Совсем не прогрессор
Шрифт:
Все остальное место занимали полки с книгами. Только на русском их практически не было. Сплошь язык потенциального противника. В голове оформилась достаточно простая догадка. Свой английский он вынес отсюда. Не самый плохой подарок. Но тогда это не просто соседка?
На столике стояло несколько фотографий. Три общие, с кучей детских лиц, а внизу, как принято, имена и фамилии и несколько взрослых наверху. Денис Григорьевич Кузнецов — директор детдома. Тот странный тип, объяснявший про Наманган и учивший правильно пользоваться ножом. Трое с ничего не говорящими фамилиями и именами — и на закуску Ксения Юрьевна Бугаева. Учительница английского языка. Как бы еще сложить Воронеж и Новосибирск…
Сашка
— Не забыл? — со странной интонацией спросила Ксения Юрьевна. — Про гиен?
— Поэт тогда хорош, когда каждый умудряется найти в его стихах подтверждение своим мыслям. Вам больше нравится второй куплет, а я слышу последний: пятнать мертвецов — дело людей.
Сказал и сам испугался. Прозвучало как продолжение давнего спора, которого он совершенно не помнил. В очередной раз выскочило из архивной памяти, и попал.
— А ты изменился, — с удовлетворением сказала Ксения Юрьевна. — Повзрослел — это нормально, наверняка и жизнь несладкая была. Раньше непременно бы ругаться начал. Я думала, вернешься еще злее, а сидел рядом с Раей — и ничего. — В голосе было удивление.
Какая еще Рая? Та постоянно норовящая отодвинуться подальше татарка слева? Выходит, не показалось — она меня боялась. Интересно я раньше жил, как бы поделикатнее расспросить. Изобразил видом вопрос.
— Да, странно это. Ты был такой правильный.
— Доносы писал на болтунов?
— Это называется ставить органы в известность о подозрительном поведении, — вполне серьезно ответила Ксения Юрьевна. — Что там с вами делают в рядах армии, что в голосе явственно ощущается негодование при слове «донос»? — Она совершенно не по-учительски ткнула в него пальцем, с негодующим возгласом: — Тебя подменили!
Говорила она вроде бы шутя, но Сашке стало всерьез не по себе. Разведчик из него не получится, если со второй фразы начинаются подозрения.
— Все гораздо проще: я завел семью, — доставая из кармана фотографию, сознался Сашка.
— Заводят собаку, — вполне по-армейски отрезала Ксения Юрьевна, изучая снимок. — Красивая, — вынесла вердикт, — теперь ясно, почему исчез надолго и писать перестал, но она ведь не русская?
— По паспорту русская, — сердито отрезал Сашка.
— Тогда понятно. Единственный реальный способ прошибить оловянного солдатика и заставить его слегка задуматься. Женщины на то и существуют, чтобы возвращать мужчин от абстрактных идей к реальному миру.
Это получается, я раньше страшно «любил» всех «черных», совместно с той самой татаркой, хоть она сто раз гражданка, и не стеснялся высказаться? Не особо удивляет. И как бы я среагировал на Галю?
— Слушай, мне кажется, или у нее намечается живот?
— Мальчик будет, — невольно расплываясь в улыбке, подтвердил Сашка. — Осенью.
— Поздравляю.
— Спасибо.
— А жить-то как собираетесь?
— Она хочет, чтобы я в НГУ поступил.
— Еще и умная, — одобрила Ксения Юрьевна.
Лучше бы она была глупая. Не так далеко думала. Жить надо сегодняшним днем, а не строить планы на годы. Никто не знает, что его ждет завтра за поворотом. А я — дурак. Так и не научился ей отказывать.
— Молодец. Одобряю. Ты у нас парень не из подворотни и не серийного производства. Сядь! Не стой — раздражает. Или торопишься назад, на гулянку?
— Вот уж нет, — приземляясь на стул, искренне заверил Сашка. — А можно раскрыть подробнее про солдатиков?
