулся. Даже сквозь закрытые веки на сетчатке глаза отпечаталась вспышка. В доме дико закричали, сгорая заживо.