— А то не догадываешься, — фыркнула она. — Могу и прямо сказать, заодно и проверим, насколько далеко твоя нынешняя терпимость распространяется. Денис замечательный человек и прекрасный педагог, но мы с ним недаром не ужились. Нельзя всех старательно под одну гребенку. Да какой там! Он вас рубанком обрабатывает. Все лишнее побоку. Конечно, абсолютные копии не получаются, характеры разные, да и физические возможности, но в головы он вам свои идеи набивает мастерски. Да на самом деле и есть с кого пример брать. Подполковником ушел на пенсию, и наград полная грудь. Ты не посрамил его заветов?
— Есть маленько. Я теперь большой герой и собираюсь протыриться в универ без экзамена.
Сашка проверил это дело предварительно. Просто после армии вместо трех экзаменов сдавали одну математику, но в общем туманном положении про награжденных абитуриентов сохранился пункт насчет высших орденов. Таких принимали сразу. «Ленин» вполне тянул на льготу.
— Даже так? — не особо удивилась Ксения Юрьевна. — Потом похвастаешься. Ты в курсе, что девятеро из десяти после вашего детдома в Суворовское училище идут? Прекрасно знаешь, — махнула рукой, — служить Родине. Офицерское училище — мечта жизни. Страшная трагедия: в Рязанское Краснознаменное десантное не взяли!
Тут она крепко выругалась, отчего Сашке не удалось сохранить невозмутимое выражение лица. Очень уж фразочка выпала из облика интеллигентной высокодуховной учительницы.
— Чего только от мужиков не наберешься, — извиняющимся тоном объяснила, правильно поняв его удивление, — тридцать с лишним лет в сплошном мужском коллективе под бессменным руководством бывших офицеров.
Она слабо улыбнулась.
— Вот ты точно родился не для армии. Знаю, знаю, — опять отмахнулась, не дожидаясь возражений, — служить — правильно и долг каждого гражданина. Но не всю же жизнь! Да ты еще читать не умел, а любимым занятием было ковыряться в розетках, утюгах, плитках и выключателях. Не ломал — чинил. И ни разу не ударило током. А подрос и более серьезными вещами занялся. Это ж надо было видеть довольную рожицу, когда очередной не желающий включаться прибор начинал работать. Есть люди — стоит им подойти к той же ЭВМ, и она начинает барахлить. А есть Саша, которого электроприборы обожают и принимаются послушно вертеться или что им там положено делать. И дать такого уникума засунуть в общевойсковое училище, и чтоб он потом гонял придурочных солдат по плацу?! Вот уж нет! Плох тот учитель, который не способен подсунуть более сложную, развивающую задачу. Чистый ремонт ЭВМ уже не интересен, подавай возможность разобраться в программах. А там и английский, — она совсем по-молодому подмигнула, — очень к месту. Такой энтузиазм у тебя проснулся к изучению!
Она замолчала, задумавшись. Сашка терпеливо ждал — страшно не хотелось несвоевременным вмешательством сбить с мысли.
— Наверное, я слегка сдвинулась к старости, — тихо сказала Ксения Юрьевна, — у меня никогда не было детей, и поэтому в каждом выпуске, все годы, были мальчики, которых я выделяла. Некоторые мне даже пишут. С праздниками поздравляют, но давно своя отдельная жизнь. Знаешь, учителя редко помнят всех. Вот залетчики или отличники в памяти остаются. А остальные проходят общей массой. А ты не лез ни в какие рамки. Как затмение на меня нашло. Вдруг у меня появился не просто любимчик — сын, за успехами которого так здорово наблюдать и помогать ему. Не по обязанности, не из чувства долга. Просто хотелось. В шестнадцать лет вы уходите из привычного мира в большой. И если честно, не так уж неправ Денис, пусть даже он вечно перегибает с этими рукопашным и ножевым воспитанием.